Эскорт - Белаш Людмила и Александр. Страница 33

— Ваши оправдания ничем не подтверждаются, — взяв нужный тон, громыхал директор. — Вы получили хороший челнок — и угробили его; вот что объективно. Что касается лихтера — его способность к полету определена до старта по нормативам Ллойда. Господин комиссар…

Выступил вперед Сато с кожаной папкой; голос его был свеж и чист:

— Бумаги надлежаще оформлены. Если на лихтере возникли неисправности, то исключительно по вине экипажа. Есть определенные сомнения в вашей квалификации… это будет дополнительно изучено и доложено в ситуационной комиссии. Мы вынуждены просить вас, капитан, задержаться на станции до разбирательства… тем более что мы в карантине.

— Слушайте, вы, — Форт старался был вежливым, но что-то не получалось, — я с экстренно набранной командой слетал в адову дыру и вернулся не затем, чтоб слушать вымыслы и обвинения. Вон там, — показал он назад, на шлюз, — стоит корабль, и если он нормальный, то пусть кто-нибудь возьмется за тринадцать тысяч эскортировать его на Нортию, а я погляжу, как это у него получится!

— Дискутировать будем в СК, — отрезал Ди Брайдон, — а сейчас передайте судовые документы старшему инспектору Линдау и можете быть свободны… в пределах станции.

— Я требую комиссионной экспертизы корабля! — окрикнул Форт уходящего директора; тот не прореагировал. Сато не спешил удаляться, словно любуясь происходящим, да еще Линдау приблизился, делая руками некие гребущие движения.

— Несомненно, экспертиза состоится, — заверил комиссар. — Как вы хотите. И даже если не хотите.

— Я всего лишь хочу получить свои деньги, и экипажу должны заплатить. А вы-то чего добиваетесь?

— Мы? — по-детски прозрачно взглянул Сато. — Наша позиция принципиальна — выполнение контракта. Мне не интересно, куда и как вы летали. Вам платят не за художественные маневры в космосе, а за результат. Где результат? Вы пригнали сундук с грязью обратно — то есть результата нет! И, заметьте, у нас все бумаги в порядке — а у вас?.. Впечатление таково, что вы получили исправный корабль — и испортили его. А другой выбросили. Кто-то за это будет отвечать, не так ли?..

— Позвольте мне взять бортовой журнал, — напомнил о себе Линдау.

— Вы его примете под роспись, при свидетелях. Встретимся у юриста станции — если он жив, — сказал Форт, как плюнул.

— Не заставляйте меня ждать, — скрипнул обиженный Линдау.

— Ни минуты. Я его отсканирую и заверю копии, а после забирайте.

— Зря вы послали письмо о трупах, — тихо молвил Сато, дождавшись, когда уйдет недовольный инспектор. — Вы серьезно осложнили свое положение. Я был вынужден выступать перед прессой, и мне пришлось исправлять вашу глупость — представьте, как я выглядел по вашей милости. Вы меня выставили шутом…

— А кто вам велел выступать, не умывшись? Два куска мыла — и выглядели бы вполне ничего себе.

— У вас еще есть время дерзить, — глаза Сато заблестели. — Думаю, годик-другой пребывания на станции вас успокоят, и вы научитесь вести себя прилично. Полномочия мне позволяют задержать вас до выяснения всех обстоятельств полета.

— Не забудьте потом оплатить мне упущенную выгоду. — Форту стало неприятно при мысли, что его контуанский вид истечет и он станет лицом без гражданства. Опять же, очень не хотелось разоблачать свою истинную природу и дожидаться людей Джомара.

— О да — если вы вправе на нее рассчитывать. Ваш диплом вызывает всякие вопросы — скажем, о его подлинности… Давайте не говорить о будущем, пока не собралась СК. Что-то еще она решит!..

— Феномен с подвохом в багаже покойника, мина на челноке…

— Осторожней, Кермак. Я нахожусь при исполнении, я — государственный чиновник пятого класса. Ваши нелепые намеки можно расценить как оскорбление. Вам мало тех проблем, которые есть?

