Егорино горе (СИ) - "Sumya". Страница 34

— Это он сказал?

— Ну, он сказал, что ты обратно стал натуралом, и ему нет места в твоей жизни. И что-то там про призрачное счастье. Судьба бьет в морду. И… не помню, короче. Мы с Лехой подумали, что ты ему с бабой изменил. Ты же натурал… бывший… — теперь Стас выглядел совсем неуверенно, то и дело, оглядываясь в сторону бара.

— Маленькая, пафосная, трусливая сволочь! — возмутился Горелов и ударил кулаком по раскрытой ладони. — Когда я с ним закончу, он неделю сесть не сможет из-за своих выкрутасов. Отвали в сторону, мне надо с любовником разобраться.

И не найдя что ответить, Стас молча отвалил.

— Чувствую, получишь ты сейчас свое горе, — язвительно заметил Леша, отходя в другую сторону стойки.

— Ну, здравствуй, пропажа, — на соседний с Егором стул сел Горелов.

— Ой, Горе! — обрадовался Егор в первую секунду. — А что ты здесь делаешь?

— Тебя ищу, — рыкнул Горелов. — Ничего умнее не придумал, кроме как свалить по-английски?

— Неправда, — возразил Егор и так дернулся, что чуть не свалился со стула, — я попрощался! Я записку написал!

— Угу, хорошая записка, — Виктор достал лист из кармана. — "Я все понимаю, прощай". Более содержательного текста я в жизни не встречал!

— Я старался, — смутился Егор, затуманенный алкоголем мозг отказывался воспринимать гореловскую иронию, — семь раз переписывал.

Горелов хлопнул себя рукой по лбу.

— Твою мать.

— А зачем ты меня искал? — наконец, вспомнил о причине своего побега Егор. — Ты же теперь нормальный! И я тебе не нужен.

— Должок вернуть, — язвительно бросил Горе, — я тебе все еще минет должен.

— Оставь себе, — благородно отказался Егор.

— Так, — Горелов стукнул рукой по стойке, — мне это порядком надоело. Поехали домой, там разберемся!

— Никуда я с тобой не поеду! — Егор еще раз чуть не сверзился на пол, но был пойман и водружен на место крепкой рукой Горелова. — Ты теперь натурал, а я себе найду другого, голубого. И лучше, и дешевле! — внезапно возникший в голове рекламный слоган, показался Егору очень актуальным. — Мне Леха так сказал, — доверительно поделился он, наклонившись к Виктору.

— Меня только в свои разборки не вмешивайте, — взмолился бармен.

Оказалось, что ушел он недалеко и вовсю подслушивал ссору любовников. Как и Стас, присевший через два стула от них и превратившийся в одно сплошное ухо. Как и многие посетители клуба, кто тайно, а кто и явно поглядывавшие на разборки колоритной парочки.

— Егор, — попробовал еще раз воззвать к его разуму Горелов, — поехали домой, а? Поговорим по-человечески, все выясним.

— Неа, — убитым тоном ответил Егор, поднося ко рту пустую стопку и разочарованно глядя на дно, — ты теперь натурал и у нас не может быть ничего общего.

— Блять, — не выдержал Горелов, рванул парня за шкирку и впился в губы злым, жестким поцелуем. Егор только и успел, что пискнуть.

Когда поцелуй закончился, так же резко и неожиданно как начался, Горелов посмотрел в мутные глаза любовника и спросил:

— Это было очень по-натуральному?

— Ты меня поцеловал, — удивленно ответил Егор, проводя дрожащей рукой по дрожащим же губам.

— Ага, — подтвердил Виктор и, подсев, взвалил шокированного парня себе на плечо, — ну, мы пошли.

— За вещами его можете завтра заехать, — намекнул Леха.

— Насчет завтра не уверен, скорее уж послезавтра, — усмехнулся Горелов. — Он тебе позвонит. Бывайте.

— Стой! Ты куда?! — очнулся Егор. — Я с тобой не пойду! У меня с натуралами не может быть ничего общего!

— Твоего мнения никто не спрашивал, — ответил Горелов, добавив для убедительности хороший шлепок по упругой попке, — ты временно лишен права голоса, пока не протрезвеешь!

— Что? Да как ты смеешь? Думаешь большой и сильный — значит справился, да?!

Горелов еще пару раз врезал любовнику по заднице, но добился только того, что Егор обнаглел окончательно и стал звать милицию, людей и армию спасения.

