Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 102

— На сегодня я уже выспался. Дай мне воды, будь так добр. Это ничего, что она из канала.

Сэм помог старику сесть и поднес чашку к его пересохшим губам, но половина воды все равно пролилась на грудь.

— Довольно, — закашлявшись, сказал Эйемон после пары глотков. — Смотри, как ты меня выкупал. — Старика пробирала дрожь. — Почему здесь так холодно?

— У нас больше нет дров. — Дареон уплатил хозяину двойную цену за комнату с очагом, но они понятия не имели, как дороги здесь дрова. Деревья здесь встречаются только в садах вельмож, а сосны на островах в лагуне браавосийцы не рубят, поскольку те заслоняют город от морских бурь. Топливо привозят на баржах вверх по рекам и переправляют через лагуну. Даже навоз здесь в цене, ведь лошадей в городе куда меньше, чем лодок. Путешественникам поневоле пришлось столкнуться с этим, застряв в Браавосе и не имея возможности плыть дальше с больным мейстером на руках. Сэм был уверен, что еще один морской переход убьет старика.

Эйемон ощупью нашел руку Сэма на одеяле.

— Мы должны пойти в гавань, Сэм.

— Когда вы поправитесь. — Эйемон не вынесет брызг и ветра с моря, а Браавос весь стоит на воде. К северу отсюда расположена Пурпурная гавань, где под куполами и башнями Морского Дворца стоят торговцы из Браавоса. На западе, в Мусорной Заводи, причаливают корабли из других Вольных Городов, из Вестероса, Иббена и сказочных восточных земель. Есть много пристаней и помимо них — для рыбаков, ловцов креветок и крабов, приходящих с илистых отмелей и рек. — Сейчас это вам не по силам.

— Тогда ступай один, — настаивал Эйемон, — и приведи ко мне того, кто видел драконов.

— Я? Да ведь это сказки, мейстер. Матросские байки. — Дареон тоже хорош — собирает всякий вздор по кабакам и тащит сюда. Он и про драконов рассказывал среди всего прочего, но запомнил эту историю плохо, будучи в сильном подпитии. — А может, Дареон сам все выдумал, как это водится у певцов.

— Возможно, но даже в песне, вымышленной с начала и до конца, должно быть зернышко правды. Вылущи для меня это зернышко, Сэм.

— Я не знаю, кого спрашивать и о чем. По-валирийски я говорю плохо, а на браавосском и половины не понимаю. Зато вы знаете языки, и как только вам станет лучше…

— Когда же это мне станет лучше, Сэм?

— Скоро, надо только отдыхать и побольше есть. Вот придем в Старомест…

— Я больше не увижу его. Теперь я знаю. — Старик чуть сильнее сжал руку Сэма. — Скоро я встречусь со своими братьями. С одними я связан кровью, с другими обетами, но они мои братья все до единого. И отец… он никогда не думал, что престол перейдет к нему, но случилось именно так. Он говорил, что это кара, постигшая его за удар, которым он неумышленно сразил своего брата. Я молюсь, чтобы после смерти он обрел покой, которого никогда не знал в жизни. Септоны говорят, что мы, сбросив земное бремя, отправляемся в дивный край, где царят смех и любовь, где всего вдосталь… но что, если за стеной, называемой смертью, нет ничего, кроме боли, мрака и холода?

Ему страшно, понял Сэм.

— Не надо думать о смерти. Вы больны, но скоро поправитесь.

— Не в этот раз, Сэм. Ночью, во сне, человек задает вопросы, которые не осмеливается задать днем. Для меня из всех вопросов остался только один: почему боги, отняв у меня зрение и силы, дали мне такую долгую жизнь? Для чего им понадобился на земле никчемный старик? — Сэм видел, как дрожат его покрытые пятнами руки. — Я помню, Сэм. Я все еще помню.

— Что вы помните?

— Драконов… горе и славу нашего дома.

— Последний дракон умер до того, как вы родились. Как же вы можете помнить их?

— Я вижу их во сне, Сэм. Вижу красную звезду, каплю крови на небе. Красный цвет еще живет в моей памяти. Я вижу их тени на снегу, слышу треск кожистых крыльев, чувствую их горячее дыхание. Моим братьям тоже снились драконы, и эти сны убивали их одного за другим. Полузабытое пророчество вот-вот исполнится, Сэм. Либо нас ждут чудеса и ужасы, которые никто из живых не в силах постичь, либо…

— Либо что?

