Нечисть по найму - Малиновская Елена Михайловна. Страница 42

Некоторое время Гворий и Шерьян мерились взглядами, словно молчаливо выясняя, кому первым начинать тяжелый разговор. Наконец храмовник вздохнул и сделал приглашающий жест рукой, уступая первенство полуэльфу.

– Не отходи далеко, – приказал тот. – И вообще, старайся быть на виду или у меня, или у Шерьяна. Думаю, ты согласишься, что нам больше таких приключений не надо. Береги себя.

– Спасибо, – растроганно прошептала я, невольно заливаясь краской. Впервые кто-то признался, что тревожится обо мне. Не думала, что это так приятно слышать.

– Потому как без тебя вся поездка к кругу мертвых теряет смысл, – тут же жестокосердно добавил Шерьян, моментально вернув меня с небес на прозаическую землю.

Эх, как все-таки обидно слышать, что окружающие беспокоятся не о твоей безопасности, а о благополучном завершении дела, не более.

– Постараюсь, – уныло буркнула я. – Мне самой жить еще не надоело.

Гворий улыбнулся, словно поняв, какие на самом деле слова вертелись на моем языке. Потом любезно предложил руку Дории, которая моментально раскраснелась от удовольствия, помогая преодолеть девушке крутой подъем. Мне осталось только уныло плестись за ними, испуганно вздрагивая при каждом подозрительном шорохе в кустах.

На землю неторопливо опускалась ночь. Я удобно расположилась на траве, без спроса стянув самое мягкое одеяло, и бездумно таращилась в быстро темнеющее небо. Точнее, почти бездумно, поскольку за время, прошедшее с момента такого невезучего купания, успела уже тысячу раз обдумать положение, в которое угодила. И сейчас просто лениво размышляла, как мне следует поступить, если, к примеру, ночью вдруг захочется по нужде в кустики. Стоит ли терпеть до победного или все же рискнуть и разбудить кого-нибудь. Наверное, это будет забавно выглядеть со стороны: «Шерьян, проснись, пожалуйста. Не проводишь ли ты меня до того милого раскидистого деревца и не подождешь ли рядом немного?» Да лучше сразу умереть, чем так позориться.

– Можно присесть? – Ко мне неслышно подошел Рикки.

Я с некоторой опаской покосилась на светловолосого паренька. Интересно, не собирается ли он превратиться прямо сейчас в дикого зверя и задрать меня на глазах многочисленных удивленных свидетелей. Да, с такими темпами недолго и манию преследования заработать.

– Конечно, – когда пауза затянулась до неприличия, все же разрешила я, поняв, что юнец не собирается уходить.

– Спасибо, – улыбнулся Рикки и осторожно опустился на краешек одеяла. Облокотился на свои колени и искоса взглянул на меня: – Слышал, тебе сегодня сильно досталось.

– Так получилось, – слабо улыбнулась я.

Все подозрения по поводу того, что юноша сбежал, рассеялись, едва мы поднялись от ручья. Рикки невозмутимо разделывал упитанного кролика, удобно расположившись около целой кучи сухих веток. Он с некоторым изумлением оглядел нашу процессию, но что-либо спрашивать не стал, заметив предупреждающий жест своего отца. Впрочем, это не помешало Гворию битых полчаса разгуливать вокруг Рикки, с подозрением принюхиваясь. Полуэльф этим весьма напоминал гончего пса, берущего след, поэтому я едва удержалась от смеха. Но юношу подобные хождения нисколько не смутили, будто такое странное поведение окружающих было ему не в новинку. А может, он и в самом деле привык с момента рождения находиться под пристальным вниманием посторонних людей.

– Ты тоже думаешь, что это мог быть я? – В голосе Рикки неожиданно прозвучала горькая ирония.

Я удивленно посмотрела на юношу, но он с отсутствующим видом вглядывался в пространство перед собой.

– Думаю, это мог быть любой из нас, – немного подумав, с тяжелым вздохом отозвалась я. – Или вообще кто-нибудь чужой.

Рикки долго молчал, получив столь расплывчатый ответ. Затем устало потер лоб и чуть слышно выдохнул:

– Я кажусь тебе чудовищем?

– Как сказать, – замялась я, судорожно пытаясь сообразить, как бы не обидеть юношу честностью. – Я тебя не понимаю. А то, что непонятно, всегда пугает.