— Да, о покойниках — Кэн Мерфанд просил вам передать кое-что.

Сато невольно отшатнулся, увидев будильник.

— Что вы так дернулись? Страшно?.. Не бойтесь, он свое отзвонил. Держите на память. Вы бы поискали на «Сервитере» — вдруг мы не тот ящик выкинули… Сейчас 21.43; к утру как раз управитесь.

От замюриста Форт возвращался, перегруженный самыми мрачными мыслями. Стоило, наверное, сдаться Джомару, а не соваться в гадючье гнездо администраторов, у которых все по документам сходится и выглядит так убедительно. Разумеется, пока экипаж боролся с авариями и чуть ли не голыми руками выбрасывал горящий феномен, те сидели в тишине и покое и подгоняли строчку к строчке.

Но экипаж!.. Их нельзя бросить. Теперь предстояло дело посложней битвы с феноменом — тот был один, а этих лощеных, округло и красиво говорящих гадин — мало что не рота. Не исключено, что самописец уже сняли с лихтера и подчищают информацию. Человеку, верящему в законы, такое и вообразить нельзя, но Форт, чей разум украли военные, чтоб втиснуть в мозг-машину, знал цену законам и тем, кто их призван соблюдать. Чтоб избежать огласки и расследования, они на все пойдут. Остается держаться вместе и стоять на своем. Выбить из начальства заработок — и ходу отсюда! Интересно, есть ли в Галактике место, которое не обсидели начальники, готовые тебя сожрать, если ты не вписался в их формат?..

Рея Магнуса он послал подальше. Никаких интервью! Заговорим, когда иного выхода не будет, — и денег за свои откровения надо требовать побольше. Пока не время ссориться с комиссаром Сато на разрыв… хотя опыт упрямо подсказывал Форту, что чем больше ты уповаешь на понимание начальства, чем искреннее полагаешь сдуру, что в начальники берут за светлый ум, а интеллект измеряется числом нашивок, тем крепче эти скоты гнут тебя в бараний рог и вьют из тебя веревки. Когда хочешь как лучше, выходит по-ихнему.

«Куда удобней — экипаж спасен, феномен выброшен; я признался, что на лихтере нет трупов, Сато — что камень был опасен; плати за труды и прощай. Хочешь оставить все в тайне? Да ради бога! Накинь нам, работягам, тысяч по пять за молчание, ведь самописец остается у тебя. Так нет же, у начальства идеал другой — наорать, обвинить тебя во всем и ни томпака не платить. Я оказался виноват — зачем вернулся? зачем выжил? Я! А не они, пославшие меня в погиблый рейс на дрянном судне, с дьяволом в трюме и бомбой на челноке!.. У них все бумаги были приготовлены, чтобы списать нас по графе потерь. Мы им отчетность нарушаем!..»

Экипаж он нашел в упадническом настроении. Далан, ворча и булькая зычным горлом, ходила по убогой гостиничной каюте, а Эш помешивала еду в кастрюльке, уныло напевая что-то на родном языке. Имей Форт программу перевода, он услышал бы невеселую колыбельную для шнги:

— Что-нибудь выяснилось, капитан? — шарахнулась к нему Далан всем телом.

— Ничего хорошего, — Форт сел, стараясь не глядеть на коллег. — Они все хотят переврать; ну, вы слышали, у шлюза… Вся техника была новенькая, с иголочки, а мы ее загнали и сломали.

— А феномен?! — взрычала Далан. — Я им руки покажу! У нас записано!..

— Далан, без обид — но с тобой разочтутся как надо. Ты из того мира, с которым федералы ссориться не станут. А вот у нас история подольше…

— Как так можно?! — уши Далан сложились в возмущенную фигуру. — После всего, что было, — и такая вам несправедливость!..

— Может, у тебя дома по-другому. А у нас так. Нам еще доказывать придется, что мы — это мы, а наши дипломы — не подделки.

В дверь позвонили. Форт поглядел радаром на пульт двери — та отъехала в сторону. На пороге стоял нижний чин станционной охраны. — по табелю о рангах вроде полицейского сержанта.