Страдать, чтобы простить - Донован Ребекка. Страница 39

– Ну как, полегчало? – В комнату вошла Сара.

Я молча кивнула, так как в этот момент жевала бургер, вкуснее которого, клянусь, ничего в жизни не ела. Слизнув кетчуп с нижней губы, я сделала глоток содовой.

– Прости, – сказала я Саре, когда та села рядом со мной.

– За что мне тебя прощать? – спросила Сара таким тоном, будто понятия не имеет, о чем это я.

– Ты что, серьезно?! Последние два дня я вела себя как эгоистичная психопатка. И тебе постоянно приходилось вытаскивать меня из всяческих передряг. Прости, что оказалась такой ужасной подругой.

– Ты нуждалась во мне, – покачала головой Сара. – И поэтому я была рядом. Подумаешь, бином Ньютона! Но очень хотелось бы, чтобы ты навсегда завязала с алкоголем.

– Уж что-что, а к водке я теперь в жизни не притронусь! Даже не сомневайся, – беззаботно рассмеялась я.

– Я тоже, – усмехнулась Сара. – И прости… Ну, ты понимаешь… – Она бросила на меня осторожный взгляд, не зная, как закончить предложение. – За то, что наговорила лишнего в мотеле… и за то, что привезла к Эвану.

– Давай не будем об этом, – ответила я, впившись зубами в бургер.

Интересно, а Эван сейчас здесь или уже уехал домой?

– Спасибо. Я крайне признателен тебе, что выручил. – Я выключил телефон, обернулся и обнаружил у себя за спиной Джареда.

– Кому ты звонил? – поинтересовался он, покосившись на нетронутую тарелку с едой, которую, не успел я войти, вручила мне Анна. – А ты собираешься это есть?

– Бери, не стесняйся, – предложил я брату. – Не ожидал, что ты придешь, – поспешил я переключить его внимание.

– На что ты намекаешь? – Мы сидели за стеклянным столиком на закрытом крыльце, и Джаред за обе щеки уписывал чесночный хлеб.

– На то, что ты в Сарином доме, – объяснил я. – Очень… смело с твоей стороны. Появиться здесь.

– Мне показалось, что ее папа был готов захлопнуть у меня перед носом дверь.

Я рассмеялся:

– Так ты надеешься заработать пару очков в свою пользу, предложив им помочь прибраться после гостей, да?

– Не хочу форсировать события, – уминая лазанью, признался он.

– Итак… А что, если я попрошу тебя завтра подбросить меня до аэропорта?

Я скомкала бумажный пакет и положила голову на подлокотник.

– Ах вот вы где! – Со стороны верхней площадки послышался голос Анны. – Сара, ты не оставишь нас на минутку одних?

При этих словах у меня засосало под ложечкой.

– Ладно, я буду внизу, – уступив матери место на диване, сообщила Сара.

– Эмма, иди сюда. – Анна раскрыла мне объятия, и я с бьющимся сердцем прижалась к ней. Вдохнула исходящий от нее изысканный цветочный запах и закрыла глаза, когда она пробежалась рукой по моим стриженым волосам. – Последние несколько дней тебе несладко пришлось. Я сочувствую твоему горю, – сказала она. – Мы позаботимся о тебе, – прошептала она. – Однако, по-моему, тебе стоит с кем-нибудь поговорить о том, что творится у тебя на душе. Остается только догадываться, что ты, должно быть, сейчас чувствуешь. – (Я молчала, поскольку боялась разворошить тлеющие угли своих эмоций.) – Я очень за тебя волнуюсь, – продолжила Анна. – Не знаю, что сделать, чтобы ты почувствовала себя защищенной. Ведь, как мать, это единственное, чего я хочу для тебя и Сары. Чтобы вас любили и вы были защищены.

– Мне хорошо и спокойно у вас, – едва слышно произнесла я.

– Но я хочу, чтобы все было точно так же, когда ты не с нами.

Мы сидели молча, моя голова покоилась у нее на груди, я слышала стук ее сердца. И в кольце ее тонких, но неожиданно сильных рук я действительно чувствовала себя любимой и защищенной от житейских невзгод.

– Можно задать вам вопрос? – тихо спросила я.

– Конечно, – сказала она.

– А она что, действительно… повесилась? – Я закрыла глаза, приготовившись к худшему.

