Покидая рай (ЛП) - Элькелес Симона. Страница 7

Миссис Гаттермен ушла с кем-то, оставив маму и меня, стоящих вместе.

Она наклоняется ближе ко мне.

- Застегни пуговицы, - шепчет она.

Я смотрю вниз на свою рубашку. У меня только две расстегнутые пуговицы. Я не готов спорить с мамой сегодня. Это не стоит того. Есть столько вещей, которые я должен отвоевать, бороться за проклятую пуговицу было бы смехотворно.

Застегнув рубашку, я взглянул на девушку-гота, прислонившуюся к стене. Я налил стакан имбирного пива и подошел к сестре. Я пытался держать улыбку так долго, как только могу, но мое лицо начинает болеть от усилий.

- Это, - говорю я, вручая ей напиток, - твой любимый.

Она качает черными как смоль волосами.

- Нет больше, не любимый.

Так что теперь я стою здесь с напитком, который никто не возьмет из моих рук. Я делаю глоток. Фу, гадость!

- Вкус как у лакрицы. Я не знаю: почему тебе всегда нравились в первую очередь такие вещи. - Теперь я пью воду. Старую, добрую воду.

И это девочка, которая раньше пила лимонад и имбирное пиво и отказывалась есть цыпленка, не сдобрив его ее собственной смесью соуса барбекю, кетчупа, горчицы и сыра пармезан. Простая вода не подходит Лии, хочет моя младшая сестра того или нет.

Я стою около нее и пытаюсь взять себя в руки. Рай небольшой городок, но слово “вечеринка” собирает толпы людей.

- Здесь настоящее столпотворение сегодня вечером.

- Да. Мама превзошла себя, - говорит она.

- Папа и не пытался остановить ее.

Лия пожимает плечами, когда говорит:

- Почему он должен поступить именно так? Она будет по-прежнему делать это, в конце концов, это ее путь, - несколько минут стоит тишина, прежде чем я снова слышу голос Лии, - Они заставили тебя так обрезать волосы?

Я пробегаю ладонью по колючей стрижке под “ежик”.

- Нет.

- Эта прическа делает тебя похожим на хулигана.

Должен ли я сказать, на что похожи ее окрашенные темные волосы? Я кратко рассматриваю ее, но быстро понимаю, что ее чернота глубже, чем цвет ее волос. Начинать обсуждение этой темы на вечеринке не наилучший план действий. Лия переминалась с ноги на ногу.

- Брайэн устраивает вечеринку сегодня вечером у себя дома.

- Две вечеринки в Раю за одну ночь? И это мальчик, который уверен в том, что он изменился.

- Больше, чем ты предполагаешь, Калеб.

-Ты пойдешь к Брайэну?

- Ни за что.

Это настолько дерьмово, как если бы я пялился на кучку взрослых.

- Почему? Ты же собиралась туда?

Лия поднимает брови и смотрит прямо на меня. Я понял. Она не собирается идти.

- Ты, вероятно, должен следить за мамой, - говорит Лия, грызя один из ее черных ногтей.

- Зачем?

- Просто она взяла микрофон.

Словно в подтверждение, громкий, жужжащий звук раздается от крыльца, затем голос нашей матери вопит на весь двор:

- Спасибо за то, что вы все пришли, - она объявляет это с такой “изюминкой”, что заставила бы гордиться даже Королеву Англии. - И за то, что приветствуете моего сына, Калеба, с распростертыми объятьями.

Распростертые объятья? Моя собственная мать не обнимала меня, если конечно это не происходило на общественном форуме. Но я не могу переварить другое. Больше, чем предстоящей встречи с моим куратором, я боюсь встать и начать говорить в этот микрофон.

Потому, что то, что мне не терпится сказать, будет поддельным или же фальшивым.

Я удаляюсь в сторону ворот. Когда я срезаю верхушку Парка Рая, я вытаскиваю мою странного вида рубашку из слишком узких брюк и расстегиваю все пуговицы на ней.

Это первый раз, когда я почувствовал полноценную свободу, так как я был дома.

Я могу идти, куда хочу, и расстегивать мою рубашку так, как я хочу. Со мной нет никого, кто наблюдал бы за мной и рассматривал меня или говорил со мной, либо глазел на меня. Как мне хотелось бы перемотать прошлый год и начать все сначала. Но жизнь не позволит этого сделать. Невозможно стереть прошлое, но я собираюсь попробовать и сделать так чтобы люди забыли.

