Беглец-Шоу - Белкин Сергей Николаевич. Страница 13

Долго ждать не пришлось.

Те, кто поставил на поимку "Монстра", то бишь, его самого, не позднее полуночи, уже обделались. Зато в призовом фонде накопилась сумасшедшая сумма. Толстогубый дегенерат, который вел утренний выпуск, нагнетал страсти не щадя ни себя ни зрителей.

– Преступник так наследил, что на свободе ему осталось ходить не более двух-трех часов. Повторяем сюжет о событиях вчерашнего вечера.

На экране появился интерьер ресторана, в котором Джон вчера откушал восточный плов, потом появилась голова "несчастной жертвы, чудом вырвавшейся из лап чудовища" – того самого чернявенького с усиками.

Парнишка с жаром и жестикуляцией рассказывал о том, как " я его узнавал, а он на меня бил". Потом показали кабинку туалета, кем-то вымазанную красной краской, похожей на кровь, потом о чем-то говорил полицейский, потом снова и снова показывали фотографии Джона, причем именно в его теперешнем обличии, включая одежду, а также умерщвленных им детей –к утру их количество возросло…

Утратив интерес к телевидению, Джон взглянул на тетку – похоже, она продолжала пребывать без сознания. Собачка Джильда явно не была приучена охранять дом, и не отходила от Джона ни на шаг после того, как он накормил ее сыром с ветчиной. Заглянув в платяной шкаф, Джон нашел-таки кое-какую мужскую одежду. Видимо, тетка была вдовой, и в доме еще оставались вещи мужа. Джон подобрал себе пиджак, рубашку с галстуком, зеленовато-серую полотняную куртку и коричневый берет. Поглядев на себя в зеркало, он остался почти доволен. Усы он уже выбросил, а вот паричок из-под берета выглядел неплохо.

7часов,2-й день.

Ровно в семь часов он прикрепил кнопку к центру кухонного стола и надавил на нее.

Ты лети, мое письмо, прямо к миленькой в окно…

"Бомбу бы этим миленьким в окно", – подумал Джон.

Взглянув на тетку, Джон подумал: "Потерпи, старуха. Помощь придет к тебе через два часа и ты станешь знаменитой. Потерпи". В прихожей он заметил толстую отполированную суковатую трость и понял, что она будет кстати.

– Джильда, гулять, – сказал Джон, и, прикрепив поводок к ошейнику, вышел из квартиры, ведомый радостной собачкой.

Джон не забыл взять с собой пакет с мусором и выбросить его в бак у дороги, как поступил бы добропорядочный юсфул-мен.

Джильда охотно сделала свои дела во дворе и, весело обнюхивая все, что успевала, потрусила за Джоном в сторону метро "Перво-Майка".

Жерло метрополитена вбирало в себя массу спешащих на работу граждан. Джон взял Джильду на руки и, став частью потока, продвигался к турникетам. Действуя, как и все, он вставил свою "ай-ди-карту" в прорезь и зеленый сигнал показал, что вход оплачен. Джон мысленно облегченно вздохнул и пошел дальше, начиная обдумывать дальнейшие перемещения, как вдруг от стены отделился полицейский и, пальцем указав на Джона, властно сказал: "Стой!"

Джон оглянулся, надеясь на чудо, но чуда не произошло. Полицейский подошел именно к нему и, не обращая внимания на плотный поток пассажиров, остановился и потребовал документы.

Прижимая левой рукой Джильду к груди, Джон протянул полицейскому карту, прикидывая, может ли он попытаться сбежать.

"Против потока пассажиров просто не выбраться. Значит, надо рвануть к отходящему поезду. Если в него успеть влезть, или, хотя бы зацепиться за задний вагон, есть шанс забраться в тоннель, но шансов проехать хоть одну остановку, конечно, нет. На следующей станции его возьмут наверняка, значит, надо будет спрыгивать в тоннеле и попытаться спастись…"

– Имя?

Господи, как же меня зовут?

– Николай …

Боже милостивый, какая же там фамилия? Там же было что-то похожее на…

– Полное имя?

…похожее на ведро… или бедро…Да, точно…

– Николай Бердо.

