Особенности эльфийской психологии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела". Страница 115

– Надежду на что?

– На то, что все не так грустно, как кажется на первый взгляд.

– И что же тебе кажется грустным? – темная снова посмотрела на меня. Мне стало неуютно под этим взглядом красных глаз, но я загнал все свои страхи куда подальше, и бросился головой вперед в ледяную воду. По крайней мере, первые ощущения были именно такими.

– То, что как мне кажется, вы вполне способны жить в любви и гармонии, но из-за обоюдных комплексов всерьез настроились испоганить друг другу всю уготованную вам совместную жизнь.

Она долго молчала, а я тем временем увлекся футболом. Борьба шла не на жизнь, а насмерть. У нас на Земле редко такую качественную игру увидишь. Голов еще не было, но как эльфы боролись за мяч, это просто загляденье! А уж под едкие комментарии Машки это все смотрелось на одном дыхании. Конечно, я быстро и думать забыл об эльфийке, все еще сидящей на одном со мной грибе.

Когда она заговорила, я чуть не пропустил первый гол в этом периоде, и вместо того, чтобы опомниться и, как подобает приличному психологу, переключить все свое внимание на нее, я рыкнул в её сторону нечто невразумительное и вскочил, схватившись за голову, когда вратарь светлых пропустил мяч в свои ворота. Гол забил Алый. Вот шельмец! И только отвлекшись на громкий вопль, донесшийся со стороны Ира и Умки, и увидев, как рьяно гном переживает за пропущенный мяч, я вспомнил, что на своем грибе тоже не один сижу и, медленно опустив руки вдоль тела, обернулся.

Встретился глазами с Ингой и неожиданно понял, что она улыбается. Насторожившись, уточнил:

– За своих радуешься?

– Нет, тебе удивляюсь, – и неожиданно мягко взяв меня за руку, она снова усадила меня рядом с собой и тихо сказала, не давая мне ни малейшей возможности отвлечься на то действо, что сейчас происходило на поле. – Что ты мог бы мне предложить?

– Смотря, по какому вопросу, – тут же сказал я и принялся объяснять. – Если я правильно понял, он, то есть Марфа, не так уж тебе и противен, что ты готова его за одно то, что он мужчина, сгноить, так?

– Совсем не противен. Это не Великая Мать его выбрала для меня, а я сама.

– Вот, значит, даже как, – пробормотал я растерянно, хоть и ожидал нечто в этом роде, было у меня предчувствие, – То есть, он тебе нравится? – уточнил я на всякий случай.

– Да. Но ему не нравлюсь я. Точнее, перестала нравиться, как только ему сказали о предстоящей церемонии.

– Понятно-понятно, – я лихорадочно пролистывал в голове возможные варианты развития событий. В итоге выбрал самый простой на первый взгляд и в тоже время самый невероятный, по крайней мере для тех, кто родился и был воспитан в этом непростом мире. – Он просто боится, что ты превратишь его жизнь в ад, – вовремя вспомнил, что 'ад' – это чисто земное понятие и попытался объяснить иными словами. – То есть, сделаешь её просто невыносимой.

– Тем, что не позволю ему гулять с кем попало? – холодно уточнила она и бросила колючий взгляд Машке в спину. Как бедолаге в тот момент не икнулось, ума не приложу. Но голос, комментирующий матч и усиленный магией, не на секунду не сбился. Наверное, не почувствовал. Хотя, даже меня, менее чувствительного к таким делам, подобный взгляд поежиться заставил.

– Тем, что даже в постели, когда вы наедине, будешь вести себя, как последняя отмороженная сука и делить сферы влияния.

Повисла пауза. Но отвлечься на игру я не успел.

– Ты понимаешь, что за такие оскорбления…

– Да-да, меня уже давно должны были на ленточки порвать. Но ты ведь умная, Инга, вы, темные барышни, все такие, неужели ты не понимаешь, что если я тебе в лоб об этом не скажу, то никто не скажет?

– Понимаю, – помедлив, выдохнула она, – И что ты можешь предложить? – повторила она свой вопрос.

– Почему ты не хочешь построить вашу личную жизнь по иным принципам?

– Каким, например?

