Вознесение Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 34

Схватив Джулию за руку, Габриель втащил ее в тамбур какого-то магазина и крепко поцеловал, прижав к стеклянной стене. Она лишь беззвучно смеялась и, когда поцелуй закончился, вывела его обратно на улицу, чтобы полюбоваться падающим снегом.

На природе человеку слышен шепот падающих снежинок. Там этим крупным пушистым посланницам небес не мешают небоскребы и офисные здания. В городе ветер несет снег по ущельям между высотными домами, и на пути снегопада возникает множество помех. Примерно так думала Джулия, идя с Габриелем.

Когда они подошли к дому Габриеля, Джулия ненадолго остановилась перед витриной большого магазина, торговавшего фарфором. Он занимал едва ли не весь первый этаж. Однако Джулию не интересовала внушительная витрина с фарфором, которая, казалось, властно поглядывает на нее. Джулию интересовал лишь ее обаятельный спутник.

Габриель надел черное длинное шерстяное пальто с черным бархатным воротником и шарф от «Барберри», который он повязал на манер шейного платка. Рука, сжимавшая ее руку, была в черной кожаной перчатке. Но более всего Джулию удивлял его головной убор.

Профессор Эмерсон был в берете.

Джулия находила в его выборе странную притягательность. Габриель отказался подчиниться местной традиции и не стал надевать вязаную шапочку с помпоном или без него. Черный шерстяной берет вполне гармонировал с его пальто, и Габриель в берете выглядел очень элегантно.

Заметив, что Джулия любуется его отражением в витрине, он улыбнулся и спросил:

— Что, нравится?

— Как ты обаятелен, — запинаясь, ответила она, не в силах отвести глаза от его чертовски завораживающей фигуры.

— Это ты у нас обаятельная. Снаружи и внутри. Вкусная, как фруктовое мороженое на палочке. — Он долго и нежно целовал ее перед витриной, в которой была выставлена добрая сотня разных вещиц из костяного фарфора, а потом уткнулся Джулии в ухо и прошептал: — А знаешь, давай лучше возьмем такси. Тогда все мое внимание будет поглощено тобой. Я только заскочу в магазин и сниму деньги в банкомате. Я мигом. Хочешь, идем вместе.

— Я постою здесь, — покачала головой Джулия. — Мне нравится смотреть на снегопад.

— Это же канадская зима! — громко фыркнул Габриель. — Уверяю тебя, снегопадов еще будет предостаточно.

Отогнув ее пашмину, Габриель поцеловал Джулию в шею и скрылся в магазине.

Джулия стала разглядывать витрину. Ей понравился столовый сервиз, и она представила, как бы тот смотрелся в квартире Габриеля.

— Джулия?

Она обернулась и уткнулась в широкую грудь Пола. Он улыбнулся, заключив ее в теплые объятия.

— Как поживаешь?

— Прекрасно, — торопливо ответила она.

Ее беспокоило, что из магазина может в любую секунду выйти Габриель и увидеть их вдвоем.

— А ты замечательно выглядишь, — сказал Пол. — Хорошо провела Рождество?

— Очень даже хорошо. Я тебе из Пенсильвании привезла небольшой подарок. Я его положу в твой почтовый ящик на факультете. А как ты провел Рождество?

— Отлично. Занят был по горло, но мне понравилось. Как твоя диссертация?

— Подвигается. Профессор Пиктон не дает мне спуску.

— Другого я от нее и не ожидал, — усмехнулся Пол. — Давай на следующей неделе сходим куда-нибудь. Посидим за чашечкой кофе, и ты расскажешь мне обо всем.

— Пока не знаю, — улыбнулась Джулия, едва удерживаясь, чтобы не повернуться ко входу в магазин.

И вдруг Пол перестал улыбаться и нахмурился. Он подошел ближе. Его лицо, обычно добродушное, было мрачным.

— Что у тебя произошло?

Джулия оглядела свое зимнее пальто, но не заметила ничего, что могло бы насторожить Пола. Может, Габриель, когда целовался, испачкал губы в помаде и потом оставил следы на ее щеках? Джулия обтерла лицо.

Однако Пол смотрел не на ее щеки. Он смотрел на ее шею.

Он подошел совсем вплотную, можно сказать вторгся в ее личное пространство, и своей медвежьей лапой потянул за край фиолетовой пашмины.

— Боже милосердный! Джулия, что это у тебя?

