Вознесение Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 81

— Значит, у тебя больше никого не было?

— Все это время я оставался верен тебе. Клянусь памятью Грейс.

Эта клятва ошеломила их обоих, и, когда их глаза встретились, Джулия поняла, что Габриель сказал правду. Она закрыла глаза. Чувство облегчения, появившееся внутри, постепенно нарастало.

Габриель осторожно взял ее руку:

— Я должен тебе многое рассказать. И я готов это сделать сейчас. Идем со мной.

— Я никуда не хочу идти, — странным, не своим голосом прошептала она, а перемигивающиеся огоньки свечей лишь усиливали странность интонации.

— Джулианна, которую я помню, ненавидела темноту, — сказал Габриель, выпуская ее руку. — Полина сейчас в Миннесоте. Она помирилась с родителями и кого-то встретила. Мы договорились, что я больше не буду ее поддерживать. Она пожелала нам всего наилучшего.

— Она пожелала всего наилучшего тебе, — пробормотала Джулия.

— Нет. Именно нам. Неужели не понимаешь? Полина думала, что мы по-прежнему вместе, а я не стал ее разуверять. В моем сознании мы с тобой не разлучались.

Признание было как стрела, которую Габриель приберегал для решительного момента. Он не сказал Полине, что теперь один, поскольку мысленно он не расставался с нею, с его Джулианной. Эта мысль обдала ее жаром.

— Больше у меня никого не было и нет, — повторил Габриель, и Джулии показалось, что искреннее признание делает его душа.

Ей было тяжело смотреть на него. Она отвернулась, потом спросила:

— А что ты делал возле закрытого кофейного магазина, да еще и в полночь?

— Набирался мужества, чтобы подняться на крыльцо твоего дома и позвонить, — сказал Габриель, начав вертеть платиновое кольцо на левой руке. — Я с большим трудом уговорил Рейчел дать твой адрес. Мне было понятно ее нежелание.

Джулия вдруг заметила кольцо:

— А почему ты носишь обручальное кольцо?

— Как, по-твоему, почему? — Габриель снял кольцо и подал ей. Джулия отпрянула. — Прочти надпись внутри, — почти потребовал Габриель.

Джулия неохотно взяла кольцо, поднесла к ближайшей свечке и прочитала: «Джулианна, моя возлюбленная, принадлежит мне, а я — ей».

Ей сжало живот. Она торопливо протянула Габриелю кольцо, и тот молча снова надел его на левую руку.

— Зачем ты носишь кольцо с моим именем?

— Совсем недавно ты заявила, что не хочешь говорить, — с легким упреком напомнил Габриель. — И если мне позволено задавать вопросы, могу я спросить про Пола?

Покраснев, Джулия отвернулась.

— Он помогал мне собирать куски.

Габриель закрыл глаза. Он был опасно близок к тому, чтобы сорваться и наговорить колкостей, но это лишь отдалило бы от него Джулию.

— Прости, — сказал он, открывая глаза. — Есть и второе такое же кольцо, но меньшего размера. Я купил их в торонтском салоне «Тиффани» в тот день, когда покупал рамку для снимка Майи… Я продолжаю считать тебя моей второй половиной. Моей башерт. Невзирая на все случившееся, у меня не появлялось и мысли искать себе другую женщину. Я храню тебе верность с октября прошлого года, когда ты мне сказала, кто ты.

Джулии вдруг стало трудно говорить.

— Габриель… все эти месяцы… ни единого слова, и вдруг сегодня…

Он сочувственно глядел на нее, а его руки ломило от желания ее обнять. Но Джулия была слишком далеко.

— У нас нет необходимости начинать этот разговор сейчас. Если ты… не возражаешь, позволь мне увидеться с тобой завтра. — Габриель бросил на Джулию взгляд, полный тоски вперемешку с надеждой.

— Ладно, — согласилась она, быстро отведя глаза.

Габриель шумно выдохнул:

— Хорошо. Тогда завтра я тебе позвоню. Спокойной ночи.

Она кивнула и открыла дверь.

— Джулианна, — тихо сказал Габриель и встал почти рядом. Она вскинула голову. — Ты позволишь поцеловать тебе руку? — тихим, по-мальчишески робким и грустным голосом спросил Габриель.