— Либо я просто умирающий старик, который бредит в горячке, — усмехнулся мейстер. Белые глаза устало закрылись и открылись опять. — Не надо было мне оставлять Стену. Лорду Сноу этого знать не дано, но я-то должен был знать. Огонь пожирает, а холод хранит. Стена… но теперь уж поздно возвращаться назад, слишком поздно. Неведомый ждет за дверью, и нельзя отослать его прочь. Ты верно служил мне, стюард, послужи еще раз, напоследок. Ступай в гавань, Сэм, и разузнай все, что сможешь… о драконах…

Сэм высвободил руку из холодных пальцев старика.

— Хорошо… я пойду, если вы так хотите. Я только… — Нельзя отказывать мейстеру, думал он. Заодно и Дареона поищу там, возле Мусорной Заводи. Да. Найду его, и мы вместе пойдем к причалам, а потом купим еды, и вина, и дров. Разведем огонь, состряпаем что-нибудь горячее… Сэм встал. — Все, я пошел. С вами останется Лилли. Запри за мной дверь, хорошо? — Неведомый ждет за дверью…

Лилли, с ребенком на руках и полными слез глазами, кивнула. Сейчас опять расплачется, не иначе. Сэм не мог больше выносить ее слез. Его меч висел на стене рядом со старым надтреснутым рогом, который подарил ему Джон. Сэм подпоясался, завернулся в свой черный шерстяной плащ и спустился по деревянной скрипучей лестнице. Одна дверь гостиницы выходила на улицу, другая — на канал. Сэм вышел в первую, чтобы не проходить через общую залу и не видеть кислой мины, которой хозяин встречал неугодных ему постояльцев.

Ночь была холодная, но далеко не столь туманная, как многие до нее. И на том спасибо. Туман в Браавосе порой сгущается так, что человек собственных ног не видит. Однажды Сэм из-за этого чуть в канал не свалился.

Мальчиком, читая историю Браавоса, он мечтал побывать здесь. Мечтал увидеть, как встает из моря грозный Титан, покататься на узкой лодке мимо дворцов и храмов, увидеть водяных плясунов, сверкающих клинками при свете звезд. Теперь, когда эта мечта сбылась, ему не терпелось уехать отсюда.

Подняв капюшон, он зашагал по булыжнику к Мусорной Заводи. Пояс с мечом сползал, и Сэм то и дело подтягивал его на ходу. Во избежание опасных встреч он выбирал самые узкие и темные улицы, но каждый бродячий кот заставлял его вздрагивать… а кошек в Браавосе полным-полно. Надо найти Дареона. Вдвоем они как-нибудь разберутся, что делать дальше. Мейстера покинули силы, Лилли убита горем и ничего не соображает, но Дареон — брат Ночного Дозора. Не нужно думать о нем плохо — может, он не возвращается потому, что обижен на Сэма. Или лежит зарезанный где-нибудь в переулке, или плавает лицом вниз в одном из каналов. Ночью по городу расхаживают убийцы-брави в разноцветных одеждах, ища работу для своих тонких клинков. Они начинают драку по любому поводу или вовсе без повода, а Дареон вспыльчив и остер на язык, особенно когда выпьет. Однако, хоть он и поет о великих битвах, это еще не делает его воином.

Лучшие в городе гостиницы и питейные заведения располагались вокруг Пурпурной гавани и Лунного пруда, но Дареон предпочитал Мусорную, где на общем языке говорило больше народу. Сэм начал свои розыски с «Зеленого угря», «Черного лодочника» и «У Морогго», где Дареон уже пел раньше. Там он певца не нашел. У «Дома тумана» дожидались клиентов змеи-лодки. Сэм попытался расспросить лодочников, не видел ли кто певца, одетого в черное, но они не понимали его валирийского — или не хотели понять. Он заглянул в грязный подвальчик под второй аркой моста Наббо, где едва помещались десять человек, но Дареона и там не было. Сэм попытал счастья в «Изгоях», «Семи лампадах», в борделе под названием «Кошкин дом» — там он встретил странные взгляды, но помощи не обрел.

Выходя, он чуть не столкнулся под красным фонарем заведения с двумя молодыми людьми — темноволосым и белокурым. Темный сказал что-то по-браавосски.

— Извините, не понимаю, — ответил Сэм, пятясь от них. В Семи Королевствах знать носит бархат и цветные шелка, а простой народ — бурую домотканую шерсть и холстину. В Браавосе все наоборот. Наемные убийцы щеголяют словно павлины, а знать ходит в сером, лиловом, темно-синем и черном.