Беглец-Шоу - Белкин Сергей Николаевич. Страница 22

– М-да, математик…

– Лучше я все это проделаю где-нибудь в толпе, на платформе, в сутолоке, к стене, какой-нибудь прикреплю…

– Да, Виктор Николаевич, вы правы. Только не забудьте, что это надо сделать ровно в пять!

– В пять плюс-минус пять минут, – уточнил Виктор Николаевич.

– Так точно, – подтвердил Джон.

– Выполню, с точностью до двух минут, – взял на себя повышенные обязательства Виктор Николаевич, но у меня еще один вопрос.

– Какой? – одновременно среагировали Сергей и Джон.

– Кнопка реагирует на тепло, или на давление?

– Не знаю, – ответил Джон, – а какая, собственно…

– А такая, что я не хочу оставлять на ней отпечатков пальцев. Но, если ее надо нагревать от тепла пальца, надо работать без перчаток. А если просто давить, то можно и в перчатках.

– Виктор Николаевич, – вступил Сергей, – сейчас лето. В перчатках вы будете выглядеть нелепо. Я думаю, что кусок тонкой полиэтиленовой пленки, натянутой на палец, избавит вас от излишних раздумий и волнений. И тепло пропустит, и следов не оставит.

– Хм… Возможно, возможно, – пробормотал профессор, – Впрочем, на то вы и инженер-физик.

Сергей посадил Джона на заднее сиденье автомобиля, и они двинулись по Садовому кольцу… Сергей при первой возможности въехал на верхний, скоростной этаж трехуровневой эстакады Садового кольца, и Джон смог наблюдать за проплывающими мимо зданиями, дворами и улицами с высоты птичьего полета.

Перед Кудринской площадью Сергей свернул вправо, и, проплывая над Планетарием, ушел по длинному пандусу в район Пресни.

– Вот, кстати говоря, твои мучители, – Сергей кивнул влево, показывая на старинный небоскреб, – Здесь расположен "Астрал Гейм", сюда приходят сигналы от твоих кнопок, отсюда за тобой следят.

– Взорвать бы, – привычно прореагировал Джон.

– Ну, это не метод, – ответил Сергей, снижаясь на уровень улицы рядом с зоопарком, – Так, эмоции выпустить… Лечить надо не симптомы, а саму болезнь.

Свернув в переулок, они поехали медленнее. Переулок был тихим и пустынным. Справа тянулась длинная, глухая стена зоопарка, слева рядком стояли одинаковые башни жилых домов. Сергей въехал между двумя башнями во двор и сказал:

– Ну, вот мы и на месте.

Войдя в подъезд, они поднялись на второй этаж и вошли в небольшую ухоженную квартиру.

– Ты пока здесь поживи, – сказал Сергей, – а там видно будет.

– А чья это квартира? – спросил Джон.

– Моего брата. Он сейчас в отъезде, – ответил Сергей, – И еще недели две его не будет. Теперь слушай: свет не включай, телевизор не включай. Я имею в виду, когда я уйду – сейчас-то можно. Просто вечером и ночью квартира должна выглядеть как пустая. Иначе соседи могут проявить бдительность. Так что, ходи на цыпочках.

– Хорошо, – ответил Джон, – А как ты думаешь, Виктор Николаевич кнопку установит?

– Надеюсь. Но мы это узнаем сразу же – он сюда позвонит. А пока давай чай пить и я тебе, между делом, кое что расскажу.

Вскоре Джон узнал, что и Николай Иванович, и Виктор Николаевич, и Сергей, и многие другие, кого он пока не знал, принадлежат к подпольной политической организации "ССР" – "Свобода-Справедливость-Равноправие".

"Эсэсэровцы" считают себя идейными борцами с существующим политическим режимом. Отрицая террор, они всем видам борьбы предпочитают распространение идей, аргументированную критику существующих порядков, полагая, что истина сама по себе является силой, способной преобразовать общество. Поэтому, в основном, их действия сводились к устной и письменной пропаганде правильных идей и правдивой информации.

