Ненавижу, слышишь? И люблю... (СИ) - Панченко Юлия "Вампирчик". Страница 9

- Куда пропал ребенок, Мастер? – Наблюдая, как я сгребаю все съестное в пределах видимости, поинтересовалась старая повариха.

При этом так взглянула, что у меня – мага восьмисотлетнего, колени превратились в желе.

- Мы занимаемся в крыле Наами. Практикуем новые формулы. Я вот – периодически ее подкармливаю, - что несу - мысленно дал себе пинка. Соберись, тряпка ты древняя. Взглянул на повариху, а та подбоченилась, глаза прищурила.

- Что ж то за формулы такие, Мастер, что вы сюдой-то в одних портках перенеслись?

Я быстро накинул гламор, представ перед Мэй наглухо закутанным в плащ. А себе мысленно дал такой затрещины, что голова загудела. Эксгибиционист хренов.

- Пойду, ребенок голоден, - склонил голову и быстро вернулся в спальню к Наами.

Она уже проснулась. Лежа на животе, сладко потянулась, зевнула.

А я подумал, что и не жил вовсе. До этих дней – существовал.

Юным был, все о власти мечтал, о знаниях. Работал много. Постепенно ожесточался. Терял части души, закладывая их в обмен на силу.

Случались частые романы, бурные, что таить. Но все недолговечные. Не заполняли они остатки души чувствами, не топили. Ревновал порой, но скорее для порядка. За живое не брало, только раздражало малость.

Отмахивался, все на потом откладывал. Потом семья. На первом месте - работа. Власть.

И вот.

Смотрел, как она ест все подряд, и глупо улыбался.

- Ты будешь? – Указала на пирог с мясом.

- Нет, - отмахнулся.

Не стал говорить, что потребность в еде и сне отпала вместе с большим куском заложенной души. Жидкость иногда пил, но скорее по привычке.

- Алекс, как определить стихию? Мне кажется, я уже готова, - меняет тему, видя, что я нахмурился. Маленький котенок. Многого не понимает, но все чувствует.

- Есть определенный ритуал. Учитель вводит ученика в круг Амира. Там ученик приносит дары богам и кто из них примет дар, а это будет понятно по реакции элемента, тот наделяет ученика поцелуем – магией своей стихии.

- А твоя какая? – Она кладет голову мне на колени, а я перебираю золото ее волос. Пропускаю их сквозь пальцы, наслаждаясь игрой света.

- Огня, - легко щелкаю ее по носу. Любопытный котенок.

- Значит ли это, что сгореть тебе не суждено? – Глаза ее округляются.

- Огонь меня любит. В любом из миров не причинит вреда.

- И я хочу твою стихию, - сонно бормочет Наама и потихоньку засыпает.

Чувствую себя скверно – довел девочку до истощения. Лечу магией, пока спит. Иначе не позволит – скажет, что все в порядке.

После заклинания лицо ее разглаживается, она крепко обнимает меня. А я расслабляюсь остатками души. Что будет, если придется пожертвовать еще одной?

Наами.

Мне было по-настоящему хорошо. Глупая и наивная детская мечта вдруг сбылась. Мастер

разглядел во мне женщину.

Он был заботливым и нежным, с ним было весело и легко. Как можно стесняться человека, которого знаешь с пеленок?

Я летала от счастья.

До тех пор, пока не нашли изуродованное тело Рейярда.

Он не смог далеко уйти. Буквально в нескольких часах езды от замка его загрызла пума.

Выдающегося охотника, владеющего стихией воздуха – загрызла пума!

Тело оставили у погребального зала. До прибытия родственников.

Я шла к нему – попрощаться, по дороге утирая слезы. Как нелепо – умереть от лап животного, которое можно обездвижить простым заклинанием!

Мастер отправился в восточный лес – оповестить родных моего покойного друга.

Шла не торопясь, оттягивая жуткий момент.

Не проститься с умершим – означало плюнуть на его жизнь. Я не могла поступить так с Рейем – как бы тяжко не было, я должна посмотреть в его мертвые глаза и сказать, что буду его помнить.