– Вот смотри, то, что ты главная в семье, то, что ты сильнее и вся власть в твоих руках, он и не думает оспаривать. Вы своих мужиков к подчинению с детства приучаете, но, если честно, я могу понять его желание сделать тебе больно хотя бы с помощью Машки, потому что он считает, что и в постели все будет также, как на людях… то есть, на эльфах.

– Как также?

– Ты будешь его ровнять и строить. А ему хочется хотя бы в тишине спальни, хотя бы под общим одеялом сжимать в объятиях не Владычицу, а женщину: нежную, отзывчивую, понимающую, в конце концов. Я ведь не говорю, что ты должна притвориться, что ты такая, я просто думаю, что вовсе не обязательно везде, даже в столь интимные моменты, насаждать свою волю, разве я не прав?

Она задумалась. Надолго. Но я уже не смог увлечься матчем, как прежде. Нет, то, что происходило на поле, все так же увлекало меня, но не настолько. Я больше смотрел по сторонам. На Кара с Лией, устроившихся на грибочках запасных, среди темных и светлых. На Машку на его подвижном грибе, который изгибался в разные стороны на своей длиннющей ножке. На Марфу, который сидел рядом с ним, и все не решался к нам с Ингой обернуться. Тогда я еще не понял, что подозрительно не хватает Гарри и еще кое-кого.

Матч был красив, интересен, скоро должен был закончиться первый период, и счет пока был 2:1 в пользу светлых, которые быстро отвоевали первое забитое темными очко и даже добились преимущества. Но настроение у меня быстро испортилось. Просто этот разговор с Ингой выбил меня из колеи. У меня все никак в голове не укладывалось, что они, эти темные, могут так старательно и планомерно на протяжении многих веков гробить свою жизнь. Хотя, у нас на Земле, что ли, по-другому? Нет. Все так же. Мотивы могут быть другими, но, по большому счету, все проблемы из-за невозможности двух личностей просто сесть и поговорить друг с другом, откровенно и без недомолвок. Молчание не просто убивает, оно разводит по разные стороны баррикад. И потом кому-то приходиться мучиться всю оставшуюся жизнь. И хорошо, если они только друг друга мучают. На самом деле хорошо. Но, как правило, однажды между этими двумя становятся дети, вот в чем подлинная трагедия. Ведь малышам свойственно копировать своих родителей, и с возрастом желание походить на папу или маму не проходит, только усиливается, причем на подсознательном уровне. Грустно. Вот это по-настоящему, грустно. И пока я об этом думал, Инга вдруг произнесла:

– Он не подпускает меня к себе и вряд ли подпустит до официального вступления в статус мужа. Как мне показать ему, что могу быть и другой? Что буду… – голос темный, до этого казавшийся таким отстраненным и холодным, неожиданно дрогнул и сорвался. Последние слова она уже шептала, а не говорила полноценно вслух. – Другой для него.

Сентиментальность, по крайней мере, такого рода, мне не свойственна, но тут даже у меня внутри все перевернулось. В горле застрял ком и я, воспитанный на человеческих представлениях о моральных принципах, не придумал ничего иного, как обнять грозную Владычицу клана Рим-Доль одной рукой и прижаться губами к её виску.

– Все у вас будет хорошо, – прошептал я ей в остроконечное ухо. Девушка так растерялась от этого моего жеста, что не успела вовремя среагировать и оттолкнуть. Почему я так уверен, что она бы меня оттолкнула? Да потому что она темная, им по статусу не положено принимать утешение от мужчин. Но я уже не мог остановиться, – Обещаю, – сказал я ей и убрал руку с плеч.

Она не стала возмущаться. Просто обхватила себя руками и на долгое мгновение застыла. А потом позволила себе по-настоящему откровенничать со мной.

– Мои родители долго шли к тем отношениям, какие у них сейчас. И все равно, это не то, что я хотела бы для себя. Отец… он очень сильный, он добился права на участие в нашем воспитании, она, Великая Мать, мама, уважает его, но иногда, когда он не видит, смотрит ему в спину грустными глазами, я знаю. Она хотела бы, сейчас, по-настоящему, хотела бы его любви, а не слепого уважения, но он уже не любит. Время ушло. Он не уходит, не покидает нас, он всегда рядом, и я знаю, что в будущем смогу положиться на него, так же как она, но в этом нет…