– Ты права. – Рикки внезапно усмехнулся. – Я и сам себя часто боюсь. Когда кажется, что мое тело не принадлежит мне более. Знаешь, как страшно бывает, когда неведомая сила захватывает власть над твоими мыслями, твоими чувствами, твоими мечтами, наконец. И все, что тебе остается, – роль стороннего наблюдателя.

Я молчала, не зная, как реагировать на внезапный приступ откровения у сына храмовника. В таких разговорах необходимо выверять каждое слово, чтобы случайно не обидеть собеседника. Иначе не успеешь моргнуть, как обзаведешься смертельным врагом. Люди становятся очень обидчивыми и постоянно ждут подвоха, когда осмеливаются кому-нибудь довериться.

– Хотя кому я это рассказываю? – хмыкнул Рикки. – Ты сама все прекрасно понимаешь. Я вижу, когда-то тебе тоже пришлось впустить в свое тело зло. Ты ведь тоже убивала.

– У меня не оставалось другого выбора, – глухо отозвалась я. – Мне надо было выбраться из клетки. А этого без истинного бешенства зверя не сделаешь.

– Кому ты рассказываешь? – Юноша негромко рассмеялся. – Я каждый миг борюсь с демоном внутри себя. Вот сейчас смотрю на тебя и думаю, как было бы легко свернуть твою хрупкую шейку. И даже отец с его хваленым мастерством и могуществом мага не успеет прийти к тебе на помощь.

– Ты хочешь меня напугать? – перебила я Рикки. – Поздравляю, у тебя это прекрасно получилось.

– Нет, – мотнул головой юноша. – На самом деле не хочу. Просто… Постарайся понять меня. Тогда, в спальне, я не желал тебе зла. Сам не знаю, что на меня находит в такие моменты. С одной стороны, я понимал, что поступаю дурно, но в то же время кто-то навязчиво шептал на ухо: возьми ее, она только этого и жаждет. Ты что-то говорила, а мне казалось, призываешь в свои объятия. Я не знаю, что со мной происходит, Тефна. И боюсь, что когда-нибудь все, что мне останется в этой жизни, – лишь наблюдать за зверствами своего второго «я» со стороны, не в силах этому препятствовать.

– Тогда ты должен радоваться, что мы едем к кругу. Возможно, там твой отец найдет способ помочь тебе.

– Скорее себе, – тихо поправил меня Рикки. – Нет, не так. Прежде всего себе. Он хочет выпросить прощения у моей матери за то, что пошел на поводу у святых отцов храма. Мечтает еще раз встретиться с ней, заглянуть ей в глаза. А я лишь достаточный предлог, чтобы пойти на такую авантюру. Ведь моего отца всю жизнь учили, что любовь – недостойная эмоция для храмовника. Вот он до сих пор и не смеет признаться даже себе, что был счастлив с моей матерью.

Юноша прикрыл глаза, потер виски с таким мученическим видом, будто его терзала сильная головная боль, и неслышно добавил, так что мне пришлось напрячь весь свой слух:

– Жаль, что нельзя выбрать судьбу. Я бы предпочел не родиться вовсе, нежели жить так, непонятно кем.

После этих слов нестерпимо захотелось обнять Рикки или сказать хоть что-нибудь ободряющее. Но в глубине души меня глодал гадкий, мерзкий червячок сомнения – вдруг он специально все это рассказывает. Добивается таким образом моего расположения. А когда дождется, что я начну ему доверять, нанесет удар в самый неожиданный момент. Исчадия бога-отступника бывают очень убедительными. Им это жизненно необходимо, чтобы привлекать в свои сети все новых и новых доверчивых жертв.

Впрочем, юноша и не ждал никаких слов. Он просто сидел рядом со мной и наблюдал, как огромное солнце умирает за линией горизонта. Ярко-алый отблеск заката ложился неровными пятнами на скулы Рикки, превращаясь в подобие чахоточного румянца. И казалось, что можно провести так вечность – думая каждый о своем. Не часто встречаются люди, с которыми приятно рядом помолчать.

– О чем это вы тут шушукаетесь? – неожиданно прервал наши странные посиделки Шерьян, неслышно подойдя из-за спины.

Я привычно вздрогнула от внезапности его появления. Хотелось бы все же знать, каким образом ему удается так бесшумно передвигаться.

Рикки никак не отреагировал на вопрос своего отца, предоставив честь отвечать мне. Я неопределенно пожала плечами и нехотя буркнула: