Егорино горе (СИ) - "Sumya". Страница 24

Глаза у Егора стали огромными и идеально круглыми. Он даже поверить не мог в то, что услышал.

— Это в клубе! В том самом! — зашипел парень, понизив голос, хотя рядом никого и не было.

Горелов только пожал плечами, словно ему плевать, что там за клуб такой и посмотрел грозным взглядом.

— Будешь рассусоливать — пойдем ко мне в кабинет трахаться, — пригрозил он, но уголки гореловских губ почему-то дрогнули и поползли вверх. — Давай быстрее, Егор.

— Угу, — только и оставалось обреченно вздохнуть парню, да выключить комп.

После времени, проведенного с Егором, клуб теперь воспринимался иначе.

Извращенцы — пидорасы куда-то неожиданно пропали, оставив после себя нормальных ребят, с которыми и выпить не грех.

Леха сегодня не стоял за стойкой, как обычно, а сидел на почетном месте именинника. Вот честное слово, если бы у парня сегодня не был день рождения, то Горелов пару раз хорошенько съездил ему бы по физиономии. Не то чтобы он сделал что-то из ряда вон, просто достал своими подколками до печенок. Горелов держался исключительно ради Егора, с которым доставучий засранец хорошо дружил.

Кстати Егор тоже сегодня изрядно бесил подвыпившего Горелова. Бесил тем, что слишком близко терся рядом с Лехой, заразительно смеялся на шутки лысого качка в красной майке, слишком долго смотрел на смазливого высокого придурка в белых кроссовках. Последнего Горелов уж было приложил пару раз смазливой же мордой об стол, но сдержался, сетуя на то, что со своим уставом в чужой гей-клуб не ходят. Но Егор непозволительно долго на него пялился!

Егор же сверлил взглядом Жоржика Запоркина или, как он сам себя называет, Жоржа, бесясь внутри, что тот в открытую строит глазки его Горю. Да и тот тоже отвечал, подмигивал еще вон. Или это нервный тик? Нет, точно подмигивает!

Егор уже сотню раз пожалел, что согласился взять сюда своего Горелова. Ему-то ведь плевать с кем трахаться, лишь бы постоянный секс был. Ну чем ему этот Запоркин понравился? Ведь ярко выраженный пассив!

«Такой же каким я был», — зло констатировал Егор.

Он хорошо знал, что Жоржик был только по части подставить зад. А ведь его Горелов — тот еще альфа-самец. Не знал бы его обстоятельств, уже истекал бы смазкой, и вилял рядом чешущейся жопой.

Егор вздохнул и опрокинул в себя стопку.

Надо было поскорее тащить Горелова домой и не подставлять жадным взглядом других. Обойдутся! Самому мало.

Еще и Леха как сговорился с остальными. Весь вечер лезет к Горю со своими шуточками про «натуралов не бывает» и остальным. Смешливый, бля!

И где-то глубоко внутри у Егора скреблась нехорошая мысль, что друг запал на его любовника. Он же еще тогда себе его хотел забрать, да уступил безденежному Егору. А что если он захотел попробовать счастья сейчас?

Потом парень, конечно, мысленно пинал себя. Друг не стал бы зариться на чужое, особенно если знает, насколько Егор попал с Гореловым. Но внимательно следить за всеми оттирающимися рядом не переставал.

Леху в клубе все знали и любили, он ведь был отличным парнем: добрый, общительный, всегда выслушает, подбодрит. Это конечно было частью его работы бармена, но не многие вспоминали об этом. Вот и хозяин клуба расщедрился и устроил из личного праздника развлечение для всех посетителей. Шарики, танцоры, ведущий. Много разных тостов. Было на самом деле весело, если бы не снедавшая Егора ревность.

И тут в клубе начались конкурсы. Беспардонный ведущий вытаскивал гостей на сцену, разбивал их на пары и предлагал то засунуть карандаш на веревочке в узкое горлышко бутылки, то постучать половником по сковородке. Все развлечения носили исключительно пошлый характер. Простой конкурс с карандашом и бутылкой усложнили завязанными глазами. Один из партнеров диктовал другому как двигаться, когда приседать — получалось очень забавно. Особенно если учесть, что карандаши ведущий старался навесить на пассивов, а командовать предлагал активам. Народ ухохатывался до слез.