Основным злом современного общества они считали "информационный тоталитаризм" – полную информационную, интеллектуальную, духовную, зависимость населения от узкого клана олигархов, контролирующих финансы, экономику и все информационные сети. "Эсэсэровцы" выступали за Свободу, то есть против искусственно созданных социальных групп: элитменов, юсфул-пиплов и прочего, считая, что все люди равны от рождения и их свободное, защищенное законом соревнование и есть Равноправие. В этом они видели Справедливость.

За распространение подобных взглядов "эсэсэровцев", если их удавалось изобличить, лишали всех прав и навечно отправляли в Ресорсис-Зон – ресурсодобывающие поселения где-то в Стране.

Джон слушал, вспоминая свой разговор с Романом Владимировичем на берегу Москвы реки. Тогда произошло его первое приобщение к информации о подпольных политических организациях, но тогда речь больше шла о тех, кто боролся, как казалось Джону, по настоящему: воевал с оружием в руках. Джон решил кое-что для себя уточнить и спросил:

– А как же "Братья" и "Черный террор"?

– Ну, "Братья" это народно-освободительное, можно сказать, повстанческое движение. Они действуют в совершенно других условиях – в Стране. Ведь ты, наверное, знаешь, что не вся территория государства контролируется правительством. Довольно большие регионы находятся под контролем "Братьев". У них есть своя армия, они обеспечивают себя и продовольствием, и необходимыми промышленными изделиями. Более того, они ведут контрабандную, с точки зрения Правительства, внешнюю торговлю. Поскольку в их руках имеются кое-какие природные ресурсы, они покупают оружие и все остальное, что им необходимо. Мы сочувствуем их борьбе с режимом, но мы против насилия. Ибо на крови не построить счастья. Еще меньше у нас общего с "Черным террором". И мы, и они не любим Правительство и это единственное совпадение в наших взглядах. По существу, у них нет никакой идейной программы. Голое отрицание, чистое озлобление. Это можно понять – с психологической точки зрения, – но это не метод.

Виктор Николаевич позвонил почти в половине шестого, заставив Джона и Сергея поволноваться. Задержку он объяснил желанием сделать все, как можно лучше, то есть отъехать от кнопки на безопасное расстояние и только потом звонить. Потом Сергей попрощался и ушел, пожелав спокойного отдыха и пообещав приехать завтра пораньше – часов шесть. За эту ночь, считал Сергей, можно не беспокоиться. А вот в дальнейшем надо придумать что-то другое.

Джон остался один в пустой чужой квартире. Сначала он, не отодвигая занавесок, обследовал все, что было видно из окон. Окон было три: два выходили во двор, одно выходило в сторону соседнего дома. Из этого окна была видна часть переулка, высокий забор зоопарка, соседний дом, оказавшийся каким-то медицинским учреждением. Из окон, выходивших во двор, был виден довольно круто поднимающийся вверх склон, украшенный клумбами, газоном и беседкой. Завершался склон большим жилым домом. Прикидывая, куда и как можно бежать, в случае чего, Джон отметил, что из окон, выходящих во двор можно спокойно спрыгнуть: из-за склона они оказались не так уж высоко.

Потом Джон лег на диван, и, пока хватало света из окна, читал брошюрку, выданную ему Виктором Николаевичем, в которой весьма впечатляюще описывалось истинное положение вещей в государстве.

Уснул Джон раньше, чем стемнело.

– Ну, полковник, докладывай… Покажи-ка мне на карте, где сейчас сидит монстр? Сколько твоих людей держит его под контролем? Целится ли в него госпожа Охотница?

– Ни. Вона нэ можэ целится, бо..

– Бо вы его потеряли, идиоты! Все три закладки сработали – и никаких следов? Я тебя не уволю, полковник! Я тебя вместо "разбойника" запущу. Побегаешь, тогда… – Адам был недоволен… – Покажи-ка еще раз все точки…

– Докладываю! Вскоре после депо в районе "Рижской" мы его повели. Его узнали наши дежурные агенты на станции, и мы вели его до "Тургеневской", но, воспользовавшись давкой у часы пик вин вышел из под наблюдения.

– Как он мог выйти из под наблюдения? Что за идиотов ты набрал для слежки? Куда он мог, в принципе, деться, даже если его окружала толпа? Выйти незамеченным он никак не мог – турникет зафиксировал бы его карту и подал нам сигнал!