Тайна замка Вержи - Михалкова Елена Ивановна. Страница 36
Он слышит собственное тяжелое дыхание, лязг меча в ножнах. Хватило бы и кинжала, но тот, кто послал Пьера, потребовал ее голову.
Быстрее, быстрее, быстрее! Азарт охоты, жажда крови ведут его, он уже не принадлежит себе, он посланник огня, который там, в замке, в эту минуту облизывает мертвые тела. Там нынче пир смерти, но его трапеза ждет здесь.
Внезапная тень на тропе. Блеск золотых волос, взмах белых рук. И шепот – ее шепот, отдающийся в его голове. Она не разжимает губ, она безоружна, но он бежит прочь, объятый ужасом. Ветки царапают его лицо, он падает, ползет в мокрой траве, скулит от ужаса, и все время чувствует спиной, что она там, на тропе, ждет его и смеется…
– …ведьмы! – прорвался в сознание Пьера голос лекаря.
– Что? – переспросил начальник охраны, сильно вздрогнув.
Ему потребовалось время, чтобы сообразить, где он.
Страх въедается крепче, чем любая грязь. Крепче, чем кровь, что пятнает руки даже годы спустя.
Пьер непонимающе огляделся, как человек, которого разбудили после кошмара. Чертов маркиз, будь он проклят со своей охотой на колдуний!
А тут еще этот Бонне: вглядывается в него, прищурившись, и повторяет:
– Где тело ведьмы?
Пьер вытер вспотевший лоб. Он наконец понял, о чем его спрашивают, и воззрился на Венсана с искренним удивлением.
– Мой дорогой Бонне, с чего вы взяли, что она мертва?
Лекарь нахмурился.
– Вы сказали, они нашли ее укрытие…
– Верно. И сожгли его.
– А ведьма?
Пьер некоторое время смотрел на Венсана молча.
– Скрылась, – наконец уронил он. Собственный голос показался ему чужим, и он добавил: – Неужели вы полагаете, ее так легко убить?
Лекарь по-прежнему озадаченно молчал.
Губы начальника охраны раздвинулись в подобии улыбки:
– Не будьте наивны, Бонне.
Пьер собирался проследовать дальше, но его остановил новый вопрос. Определенно, сегодня лекарь на удивление разговорчив.
– Где сейчас Птичка?
Медведь недоуменно взглянул на него через плечо. В серых глазах Бонне что-то сверкнуло, словно отблески огня, и Пьера вновь бросило в холодный пот.
«Довольно!» – разозлившись, приказал он себе. Злость не уничтожила страх, но заставила его уйти куда-то глубоко в тайники души, в самые черные дебри. Оттуда, надеялся Пьер, он вернется не скоро.
Венсан видел, как каменеет лицо Медведя, как сужаются холодные глаза. Он не мог понять, чем вызвал раздражение начальника охраны, но тот, безусловно, был в гневе, когда отчеканил:
– Вопросы у вас, дорогой Бонне, один страннее другого. В конюшне, разумеется. Где еще ей быть?
Глава 14
– Просыпайся, лягушоночек!
Николь села на своем топчане, протирая глаза. Ночь, глухая ночь кругом. Под открытым окном беспокойно пиликают цикады, на столе трепещет робкий огонек свечи, как крылышко испуганного мотылька.
– Что случи…
– Чш-ш-ш!
Старуха ладонью закрыла ей рот. И тогда среди густого стрекота стало слышно, что за дверью кто-то скребется.
Николь вскрикнула бы от ужаса, если б не твердые, словно из дерева выточенные пальцы, с силой прижатые к ее губам.
Кто может проситься к ведьме посреди ночи?
Озерная дева! Утопленница, чье лицо объели рыбы, и теперь она выходит ночами на берег, ищет, у кого бы забрать новое.
А то еще хуже: болотный тролль выбрался из чавкающей трясины за невестой для своего бородавчатого внука!
– Сиди тихо, – беззвучно шепнула ведьма.
Не открывай, хотела крикнуть Николь. Но как ослушаешься приказа? Ей оставалось лишь беспомощно смотреть, как старуха сдвигает тяжелый засов и толкает дверь.
Ночной гость проскользнул в дом, и девочка в ужасе отшатнулась. Баргест! Злой дух чащи, преследующий жертв в облике черного пса с горящими глазами.
Не обратив на нее внимания, Баргест закружился, заскулил негромко, но настойчиво. Ведьма запрокинула лицо вверх. Сейчас завоет, решила Николь. Но вместо этого старуха лишь сильно втянула воздух носом.
