Вожак для принцессы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 22

И не могу не замирать от предположения, что случится с оборотнями, если их узнают те, кто ставил деньги, чтоб посмотреть, как мальчишек будут убивать. Вот же проклятая пентаграмма! Ну почему мне не пришел в голову этот простой довод вчера, когда троица самых упрямых парней уходила в душную тишину ночи? Точнее, это было уже сегодня, ведь полночь давно минула, когда мы закончили их лечить, кормить и принимать в стаю.

Я резко вскочил с постели и ринулся одеваться, даже не задумываясь пока, куда собираюсь бежать и что делать. Главное, бежать, а не сидеть, сложа руки, возможно тогда еще можно будет хоть что-то сделать, успеть спасти дураков даже против их желания.

Искать легкие туфли показалось мне в такой момент непростительной тратой времени, и я ринулся на лестницу босиком, пробежал до поворота, выскочил на освещенную свечами площадку и сразу пожалел, что не стал обуваться. Оказалось, у нас гости, и не простые. Очень непростые, настолько, что поворачивать назад, когда меня уже увидели, сочли бы просто непростительной дерзостью.

– Доброе утро, – хмуро сказал я и вызывающе прошлепал босыми ногами к столику, за которым устроились правитель, Гуранд и Унгердс.

Эти столики, созданные мною из сорняков, оборотни еще вчера вечером расставили по приемному залу, превратив его в столовую, где могло разом обедать полсотни едоков. А сейчас, кроме нас, сидели только двое, в дальнем углу о чем-то тихо шептались маркиз Зийлар ди Гиртез и бастарда. Надо же как быстро спелись, еще с лестницы разглядев эту парочку, желчно ухмыльнулся я и перестал обращать на них внимание.

– Ты почему босиком? – и не думая проявлять деликатность, напрямик спросил магистр, прежде чем кто-то успел ответить на мое приветствие.

– Не нашел, – пришлось признаться мне.

И тут же по лестнице пронесся легкий топоток стремительных ног, через полминуты пронесся назад, и парнишка-оборотень поставил возле моих ног проклятые туфли.

– Спасибо, – вздохнул я, втискивая в них ноги, и тут же заметил спешившую от кухни Варису с огромным подносом в руках.

Шедшая рядом с ней молодка-дроу несла скатерть и чайник. Вдвоем они мигом накрыли стол, расставили еду и разлили по чашкам душистый чай.

– Спасибо, – повторил я снова, и она улыбнулась мне нежно, как самому удачному пирогу.

– Кушай на здоровье. Если что понадобится, я тут неподалеку буду.

– Начинаю завидовать. – Пригубив чая, придворный маг поставил чашечку и уставился на меня изучающим взглядом. – Ты ничего не хочешь про себя рассказать?

– А почему он должен что-то вам про себя докладывать? – Голос моего советника был настолько наполнен ледяной желчью, что я уставился на него ошеломленно.

– Не должен, – укоризненно глянул на него Гуранд, – просто в знак дружбы.

– А что вы сделали для него в знак дружбы? – с ядовитым изумлением воззрился на сородичей магистр, и они как-то разочарованно переглянулись, – Ну? Я желаю услышать. Может, извинились, встретив его на дороге, и немедленно арестовали напавших на него магов? Или по достоинству наградили за спасение от скальников четырех дроу, как наградили бы меня, если я оказался на его месте? Может, вы провели срочное расследование и повесили в рядок всех, кто осмелился выступить против ваших планов?! Хотя бы предоставили маглору подобающую охрану и слуг? А может, примерно наказали маркиза, который осмелился явиться в этот дом после того, как участвовал в проделках своего лучшего дружка?!

– Но, магистр… – попытался я спасти положение, – возможно, не стоит так… резко…

– Я тебе не магистр, а советник. Назначил, так терпи, – оборвал Унгердс, – и вообще, где снова твой символ дома?

– Вот, – обреченно вытащил я из-за ворота артефакт, – извини, просто не привык.

– Привыкай, – строго приказал он и снова повернулся к потрясенно молчавшим сородичам. – И почему вы ничего ему не объяснили, когда поняли, что на него замкнулся символ двадцать пятого дома? Почему не приняли ни одного указа, не выделили даже куска земли взамен богатств дома Тинерд, растащенных остальными главами?!

Вот теперь до меня наконец начало доходить, о чем так рьяно печется мой советник, и я мгновенно простил ему все, чего недопонял и вообразил по незнанию. А действительно, где наши земли?!