– Да, так оно и есть, – тихо, но твердо ответила Анна.

– А где?

– В доме на Декатур-стрит.

Мне словно дали под дых.

– На балке?

– Да.

Я задохнулась от резкой боли в груди.

– Она страдала?

– Нет. – У Анны внезапно задрожал голос.

Я заглянула ей в лицо – по щекам у нее струились слезы.

– Почему? – Неожиданно у меня защипало глаза.

– Не знаю, – покачала головой Анна. – Она не оставила записки. Но даже если бы и оставила, я не уверена, смогла бы она честно сказать, почему решила свести счеты с жизнью. Эмма, мне очень жаль.

– Спасибо. – (Анна приняла все настолько близко к сердцу, что мне было больно смотреть на ее переживания.) – Вы всегда были к ней очень добры. И спасибо за организацию похорон. От меня было мало толку. Простите.

– Не стоит извиняться. – Анна вытерла мокрые щеки и попыталась отдышаться. – Мы с Карлом переживаем за тебя. И поможем тебе через это пройти.

– Спасибо, – повторила я.

– Тебе обязательно завтра уезжать? – поинтересовалась Анна, а когда я кивнула, печальным тоном произнесла: – Ладно. Но ты ведь не забудешь о моей просьбе поговорить с кем-нибудь о своих проблемах, да?

Я снова кивнула, прекрасно понимая, что никогда этого не сделаю.

– Знаешь, я благодарна тебе за все, что ты сегодня для нас сделал, – заявила Сара, когда мы устроились на большом полукруглом диване в игровой комнате ее дома. – Я ведь знаю, как тебе было нелегко.

– Да, это было нелегко, – осторожно ответил я. – Тогда услуга за услугу. Идет?

– А чем я могу тебе помочь? – подозрительно прищурилась она.

– Разреши нам с Джаредом отвезти вас завтра в аэропорт.

Сара пристально посмотрела на меня. Она хотела понять, не кроется ли в моей просьбе какого-то подвоха.

– А зачем? – подозрительно спросила она.

– Мне просто хочется напоследок удостовериться, что с ней все в порядке, – честно признался я.

– Быть может, – неуверенно ответила она. – Но мы с Эммой сядем на заднее сиденье. Одни.

– Прекрасно. – Я с трудом сдержал улыбку.

* * *

– Что ты здесь делаешь?! – донесся до меня сердитый голос Карла.

Я сбежала по лестнице и, увидев Эвана, споткнулась, но все же устояла на ногах. Эван расплылся в довольной ухмылке – той самой умопомрачительной ухмылке, с которой он в свое время бессчетное число раз встречал меня у подножия лестницы.

– Привет. – Он заметил, что я вытаращилась на него, и сразу отвернулся.

– Что происходит? – поинтересовалась я у Карла, который, увидев в дверях Эвана с Джаредом, удивился не меньше моего.

– Наши вещи в гостиной, – объявила Сара. Она вихрем сбежала по лестнице и сейчас старательно делала вид, что не замечает наших с Карлом изумленных взглядов. – Ой, папочка, совсем забыла тебе сказать! Тебе не придется везти нас в аэропорт.

– Я уже понял, – буркнул Карл. – А ты уверена?

– Ага, все отлично, – беззаботно улыбнулась Сара, чмокнула отца в щеку и, наклонившись к нему поближе, добавила: – Нас всего лишь подбросят до аэропорта.

Карл вернул дочери поцелуй и угрожающе прищурился на Джареда.

Джаред со смущенной улыбкой на губах поспешно ретировался в гостиную за нашими вещами.

– Какого черта ты это придумала? – прошипела я.

– Эмма, нас только подвезут до аэропорта. Расслабься. Поездка займет меньше часа.

Тогда, осторожно обойдя Эвана, я подошла к Анне с Карлом, нежно обняла их на прощание и проследовала за Сарой к входной двери.

Ее лицо обрело прежние краски, и, хотя карие глаза по-прежнему оставались непроницаемыми, она была… чудо как хороша. Я с трудом сдержал улыбку, когда, увидев меня, она чуть было не навернулась с лестницы. И конечно, одно дело убедить себя, что я уже переболел ею и надо жить дальше, а совсем другое – видеть ее воочию прямо перед собой.