– М-да, господин Бердо, странный вы тип…

Он что, ждет подкрепления? Вот и поезд подошел. Секунд через10он будет отходить…

– И на что же вы рассчитывали, позвольте спросить?

До первого вагона всего метров двадцать… Ступеньки, правда…

– Так что же вы, господин Бердо, просто забывчивы, или у вас особые заслуги?

Но из первого-то вагона не выскочить на ходу! Тогда надо в другую сторону…

– Простите?

– Я что-то не слыхал о таких заслугах, которые позволяли бы провозить животных без оплаты. Может быть, вы, все-таки, объясните ваш странный поступок? – полицейский был строг и серьезен.

– О, господи, Джильда! Я просто забыл, господин офицер, я просто забыл…

– Хорошо. Я дам вам возможность исправить вашу ошибку, но впредь будьте внимательней, – и полицейский вернул Джону "ай-ди-кард" на имя Николая Бердо, – вернитесь и оплатите.

Продолжая прижимать Джильду к груди, Джон втиснулся в переполненный вагон пробрался в угол, где можно было более или менее спокойно стоять. Как бы защищая собаку, Джон встал лицом в угол, снижая, тем самым, вероятность быть узнанным.

В вагоне были, в основном представители "юсфул-пиплов", спешащих на работу в центральную часть города.

Мысленно сравнивая себя с ними, Джон решил, что не отличается от большинства, разве что собака на руках для человека, едущего на работу, была лишней. С другой стороны, эта собачка, быть может, спасла ему жизнь. Вообще, что-то ему дважды кряду повезло со старухами-собачницами. Третий раз судьбу испытывать не надо. От собаки придется избавиться – через полтора часа весь город будет знать, что произошло в квартире одинокой женщины из Измайлова, станет также известно и про собачку. Возможно, даже фотография собаки найдется…

Четкого плана дальнейших действий у Джона не было, но ближайшую перспективу он вчерне наметил.

Основной поток пассажиров выходил на "Курски" – крупной пересадочной станции. Джон пошел вместе со всеми и вскоре оказался на площади перед Курски-Стэйшн. Если перейти на другую сторону Гарден-Ринг, окажешься у границы Внутреннего города. Там проверяют всех. И, хотя и Николай Бердо и Джон Борз имели право на вход во Внутренний город, Джон не спешил рисковать. Все-таки, каждая проверка – это риск.

Внутренний город был обнесен стеной, опоясывавшей весь центр города. По внутренней стороне Гарден-Ринг, то есть, по тротуарам вдоль домов, фасады которых выходили на Кольцо, ходить было можно совершенно беспрепятственно, в большинстве случаев можно было войти и во двор, а вот дальше, обычно, возникала Стена.

Стена была высоченной – метров восемь или десять, не меньше. Очень напоминала Кремлевскую: такой же красный кирпич, зубчатый верх, кое-где – башни. В районе "Курски" Стена шла между Кольцом и Лялиным переулком, пересекая дворы и улицы, оставляя проходы и автомобильные проезды, перегороженные турникетами и шлагбаумами. Джон заметил, что пешеходный проход внутри двора между Яковоапостольским и Большим Казенным обслуживается автоматическим турникетом. Это было хорошо, ибо автомат не заглядывает в глаза, не смотрит последние выпуски новостей, не играет в тотализатор – он только считывает данные с "ай-ди-кард".

Джон запомнил этот переход на будущее, а пока, выпустив Джильду, он постарался незаметно покинуть этот двор.

Вернувшись на Кольцо, Джон повернул направо и направился в сторону Яузы.

Джон помнил, что где-то в этом районе, именно на набережной Яузы находился цех авиаремонтного завода. Когда Джон работал авиамехаником, ему приходилось тут бывать.

Цех занимал один из корпусов некогда огромного авиационного конструкторского бюро. Когда-то давно здесь придумывали и делали самолеты. Старые рабочие шепотом рассказывали, что здесь раньше производились вполне приличные самолеты, не хуже иностранных. Но от этого давно отказались, и теперь большая часть цехов приходила в запустение и упадок. Конструированием и изготовлением самолетов уже давно никто не занимался. Самолеты, двигатели, остальное оборудование – все приходило из-за границы. Джон и его товарищи должны были только ремонтировать и обслуживать.