Джулия вздрогнула, когда пальцы Пола, загрубелые от физического труда, осторожно дотронулись до шрама на ее шее, оставшегося от укуса Саймона. Джулия мысленно отругала себя за рассеянность. Утром, накладывая макияж, она совсем забыла про тональный маскировочный крем.

— Ничего особенного. Как видишь, я в полном порядке.

Она попятилась назад и дважды обмотала пашмину вокруг шеи, сделав вид, что возится с концами. Это позволило ей не смотреть на Пола.

— «Ничего особенного» так не выглядит. А это очень Даже особенное. Неужели это твой парень приложился?

— Конечно же нет! Он на такое не способен.

Пол склонил голову набок.

— Ты рассказывала, что прежде он делал тебе больно. Я подумал, что это и было причиной, почему ты с ним порвала.

Джулия оказалась в тисках собственной лжи, сжимавшей ее, словно кольца удава. Она попыталась возразить, но тут же закрыла рот, поскольку не знала, что говорить.

— Он тебя укусил из любви? Или от злости? — допытывался Пол, стараясь говорить спокойно.

Узнав, что с Джулией обошлись так жестоко, Пол разъярился. Ему захотелось обязательно найти обидчика и хорошенько отметелить. Несколько раз подряд.

— Оуэн никогда бы себе этого не позволил. У него и в мыслях нет поднимать на меня руку.

— Джулия, я тогда вообще ничего не понимаю. Что с тобой произошло?

Джулия, оторопев от вспышки его гнева, опустила глаза, глядя на свои сапоги.

— Только не надо мне врать, — тихо произнес Пол.

— Это было давно, в День благодарения. Ты помнишь, я ездила домой. Я была одна. В дом ворвался незнакомец. С тех пор у меня этот шрам. Но его скоро бесследно удалят.

Пол задумался над услышанным.

— А тебе не кажется странным поведение этого грабителя? Как будто у него были личные мотивы.

Джулия принялась кусать внутреннюю поверхность щек.

— Если в дом вломился грабитель, что в этом постыдного? Ты ни в чем не виновата, — горячился Пол. — Понимаю, тебе не хочется рассказывать. — Он взял ее руку в свою и провел большим пальцем по ее ладони. — Если тебе понадобится избавиться от него, я готов помочь.

— Спасибо, ты очень добр ко мне. Но полиция уже его поймала. Мне ничто не угрожает.

Полу стало заметно легче.

— Крольчиха, я твой друг. Я беспокоюсь за тебя. Давай я тебе помогу, пока не случилось чего-нибудь похуже.

Джулия вырвала руку:

— Я не крольчиха и в твоей помощи не нуждаюсь!

— Я вовсе не хотел тебя обидеть этим прозвищем, — смутился Пол. — Но почему Оуэн не спас тебя? Я бы этого мерзавца измолотил в фарш.

Джулия начала рассказывать Полу, что Оуэн фактически и спас ее, но быстро осеклась, решив не говорить лишнего.

— Что же у тебя за парень такой, если позволил, чтобы с тобой так обращались?

— Я тебе уже сказала: я была дома одна. Никто и подумать не мог, что этот тип ворвется и нападет на меня. И потом, Пол, что бы ты обо мне ни думал, я не кисейная барышня. — Ее глаза сердито сверкнули.

Пол смотрел на нее и уже не улыбался.

— Я и не говорил, что ты кисейная барышня. Но след на твоей шее оставил не грабитель. Это больше похоже на попытку изнасилования. Даже за то короткое время, что мы с тобой знакомы, тебе угрожали несколько человек. Ты и сама это знаешь. Криста, профессор Пиранья, Эмерсон…

— Это совсем другой случай.

— Ты заслуживаешь лучшей участи, чем быть чьей-то боксерской грушей. — Он говорил тихо, и от этого Джулию пробрала дрожь. — Я бы никогда не обращался с тобой вот так.

Джулия молча смотрела в его добрые карие глаза, мечтая, чтобы Габриель задержался.

Пол засунул руки в карманы пальто. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу.

— Я иду в сторону Янг-стрит. Друзья пригласили на обед. Если хочешь, идем со мной.

— Я и так почти весь день провела вне дома. Мне пора домой.

— Жаль, — кивнул Пол, — я опаздываю, а то проводил бы тебя. Тебе нужны деньги на такси?

— Спасибо, не надо. У меня есть. — Джулия подтянула перчатки. — Ты хороший друг, — сказала она.