Хорошо быть тихоней - Чбоски Стивен. Страница 8

— Это что-то с чем-то, да?

Боб кивнул. А Патрик — никогда не забуду — добавил:

— Тихоня наш.

Боб не просто кивнул, а головой затряс. И все, кто был в комнате, покивали. А я задергался, совсем как Боб, но Патрик мне особо дергаться не дал. Подсел ко мне.

— Разуваем глаза и смотрим. Что видим — помалкиваем. И мотаем на ус.

А я-то и не подозревал, что у ребят были на мой счет хоть какие-то мысли. Не подозревал, что они вообще смотрели в мою сторону.

Во время моей первой настоящей вечеринки, сидя на полу в подвале между Сэм и Патриком, я вдруг вспомнил, что Сэм представила меня Бобу как своего друга. И еще вспомнил, что Патрик точно так же сказал про меня Брэду. И у меня потекли слезы. Никто на меня не косился, как на придурка. И я не стал сдерживаться.

Боб взял себе пиво, попросил всех сделать то же самое и поднял тост:

— За Чарли.

И вся тусовка хором повторила:

— За Чарли.

Не знаю, почему им такое пришло в голову, но для меня это был не пустой звук.

Главное, что среди них была Сэм. Это главное.

Я бы мог тебе в подробностях рассказать и про дискотеку, но сейчас мне уже кажется, что самое клевое было — как я Дейву шины спустил. Нет, сперва я, конечно, хотел потанцевать, как Билл советовал, но мне обычно нравятся те песни, под которые не потанцуешь, так что хватило меня ненадолго. Естественно, Сэм в платье выглядела обалденно, только я старался ее не замечать, чтобы ничего такого в голову не лезло.

Зато я другое заметил: Брэд с Патриком даже словом не перекинулись, потому что Брэд танцевал только с Нэнси, которая в группе поддержки зажигает, — она его девушка. Заметил я и еще кое-что: к моей сестре прилепился тот субъект, с которым ей запретили общаться, хотя из дому ее забирал совершенно другой парень.

С дискотеки мы уезжали в пикапе Сэм. Теперь за рулем был Патрик. На подъезде к туннелю Форт-Питт Сэм попросила его тормознуть у обочины. Я не понял, зачем это нужно. А Сэм в одном бальном платье перебралась в кузов пикапа. Знаком показала Патрику, что можно ехать, и он расплылся в улыбке. Они, наверно, и раньше такое проделывали.

Короче, Патрик разогнался, а перед самым въездом в туннель Сэм выпрямилась в полный рост, и на ветру ее платье забилось океанскими волнами. Внутри туннеля все звуки канули в пустоту, и тогда из магнитолы понеслась песня. Изумительная песня под названием «Landslide». Когда мы вынырнули из туннеля, Сэм издала невообразимый клич — перед нами открылся центр города. Здания в огнях и прочие удивительные вещи. Сэм в кузове села и засмеялась. Патрик тоже засмеялся. И я засмеялся.

В этот миг, клянусь, мы были бесконечны.

Счастливо.

Чарли

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Дорогой друг!

Сегодня был один из тех дней, когда охотно выходишь из дому, чтобы отправиться в школу, потому что погода стояла удивительная. Небо облаками затянуто, а в воздухе тепло, как в бане. Прямо ощущаешь необыкновенную чистоту. Дома мне предстояло подстричь газон, чтобы получить карманные деньги, и я охотно взялся за дело. Слушал музыку, дышал этим днем, кое-что припоминал. Например, как я бродил по нашему району, разглядывал дома, лужайки, живописные деревья — и постигал, можно сказать, все сущее.

Дзен-буддизм для меня — заумь, равно как и религия китайцев и индусов, но одна из тех девчонок с татушкой и пупочным пирсингом, как оказалось, в июле приняла буддизм. Ни о чем другом говорить не может, разве что о дороговизне сигарет. Я иногда встречаю ее на большой перемене, когда она выходит перекурить с Патриком и Сэм. Зовут ее Мэри-Элизабет.

Так вот, Мэри-Элизабет мне рассказала, что через посредство дзен-буддизма ты обретаешь причастность ко всему, что есть в этом мире. Становишься частью этих деревьев, травы, собак. Всего такого. Она даже объяснила, каким образом на это указывает ее татушка, но я не запомнил. Короче, в моем понимании дзен-буддизм похож на сегодняшний денек, когда ты плывешь по воздуху и припоминаешь разные вещи из прошлого.

