Ну, понеслось! - Янук Елена Федоровна. Страница 30

– У вас комфортно.

Хозяйка кивнула и поспешила налить мне наваристого борща.

– Сто лет не ел домашнего, спасибо, – поблагодарил я, принимая тарелку. Она вновь улыбнулась и принялась накладывать второе.

Немая? Я строго посмотрел на мрачного супруга, он что, ее бьет? Откуда запах страха? Надо заступиться? Николай мне приятен, но надавлю так… Но тут жена поставила перед ним тарелку с мясной подливкой, и он с улыбкой поблагодарил.

Тираны не благодар ят, а воспринимают заботу как должное. Значит, дело не в нем. Закончив с нами, Сима собралась удалиться, я тут же спросил:

– А почему вы с нами не садитесь? Так нельзя. И мальчишки…

Она удивленно на меня взглянула и тихо сказала:

– Спасибо. Они уже поели.

Так. Не немая.

– Вы извините, что я к вам с пустыми руками. – Я не замечал недовольного взгляда Николая.

После обеда мы перешли в гостиную.

– Я смотрю, ты совсем жену задавил. Какие же сыновья у нее вырастут?

– Я задавил? Это ведь моя жена! – возмутился, чуть не подавившись от злости, Николай. – Здесь даже полукровкам вздохнуть нельзя, я давно собирался все бросить и идти в клан Тео, но началась война, и это стало невозможно.

Это я упустил. Но, чтобы изменить подобное отношение к полукровкам и людям в клане, Тео понадобилось полвека. Неужели мне предстоит сделать то же самое в стае?

– Так, Николай. Звони всем и сообщай, что вожак хочет покончить с недопониманием. Пока не говори, что я у тебя, скажи им, что завтра буду у Ярослава.

Тот кивнул.

– Пойми меня правильно. Я не хочу мешать твоей семье, и мне неловко за доставленные хлопоты. – Николай слушал меня, опустив голову. – Но с такой рожей ехать по магазинам не могу, так что я… В общем, купи жене и детям гостинцы, я все оплачу. Поверь, это не из-за недостатка уважения, просто ждать, пока все заживет, я не могу.

– Я что, не могу гостей пригласить? – возмутился Николай.

– Можешь. Я не тебе подарок делаю, а жене и детям.

– Не нужно со мной расплачиваться.

– А я и не расплачиваюсь. Я ввалился с пустыми руками в твой дом, и дело здесь не в оплате, а в элементарном воспитании.

– Это ненормально!

– Ненормально штаны на голову надевать. Иди и не вздумай экономить. – Я сунул деньги в его руку. – Это приказ!

Николай, надувшись, ушел, а я еще раз огляделся. Скромно они живут для столь значимого человека в стае. Да, все же Тео нас избаловал. Пусть он постоянно грозится вычесть копейки за сломанную офисную мебель, но строго следит, чтобы мы отдыхали там, где хотим, баловали жен и давали детям хорошее образование.

В гостиной сидел только Сашка, за ярким детским столиком возившийся с пазлами. Подхватив его на руки, я вышел в крошечный сад за домом.

– Саш, ну как ты живешь? В садик ходишь?

Он покачал головой.

– С мамой сижу. Скоро в школу пойду, как Вовчик, – гордо сообщил мне малыш.

– Ну все! Раз в школу, значит, совсем взрослый. У папы машину отберешь и будешь с друзьями кататься.

Малыш захихикал, видно, он уже размышлял о чем-то подобном.

– Папе на совете волков помогаешь?

– Я? – Он взглянул на меня ошарашенным взглядом и сурово ответил: – Я же полукровка, мне нельзя к чистым.

Я сжал кулаки. Совсем они тут обнаглели! Волчат в стаю не пускать… Сашке, внимательно за мной наблюдающему, пообещал:

– Ну, я им скажу, и тебя пустят.

– А ты правда вожак? – Прищуренный недоверчивый взгляд, полный надежды.

Мне захотелось его обнять, я поднялся и, под довольный хохот мальчишки, пару раз подкинул Сашку в воздух. Малыши – они такие наивные, чудесные. Я улыбнулся:

– Ну да… Правда. – Черт, нет, нельзя никуда девать эту стаю, а то такие отличные пацаны, как Сашка, вырастут с ощущением, что они оборотни второго сорта. Придется приводить все в порядок.

А Сашка перечислял:

– Вовчика с собой возьмем?

– И Вовчика и маму. Они поважней всех в стае будут.

– И даже мама?

– Она важней всех.

– И тебя? И папы? – полным недоверия голосом уточнил малыш.

– И меня и папы… – вздохнул я. Слишком большая пропасть между кланом и стаей в воспитании и оценках.

– Да? – недоверчиво продолжил допытываться Санька.

– Ну, кроме одной тети, – согласился я. Кто бы сомневался, жена вожака, конечно, самая главная.

– Ладно, за одну тетю мама не обидится, – глубокомысленно сообщил шкет.

– Я тоже так думаю. Вот скажи. У меня есть три отличных вертолета. В каждый по пять белок помещается, я недавно проверял. Тебе такой нужен?

Сашка немного подумал.

– Белки живые или игрушечные? – деловито поинтересовался шкет, взволнованно засовывая руки в карманы камуфляжных шорт.

– Живые, конечно! – «возмутился» я тому, как он мог предположить иное. – Я тебя с одним познакомлю, хочешь? Он как раз на нем в бою летал.

Это был непробиваемый довод, Сашка только кивнул.

– Значит, договорились. – Мы хлопнули по рукам.

Я вынул телефон и позвонил Нику.

– Слушай, вечером, когда освободишься, привези сюда те вертолеты… Ага, которые у меня дома, в подвале. Где сам бросил, там и лежат! И сам покажись, будущий вожак хочет посмотреть на героическую белку. Мне надо с тобой увидеться.

– А у тебя что, и вправду друг белка? – Мальчишка брезгливо наморщил нос, прислушиваясь к нашей беседе.

– Да, отличный друг и настоящий герой! Он летал на вертолете в ту самую войну. – Я сделал вид, что не заметил пренебрежения в голосе малыша.

Саша задумался. Я, разглядывая выгоревшие на солнце волосы мальчугана, думал о том, что волчатам надо чаще видеться с белками, оленями и прочими нехищными и относиться к ним дружелюбно. Еще я хотел научить их уважать мужчин за дела, а не за происхождение.

Тут мама позвала Сашу заниматься, а мне осталось, провожая взглядом мальчугана, жалеть, что своих таких нет… Если бы мой первый брак удался, то сейчас мои дети были почти как Маша, младшая сестренка Ника. Мне пришлось бы следить за женихами, если бы была дочка, или провожать ее по вечерам на занятия.

Я не люблю такие мысли. И надеялся, что болезненные воспоминания и нелепые поступки остались в прошлом. Но Люда нежданно пробила брешь во внешней невозмутимости и каким-то образом вернула к жизни все застывшее… Я сам не заметил, что все изменилось. Казалось, рядом с ней я утрачивал власть над происходящим, позволил чувствам взять контроль над рассудком. Это было неприятно. Мне почти удалось избавиться от Люды, и тут она сказала, что не хочет здесь оставаться. Ощущение потери опалило, словно вспышка зажженной спички. Вот тогда до меня наконец дошло, с чем играю, чего опасаюсь и чем за это буду платить. Хорошо, что хватило ума вовремя остановиться.

В калитке появился Николай с пакетами. Вручив подарки его домашним, я попросил устроить меня отдохнуть – завтра будет сложный день.

В горло кусок не лез, я еле отбился от заботливой Симы, попытавшейся меня накормить. Завтракая пустым чаем, незаметно наблюдал за семьей Николая и откровенно завидовал. Мальчишки глаз с отца не сводили, жена подсовывала лучший кусок. Его по-настоящему любят. Любят всякого: победителя и побежденного, богатого и бедного. Что еще надо для счастья?

У меня вроде все есть, но получается, это не главное. На самом деле это совсем не нужно, если не с кем поделиться. В молодости я специально покупал машины или технику, поражающую воображение, дабы показать окружающим, что я крутой. Сейчас эти дешевые попытки произвести впечатление вызывали у меня либо усмешку, либо стыд.

Завтрак окончился. Супруга повела детей к подруге, Николай пошел собирать стаю, а я остался в пустом доме. Ни голосов, ни шороха шагов, вообще никаких звуков. Я ненавижу это состояние, словно мир умер. Раньше спасался громкой музыкой, но этот самообман мне быстро надоел. Мне нужен смысл, чтобы жить, эгоизма явно недостаточно.

Я расхаживал по небольшому залу, чувствуя, что терпение на исходе. Когда же стая соизволит собраться и Николай мне позвонит? Вглядевшись в зеркальную поверхность шкафа, осмотрел свое лицо. Шрам на щеке уже не пылал огнем, он отзывался болью только на прикосновение, но все еще выглядел ужасно. Надо бы Валентину Петровну спросить, может, у нее есть какое-нибудь лекарство.