В Серенити к умершим относились с большим почтением – проводить в последний путь собирались села, города. Каждый, кто был знаком с покойным был обязан сказать тому последние слова. Здесь умирали люди не так часто, как в других мирах, оттого прощания выходили горькими: люди не очерствели и не были привычны к скорби.

В погребальном зале было холодно и тихо. Звук шагов эхом покатился по комнате и срикошетил от стен. В воздухе застыл запах сирени и еще каких-то цветов. Рейярд лежал на каменном возвышении в центре зала. Тело было накрыто белой простынью. Сквозь нее просвечивались синеватые руны – заклинание от разложения.

Я все замедляла шаги, а в метре от возвышения вовсе остановилась. Спину покрыл холодный пот, а жалость жаром прокатила по телу. Я жалела, что умер мой друг. Что погиб молодым и так нелепо.

Второй волной сердце сжало от чувства вины. Что стоило мне тогда поцеловать его - задержать на минуту?! Быть может он тогда не лежал бы тут. Мертвый.

Сглотнула ком, что застрял в горле и в два шага подошла к телу. Сдернула простынь и зажала рот руками.

Пустые и холодные глаза моего друга смотрели в потолок, навсегда утратив всякое выражение. Волосы сбились в колтун. Кожа стала серой, черты лица неприятно заострились. От подбородка до пупка тянулись глубокие рваные борозды – следы когтей.

Я отвернулась. Сердце колотилось где-то в горле. С трудом, но заставила себя повернуться, вдохнула поглубже, пытаясь замедлить пульс. Легкие забил противный цветочный аромат – такой неуместный здесь - в мрачной, гулкой комнате. Запах благовоний въедался в кожу и волосы, пропитывал одежду и мне казалось, что я всегда теперь буду пахнуть смертью.

Руки казались чужими – непослушными. Заледеневшими пальцами схватила простынь, чтоб снова накрыть тело Рейярда.

И тут заметила еще кое-что.

Почему боги в тот день не отвлекли меня? Жизнь стала рушиться в тот момент, когда я поняла, как умер Рейярд.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что никакой свободы воли не существует в принципе. Мы идем по пути предначертанному. Кем или чем уготованному для нас – не знаю… Знаю только, что едва мы делаем первый вдох – путь начинается. И не остается ничего иного, кроме как пройти его до самого конца. Но философски мыслить я научилась совсем недавно – с тех пор, как стала рабыней для своего любимого. А тогда, наивная и глупая – я слепо шла по дороге прямиком к капкану, что поставили на меня боги. И даже не пыталась свернуть на какую-нибудь неприметную тропинку.

На правой руке Рейярда, у основания ладони остался посмертный след чужой хватки. Отпечатались даже пальцы.

Точно такой же след только на днях сошел с моей руки. И я знала только одного человека с такой цепкой хваткой. Он мог ломать людям кости чуть не рассчитав силы, потому что магическая энергия переполняла его. Он мог превращаться в любого зверя и свободно гулять по мирам. Мог телепортироваться в любой уголок планеты за считанные секунды, с легкостью плел узоры рун любой сложности, мог рушить чужие щиты и барьеры. Как от назойливой мухи отмахивался, отбивая смертоносные заклятья. Он был единственным, кого считали всемогущим. Кого обходили десятой дорогой. Услуги его стоили сумасшедших денег, а его норов отпугивал даже самых зарвавшихся. Он родился около тысячи лет назад. И он по сей день остается молодым.

Я наклонилась к телу Рейярда, провела рукой по спутанным, жестким волосам. Сглотнула застрявший ком в горле и шепнула:

- Прощай, мой друг. Я тебя никогда не забуду.

Накрыла его простынью и, торопясь, вышла из зала.

Слезы высохли. Кровь пропитал адреналин.

Велела запрячь Азура и собрать еды в дорогу. Наскоро переоделась - накинула плащ с глубоким капюшоном и обула высокие сапоги для верховой езды.

Вскочила в седло и погнала во весь опор. Куда – сама не знала. Только бы подальше отсюда.

Глава девятая.

Я была в пути уже несколько часов. Гнала Азура, что было сил. Ветки порой до боли хлестали по лицу, а соленые слезы жгли поврежденную кожу, но я не обращала на эт внимания. В голове билась только одна мысль – Мастер убил Рейярда.