Среди таких воспоминаний — одна детская игра. Берется футбольный или любой другой мяч, и кто водит, тот убегает с мячом, а остальные стараются его сбить и мяч отнять. Кто сбил, тот убегает с мячом, а остальные — за ним. Так может длиться не один час. Смысла этой игры я никогда не понимал, но мой брат был до нее сам не свой. Причем для него интерес заключался не в том, чтобы убежать, а именно в том, чтобы другого сбить. Или, как ребята говорили, «опустить». До меня только сейчас дошло, что это значит.

Патрик рассказал мне их с Брэдом историю, и теперь я понимаю, почему Патрик не разозлился на Брэда, когда тот весь вечер протанцевал с девушкой. Еще в девятом классе Патрик и Брэд пошли на тусовку вместе с другими популярными ребятами. Патрик на самом деле пользовался успехом еще до того, как Сэм накупила ему хорошей музыки.

На тусовке и Патрик, и Брэд сильно напились. Вообще-то, Патрик считает, что Брэд больше притворялся. Сидели они в подвальной комнате с какой-то девушкой по имени Хезер, но та вышла в туалет, и Брэд с Патриком остались наедине. Патрик говорит, им вначале было не по себе, но потом оба расслабились.

— У вас классный руководитель — мистер Броснахэн, точно?

— Ты ходил на пинк-флойдовское лазерное шоу?

— Вино на пиво — это криво.

Когда треп у них иссяк, они уставились перед собой. И тут же, в подвале, их потянуло друг к другу. Патрик говорит, у них обоих прямо гора с плеч свалилась.

Но в понедельник, придя в школу, Брэд заладил:

— Черт, я так надрался, что ничего не помню.

Каждому, кто был на той вечеринке, он это повторил. И не по одному разу. Даже Патрику сказал то же самое. Никто не видел, чтобы они с Патриком баловались, а Брэд все равно твердил свое. Настала пятница, и ребята опять устроили вечеринку. Теперь и Патрик, и Брэд укурились, хотя Патрик и говорил, что Брэд в основном притворялся. И в конце концов их снова потянуло друг к другу. А в понедельник Брэд опять:

— Черт, я вчера был в отрубе. Ничего не помню.

Так продолжалось семь месяцев.

Дошло до того, что Брэд стал поддавать или подкуривать перед школой. В школе они с Патриком держались на расстоянии. Уединялись только на тусовках, по пятницам. По словам Патрика, Брэд на переменках не просто его сторонился, но даже смотреть не мог в его сторону. С этим, конечно, трудно было смириться, потому как Патрик всерьез запал на Брэда.

С наступлением лета, когда об уроках и всем прочем уже можно было забыть, Брэд стал пить и курить по-взрослому. Как-то раз в доме у Патрика и Сэм устроили большую тусовку с какими-то левыми ребятами. Когда появился Брэд, все обалдели, потому как личность он известная, а Патрик никому не сказал о причине его появления. Когда почти все гости разошлись, Брэд с Патриком уединились у Патрика в комнате.

В тот вечер у них впервые был настоящий секс.

Не хочу вдаваться в подробности, потому как дело это очень интимное (кто, что, кому, куда), скажу только, что в позиции девушки находился Брэд. Это, по-моему, тебе важно знать. Когда они кончили, Брэд заплакал. Он в тот вечер много выпил. И укурился.

Как ни старался Патрик его успокоить, ничего не помогало. Брэд даже не позволял Патрику себя обнять; по мне, это просто жесть: если у меня когда-нибудь будет секс, я непременно захочу полежать в обнимку.

В конце концов Патрик сумел натянуть на Брэда штаны и говорит:

— Сделай вид, что ты вырубился.

Потом оделся сам и вошел в дом через другую дверь — не с той стороны, где его спальня. У него тоже текли слезы, и он решил, если кто спросит, сказать, что ему дым от травки глаза разъел. В конце концов он кое-как успокоился и вернулся в комнату к ребятам. Притворился пьяным. Подвалил к Сэм:

— Брэда не видела?

Сэм все поняла по глазам. И спрашивает во всеуслышание:

— Эй, Брэда никто не видел?

Никто его не видел, и кое-кто из ребят отправился на поиски. В итоге его обнаружили в комнате у Патрика… в полном отрубе.