Победителям досталась пачка светящихся в темноте презервативов, а проигравшим утешительный приз — морковка.

Следующий конкурс был с половником и сковородой. Ведущий вытащил на сцену две парочки: одному из каждой пары он привязал на талию сковородку за ручку, а второму половник. У каждой пары в запасе была одна минута, им по очереди предстояло «настучать» без рук как можно большее количество раз. Со стороны их движения бедрами друг другу навстречу выглядели крайне смешно. И снова победителям достались резинки, а проигравшим морковка.

На третий конкурс, который ведущий назвал «Конкурсом для настоящих мужиков», подлый Леха вытолкнул Горелова с Егором, с другой стороны на сцену ведущий вывел Жоржика и одного из завсегдатаев клуба — Вовчика.

— Господа, господа! — ведущий и сам ржал как конь. — Поаплодируем нашим конкурсантам! — Народ послушно захлопал. — А теперь я попрошу вас и вас, — он ткнул изящным пальчиком в Горе и Вовчика, — лечь на сцене на спину, не волнуйтесь, у меня есть простынка.

Роль простынки выполняла какая-то сомнительного вида тряпка, почему-то в красный горошек. Виктор и Вовчик поморщились, но оба легли.

— А теперь вы молодые люди, — ведущий поманил к себе Егора с Жоржиком, — будьте любезны, примите упор лежа над вашими партнерами по команде!

Егор мысленно застонал, показал зубоскалящему Лехе кулак и покорно замер над Горем на вытянутых руках.

— Ничего для нас нового, да? — тихо произнес Горелов и пьяно хихикнул.

У Егора волосы встали дыбом, даже те, которые он сбривал регулярно. Не дай бог пьяный Горе проболтается о специфике их интимных отношений, вот тогда всех геев Москвы точно ожидает тотальный геноцид, потому что Горелов не успокоится, пока не изведет всех потенциальных разносчиков сплетни.

— Молчи, — шепнул Егор.

— Готовы? — ведущий разве что не попискивал от удовольствия. — Тогда можете начинать отжиматься, а мы посчитаем. Начали! Один!

Егор начал отжиматься, стараясь не до конца ложиться на Горелова и жутко смущаясь, что делает такое на людях. Каждый раз, когда он сгибал руки, его губы почти касались губ Виктора. Он чувствовал запах любовника, видел каждую черту его лица, едва заметно заросший подбородок, морщинку в уголках улыбающихся глаз, нестерпимо хотелось позволить себе поцелуй, но было нельзя.

Егор чувствовал, что сможет продержаться как минимум семьдесят, а то и все сто отжиманий, но ему не пришлось демонстрировать свою подготовку, потому что после десятого жима Жоржик под смех и улюлюкание не выдержал и свалился на Вовчика.

— Отлично, — ведущий захлопал, — счет пока один-ноль, теперь меняемся местами. Верхи становятся низами, а низы верхами! И, господа, не порвите простынку — это очень дорогой моему сердцу реквизит! Она еще советскую власть помнит!

Егор послушно лег под Горелова на спину, Вовчик устроился над Жоржиком.

— Готовы? Начали! Один! Два! Три!

Горелов отжимался мощно и на вид очень легко. Его лицо то нависало над Егором, то отдалялось, дыхание было ровным, только сильно пахло алкоголем, хотя и не очень противно. Для Егора вообще в любовнике не было ничего противного.

Счет перевалил за десять, потом за двадцать, потом за тридцать.

— Вот они — настоящие мужчины!!! — восхищенно верещал ведущий на заднем плане.

— Много. Ты. Понимаешь! — прошипел Горелов, не прекращая отжиматься.

Егор повернул голову: с Вовчика уже вовсю валил пот, и он явно недостаточно низко опускался.

Сорок превратились в пятьдесят, а потом и в шестьдесят. Горелов так и не сбил дыхание и даже самодовольно улыбался Егору и подмигивал, намекая, что победа за ними.

Раздался крик. Это Вовчик не выдержал и всей своей стокилограммовой массой рухнул на Жоржика.

— А! Ты!!! Шкаф трехстворчатый!!! Слезь с меня! Раздавишь!!! Спасите! Помогите!!!

Жоржик орал как резаный. Вовчик тяжело дышал, но никак не мог с него сползти. Горелов встал и, подхватив конкурента подмышки, легко поставил его в вертикальное положение.