– Жди здесь, – приказала она неизвестно кому и скрылась в темноте.
Баргест сел, напряженно вглядываясь ей вслед. Николь шевельнулась, и страшный зверь, уловив движение, обернулся.
Девочка и пес уставились друг на друга.
«Съест», – подумала Николь, но страх уже сменился любопытством. Баргест, кажется, не собирался нападать: смотрел на нее озадаченно, но морда его то и дело обращалась к выходу. Звук шагов он услышал раньше, чем Николь, и бросился к двери, виляя хвостом.
Старуха не вошла, а влетела в дом.
– Вставай, живо! – приказала она Николь.
Тревога в ее голосе заставила девочку позабыть даже о страшном звере. Она мигом слетела с кровати.
– Надень башмаки! – скомандовала ведьма. – И накидку, в углу! Нет, не ту. Из заячьих шкурок.
Сама она уже стояла возле шкафа и поспешно, но аккуратно перекладывала его содержимое в большой мешок.
– Готова? Ступай за мной.
Она задула свечу и, как была, босиком, в одной рубашке, вышла из дома. Ничего не понимающая Николь последовала за ней.
Ночная роса промочила подол накидки, захолодила щиколотки. Девочка на ходу обернулась и в сумраке увидела, что пес неотступно следует за ней.
Ведьма торопливо обогнула дом. Николь была уверена, что они тут же углубятся в лес, но вместо этого старуха нырнула в какую-то пристройку и, к изумлению девочки, вывела оттуда сонную, но послушную козу.
– Зачем это? – не удержалась Николь.
Колдунья промолчала. Лишь снова принюхалась и ускорила шаг.
Подул ветер. Он принес свежий, влажный запах земли и грибницы, повеял дымом.
Старуха с девочкой прошли еще немного и остановились перед густыми зарослями сочень-травы – высокой, в человеческий рост. Тропа огибала пригорок и терялась в лесу, но старуха отчего-то медлила: наклонившись, шарила в траве сбоку от дорожки.
– А! Вот оно… – удовлетворенно прокряхтела она, ухватив откуда-то обрывок веревки.
Пес ткнулся носом под коленку Николь, и девочка вздрогнула.
– Нам надо идти?
– Уже пришли. – С этими словами ведьма отставила мешок и обеими руками с усилием потянула за веревку, другой конец которой терялся среди корней.
Пласт земли сдвинулся вместе с травой, открывая черный провал. Вниз под небольшим наклоном уходила деревянная лестница, подножие которой съедала темнота.
Николь от удивления ахнула.
– Тихо! Лезь туда.
Девочка в страхе попятилась. Земляная разинутая пасть поджидала ее: прожует – и не подавится.
– Ах ты ж мерзляков корень! – ругнулась старуха.
Сама спустилась по ступенькам и остановилась, наполовину высунувшись из дыры.
– Муравка, давай!
Козе, похоже, не впервой было забираться в нору. С удивительным проворством она запрыгала вниз, следуя за хозяйкой. Николь, открыв рот, смотрела, как белое пятно пропадает в темноте.
Напряженное лицо ведьмы снова показалось над поверхностью.
– Твой черед. Быстрее, лягушоночек! Не заставляй меня тащить тебя за ноги!
– Но скажи мне…
– Девочка, не до болтовни! – прервала ее старуха. – Нужно спрятаться, и побыстрее.
Одно слово вдруг открыло Николь глаза. Спрятаться!
Запах дыма!
– Маркиз де Мортемар поджег лес? – прошептала она.
– Пока нет, хвала небесам. Но он может заявиться к нам в гости. Хочешь встретиться с ним?
Вместо ответа Николь со всех ног бросилась обратно к дому. Ей не пришлось долго искать: она помнила, куда старуха бросила скомканное ночное платье Элен.
Выхватив из прорехи камень, девочка побежала обратно.
– Что ты там взяла? – Ведьма вгляделась в нее. – Внизу есть и питье, и еда.
– Это его реликвия!
– А, та самая… Покажешь, если доживем. А теперь помоги-ка мне сгрузить мешок.
Вдвоем они спустили вещи вниз. Николь морщилась, когда плечо прихватывала боль, но не жаловалась.
Яма, так хорошо замаскированная сверху, оказалась тесной и неглубокой. Потолок был укреплен подпорками, вдоль одной из стен громоздились ящики. Коза возлежала на охапке сухой травы в углу и бесстрастно жевала.