Жорик сам поймал им такси и пожелал счастливого пути, полностью игнорируя вопли Егора о помощи.

Устроились они на заднем сидении. Горелов крепко держал Егора, не давая ему даже рыпнуться. Он назвал адрес и пообещал хороший бонус, если доедут быстро. Таксист хмыкнул и поехал. Егор продолжал возмущаться и вопить, поэтому Виктору пришлось заткнуть его наиболее простым и доступным способом. Он опять его поцеловал. Губы у Егора были нежными, приятными, ласкать их было одно удовольствие, как и тискать упругое тело под одеждой. Горелов с трудом сдерживался от того, чтобы не завалить его прямо там, на заднем сидении такси, и не оттрахать по полной программе. Останавливало его только одно: перед тем как предаться страсти, следовало расставить все точки над "ё", чтобы в будущем к этому потом не возвращаться.

Щедро заплатив таксисту, Горелов оттащил Егора в квартиру, все так же на плече. Теперь парень был неожиданно тих и молчалив, беспомощно свисая с его плеча и не сопротивляясь. Горе думал сначала отнести его в спальню, но решил, что там точно не сдержится, и понес Егора в кабинет. Там усадил в кресло и присел напротив него на корточки. Егор голову так и не поднял, а когда Горелов взял его за подбородок, то ощутил на пальцах влагу, Егор тихо плакал.

— Ты чего? — изумился он.

— Зачем ты надо мной издеваешься? — жалобно спросил Егор. — Это потому что я уехал не попрощавшись?

— Совсем ебанутый, — закатил глаза Горелов, — только пьяной истерики мне здесь не хватало. Пойдем-ка в душ, ты у меня быстро протрезвеешь.

Вначале Егор и не думал сопротивляться, когда с него снимали одежду и вместе с ним вставали под душ, прижимая к горячему телу. Но вот когда начался сам контрастный душ по-гореловски, он вспомнил, что умеет вопить и сопротивляться. Но куда уж там, из захвата Горелова было не вывернуться и не сбежать. Пришлось терпеть эту пытку, единственной отдушиной была возможность кричать Горю прямо в ухо. Но тот терпеливо сносил эту неприятность и дожидался, пока последние признаки опьянения не покинут Егора.

— Вот теперь можно нормально поговорить, — констатировал он, вытирая любовника пушистым полотенцем.

В этот раз он без разговоров потащил Егора в спальню.

— А теперь объясни мне, придурок юный, какого лешего ты решил, что я тебя бросаю? Что ты успел там себе такого напридумывать, что я уже два дня дрочу на твой светлый образ вместо нормального полноценного секса?

— Дрочишь на мой образ? — смутился протрезвевший и притихший Егор. — Зачем? Снял бы себе кого-нибудь. Ты же теперь нормальный, легко сможешь себе найти какую-нибудь красотку.

— А если я не хочу красотку? — Горелов многозначительно сложил руки на груди. — Если я тебя хочу, что мне с этим прикажешь делать?

— Так не бывает, — покачал головой Егор, — натуралы геев не хотят. Обычно наоборот, глупые геи влюбляются в натуралов, а потом живут и мучаются.

— Это ты мне сейчас в глубоком чувстве что ли признался? — уточнил на всякий случай Горелов, на сердце неожиданно стало приятно. И даже не потому, что если Егор влюбился в него, то к другому не уйдет. А потому что Егор в него влюбился. Маленький глупый мальчишка.

Егор обиженно хлюпнул носом.

— А если да, то что? Выставишь меня теперь за дверь со всей этой пидорасятиной?

— Придурок, — Горелов подошел ближе и потрепал парня по волосам, — какой же ты придурок. Ладно, можешь считать, что я тебе в том же признался. Только не проси меня это вслух произносить, ладно?

— Что? — непонимающе захлопал глазами Егор.

Он и хотел поверить в то, что услышал, и боялся.

— Уши на что, — буркнул Горелов. — Сказал же, вслух говорить не буду.

Отчего-то Виктору было не по себе. Вроде бы уже не подросток, а выразить словами, что чувствует, не может. Да и каково сказать те самые три слова, если всю жизнь упрямо твердил, что любви нет?

— Горееееее, — счастливо протянул Егор, кидаясь ему на шею и беспорядочно осыпая мокрыми поцелуями лицо. — Я тебя так люблю, Горе ты мое! Так люблю!