Я достигаю парка и пристально смотрю на знакомый, старый дуб, на который я залазил, когда был ребенком. Дрю и я соревновались, кто поднимется выше. Я победил, но прямо перед щелчком фотоаппарата я упал на землю. У меня был гипс на руке в течение шести недель после того падения, но мне было все равно. Я победил.

Я поднимаю глаза, пытаясь найти, сломанную ветку. Здесь ли она еще, свидетельствует о том дне? Или дерево пережило достаточно сезонов, чтобы стереть прошлое? Вздох застает меня врасплох, когда я обошел дерево. Прямо передо мной, сидит, прислонившись к стволу старого дуба, Мэгги Армстронг.

Глава 6. Мэгги.

Я заметила движение рядом со мной и поняла, что не одна. Я обернулась.

Парень, стоящий передо мной, один из моих ночных кошмаров. Он не вымысел моего воображения. Это - действительно он - Калеб Беккер воплоти, как будто в поисках чего-то важного. Сиплый вздох автоматически вырвался из моего рта.

Он услышал меня и быстро сфокусировался на мне. Он не двигается, даже когда его ледяные голубые глаза встретились с моими.

Он вырос за год. Он действовал жестко тогда, но теперь Калеб выглядел угрожающе. Его волосы подстрижены коротко, рубашка расстегнута, демонстрируя его мускулистый торс. Это, в сочетании с облегающими брюками на нем, кричит об опасности.

Я не могу дышать. Парализованная. Разгневанная. Обеспокоенная. Испуганная.

Мы в тупике, ни один из нас не начал разговор. Просто взгляды. Я думаю, что даже не в состоянии моргнуть. Я застыла во времени.

Я была лицом к лицу с ним много раз, но теперь все изменилось. Он даже не похож на себя, за исключением его прямого носа и уверенной позиции, которая была, и я предполагаю, всегда будет, только у Калеба Бекера.

- Это неудобно, - говорит он, нарушив долгое молчание. Его голос глубже и темнее, чем я помню.

Это не просто видеть его из окна моей спальни.

Мы одни.

И темнота. И это, ох, как отличается от того, что было раньше.

Я должна вернуться к безопасности моей спальни, и попыталась встать. Огненная, стреляющая боль мчится вниз вдоль ноги, и я вздрагиваю. Я смотрю в ужасе и шоке на него, когда он выходит вперед и хватает меня за локоть.

О. Мой. Бог. Я автоматически вырываюсь из его хватки. Воспоминания о тех временах, когда я была привязана к больничной койке, не в состоянии двигаться самостоятельно, накатили на меня, когда я выпрямилась.

- Не трогай меня, - говорю я.

Он поднял руки вверх, как будто я только что сказала “Руки вверх”.

- Не бойся меня, Мэгги.

- Да… Да я не боюсь, - говорю я, паникуя.

Я слышу, как он выдохнул и отступил. Но он не уходит, он просто смотрит на меня странно.

- Мы были друзьями.

- Это было давным-давно, - говорю я. - До того как ты сбил меня.

- Это был несчастный случай. И я заплатил свой долг обществу за это.

Это совершенно невероятный момент, и, похоже, одна я не хочу, чтобы он продлился дольше, чем должен. Хотя мои внутренности трясет от страха, я говорю:

- Ты, возможно, оплатил свой долг перед обществом, но что насчет твоего долга мне?

После того, как слова слетели с моих губ, я не могу поверить, что сказала их. Я отворачиваюсь и хромаю назад домой без оглядки. Я не останавливаюсь, до тех пор, пока не открыла парадную дверь своего дома.

Когда я доберусь до своей комнаты, я залезу в свой настенный шкаф и закрою дверь, как привыкла делать раньше, когда хотела блокировать брань родителей. Все, что я должна сделать, это закрыть глаза и зажать уши руками… И петь.

Я закрываю глаза. Образ Калеба, стоит передо мной с его безбрежными голубыми глазами, заклеймённый в моем мозгу. Хотя его нет поблизости, я все еще слышу его темный голос. Ночь аварии, боль, от которой я страдала, вся моя жизнь меняется, все это мчится назад, чтобы преследовать меня.

Я начала напевать.