– Унгердс, – опомнился, наконец правитель, – ты, конечно, прав… но не во всем. Прежде чем издавать такие указы, нужно убедиться, что артефакт подлинный, что он попал в руки маглору не преступным путем и что Иридос достоин звания главы дома. Но главное, нужны сородичи… а у него всего трое друзей и ты… хотя нам совершенно непонятно, почему ты к нему примкнул.

– Потому что мой собственный дом меня разочаровал, – с глухой болью произнес магистр, сразу теряя всю воинственность, – когда мне понадобилась помощь, все, кто имеет там власть, оказались трусами, думающими только о собственной шкуре и собственном благополучии.

– Унгердс… – теперь я схватил за руку попытавшегося встать со стула магистра, – не нужно…

– Вспомни, теперь у тебя есть мы, – встал с другой стороны неведомо откуда взявшийся Таилос, – и все будет хорошо. Ты же знаешь… я слово держу.

Не представляю, чего там пообещал медведь хозяину, но дроу постарался взять себя в руки и через полминуты смотрел на сородичей так же холодно, как и раньше.

– Останься, – попросил я Таила, – я все равно собирался им все сказать.

– Как хочешь. – Он спокойно ухватил стул и придвинул к нашему столику, – но если ты еще не готов… если тебе слишком больно… не заставляй себя насильно. Его величество немного потерпит.

– А ты… – правитель явно не привык, чтоб про него говорили в таком тоне, – кто такой?

– Это мой папа! – Оказывается, ведьмочка нагло нас подслушивала и сейчас стояла рядом с сидящим медведем, положив руку ему на плечо.

– Но, ваше высочество… – слегка стушевавшись, запротестовал Гуранд, – ваш папа… Хендвард ди Бангарит дель Гразжаор.

– Мой папа – Таилос, он меня воспитывал, – отрезала без малейшего колебания бастарда. – А тот… просто родитель-любитель.

Маркиз громко закашлялся, поперхнувшись чаем, да и остальные дроу дружно покраснели и сделали вид, что ничего такого не расслышали. Ну надо же какое у них воспитание… суровое. А еще по три жены имеют… как-то все это странно, на мой взгляд.

– Ну хорошо, – наконец выдавил Гуранд, – мы готовы признать важную роль господина Таилоса в вашей судьбе. Но сейчас разговор о другом, и, если маглор Иридос не желает сообщить нам ничего… особо важного, перейдем к другому вопросу.

– Почему же, желаю, – пожал я плечами, ничуть не сомневаясь, что они все равно уже в курсе, – но начну, как говорит мой советник, с начала. Все знают, что из Тушера мы убегали тайно, и поскольку я боялся, что люди Даверлиса будут поджидать нас на дороге, мы втроем поехали по контрабандистской тропе.

– Извини… – мягко перебил маг, – кто был третьим?

– Ганик, слуга. Нам не повезло, вскоре напала большая стая волков и оборотней. После боя с магами, у меня был неполон резерв, а вожаком оборотней оказался сильный ведьмак. Он сообразил по моим заклинаниям, что я слаб, и решил заполучить нового бойца. Вот и швырнул изменяющее проклятье.

– Оно же снимется, – снова не выдержал Гуранд.

– У него оно оказалось смешано со сном… а я устал и был почти пуст, – хмуро признался я, – поэтому уснул прямо на лошади. Мэлин нашла в стороне от дороги избушку и три дня поила меня зельями… но она не знала про проклятье, и оно закрепилось.

– Подробностей не нужно, – предупредил Унгердс, и я понимающе кивнул, сам знаю, магам только намекни, сразу побегут экспериментировать.

– А потом он нас догнал. Уверен был, точнее, чуял, что проклятье сработало. И предложил вступить в стаю. Но я принял бой и победил.

– А стая? – не понял дроу, явно что-то слышавший про эти обычаи.

– А стая – это мы! – ослепительно и клыкасто улыбнулся Таилос и тихонько рыкнул, превращаясь в медведя.

Чего это он, не понял я, оглянулся и остолбенел. Из кухни, из столовой, гостиной, из всех дверей и с лестниц, мягко ступая, подходили оборотни. Волки, медведи, пантеры и барсы, рыси и дикие коты… великая пентаграмма, да сколько же их у нас! Люди тоже пришли, но в основном женщины, и держались позади.