Джулия подождала, пока он поцелует ей тыльную сторону ладони, затем бездумно встала на цыпочки и вдруг поцеловала его в лоб. И тут же его руки обняли ее за шею, прижав ее, пылающую, к себе.

Во время поцелуя Габриель мог думать только о Джулианне, и все же он попытался заставить свой рот подчиниться ему и сказать, что он не предавал ее и что он любит ее.

Когда же Джулия не менее страстно поцеловала его, он даже застонал.

Габриель старался не испортить мгновение, и, когда ее движения замедлились, он несколько раз осторожно ткнулся в ее нижнюю губу, затем сомкнутыми губами поцеловал ее в щеки и в нос.

Открыв глаза, Габриель увидел целую лавину чувств, несущуюся по прекрасному лицу Джулии.

Он провел по все еще влажным ее волосам: один раз, другой — и с невыразимой тоской посмотрел на нее:

— Я тебя люблю.

Джулия молча смотрела, как он скрылся за дверью.

Поцелуй Габриеля не укрепил решимости Джулии, но она не сочла этот поцелуй ошибкой. Ей просто стало любопытно: захотелось узнать, какие чувства вызовет у нее ее собственный поцелуй, и была удивлена знакомыми ощущениями. За считаные секунды Габриель сумел вызвать у нее бешеное сердцебиение и заставил сжаться ее горло.

Габриель любит ее. Этого она не могла отрицать. Она это чувствовала. При всей изысканности его манер, при всем шарме, какой он распространял, его поцелуи не лгали.

В нем что-то изменилось. Он казался мягче и уязвимее. Правда, стоило ему рассердиться, и в нем проглядывал прежний профессор Эмерсон, но Джулия знала: Габриель изменился. Не знала она лишь причину этих перемен.

К утру электроснабжение района восстановили. Джулия разыскала зарядное устройство и зарядила свой мобильник. Она позвонила управляющему магазина и сказала, что неважно себя чувствует, а потому сможет выйти на работу лишь в понедельник. Управляющего ее слова отнюдь не обрадовали, поскольку воскресенье в этом году приходилось на Четвертое июля, однако заставить Джулию он не мог.

После долгого стояния под горячим душем (стоя там, она мечтала о губах Габриеля и вызывала в памяти прежние, загнанные вглубь воспоминания об их совместных купаниях) Джулия почувствовала себя значительно лучше. Если к ее ощущениям и примешивалась печальная нота, то совсем маленькая. Она быстро написала Рейчел электронное письмо, сообщив, что Габриель вернулся и клялся ей в своей любви. Через час зазвонил ее мобильник. Джулия решила, что звонит Рейчел, но, как ни странно, звонок исходил от Данте Алигьери.

— Как ты спала? — весело спросил Габриель.

— Хорошо. А ты?

Он помолчал.

— Не столь хорошо, как всегда. Сносно.

Джулия засмеялась. Это был профессор Эмерсон, которого она помнила.

— Я хочу показать тебе свой дом, — продолжал Габриель.

— Прямо сейчас?

— Сегодня, если ты не против.

Чувствовалось, он боялся услышать ее отказ.

— И где он находится?

— На Фостер-плейс, неподалеку от дома Лонгфелло. Оттуда идеально добираться до Гарварда, но не слишком удобно — до Бостонского университета.

Ответ озадачил Джулию.

— Зачем тогда ты покупал дом в таком месте?

Габриель прочистил горло.

— Я думал… я надеялся… — Он напряженно подыскивал верные слова. — Дом небольшой, но к нему примыкает красивый сад. Я хотел бы знать твое мнение. — Он вновь принялся кашлять. Джулия могла поклясться, что слышит, как Габриель тянет себя за воротник рубашки. — Конечно, я всегда могу перебраться в другое место.

Джулия ограничилась междометиями, не зная, чем ответить на его слова.

— Раз ты хорошо выспалась, может, согласишься немного поговорить со мной?

Джулия не помнила, чтобы Габриель так нервничал.

— Я согласна, но о подобных вещах не говорят по телефону.

— Мне нужно побывать в кампусе, посмотреть мой новый кабинет. Я долго не задержусь.

— Можно и не спешить.

— Нет, лучше поспешить, — возбужденно возразил Габриель.

— Я могла бы приехать и попозже, — тяжело вздохнула Джулия.

— Тогда давай вместе пообедаем. Я заеду за тобой в половине седьмого.