Плюс на минус - Уланов Андрей Андреевич. Страница 70
«Новенькая» Марина напоминала студентку, изнуренную сессией, – клетчатая рубашка, потертые джинсы, небрежно перехваченные бархатной резинкой волосы, слегка цыганские черты смуглого лица. Основным источником ее дохода были, как и положено, доверчивые граждане, желавшие узнать светлое будущее, благодаря чему в квартире гадалки не переводился хороший кофе: накануне сеанса Маринка вскользь упоминала, что чем дороже гуща, тем достовернее результат. Хотя ей конечно же все равно, на чем гадать, сейчас пачечку «Ячменного колоса» распечатает… Что? У вас совершенно случайно кирпичик «Carte Noire» в сумочке завалялся? Да не стоит, и так все получится! Не волнуйтесь, я же профессионал… Ну ладно, желание клиента – закон!
Забирать початую пачку почти все стеснялись.
– Лена, ты мерзавка, – объявила Марина, плюхаясь на табуретку. – Мало того, что я полночи на твою фотографию ухлопала, двум богатым истеричкам отказала, так ты еще и живьем мне покоя не даешь.
– Ну зато теперь ты точно знаешь, что я жива, – пошутила я.
– Не-а, – серьезно возразила девушка. – Я в печали. У меня депрессия и кризис. Жгу карты, ухожу в дворники…
Поскольку я слышала это от Маринки через раз, верилось слабо.
– Из-за чего?
Гадалка протянула тонкую руку и задумчиво пощупала мою щеку.
– Теплая, – заключила она. – Значит, действительно живая. Жалко…
Спросонья Маринка была совершенно невозможным человеком, витающим в иной реальности, подразумевающей телепатическое общение и безграничное терпение.
– А что ты по фотке узнала?
– Ничего. Я к вам вообще не смогла прорваться.
– К нам? – насторожилась я. – В смысле?
– Ну к тебе и этому… – Девушка рассеянно повела кистью в сторону Сани. – Обе фотографии – холодные, аж ладони больно…
– Погоди, так ты под заказ гадала? А кто просил?
– Серафим, конечно. С тетей Машей под ручку. Выпили тут все запасы валерьянки и заштукатурили пустырником, коты под столом с ума сходили.
Я бы тоже не отказалась от десятка-другого капелек. Марина была великолепным специалистом, на моей памяти она еще ни разу не промахивалась с фотографиями пропавших людей. Хоть и очень не любила этим заниматься, уверяя, что после каждого такого сеанса у нее появляется новый седой волос.
– Марин, а что это может означать? В твоей практике такое бывало?
– Бывало, – рассеянно сказала угадалка, насыпая в кофе пять ложечек сахара, – по мне, было проще вылить его в почти пустую сахарницу. – Вас, инспекторов, вообще сложно «зацепить», будто коконом окружены. А тут еще какие-то потусторонние завихрения добавились…
Марина хаотично помахала ложечкой возле своего виска, что ей весьма шло.
– Но Серафиму я на всякий случай сказала, что вы померли, – брякнула она.
– Зачем?!
– Не люблю напрасно обнадеживать. Зато сколько радости потом будет!
Если шеф от такого заявленьица сам в ящик не сыграет.
Так, стоп! Я-то Серафиму Петровичу зачем понадобилась?! В воскресенье вечером мы с ним вполне мирно поговорили, контора с понедельника не работает, живу я одна и в любой момент могу сорваться куда угодно, хоть на ту же рыбалку в Браслав. Родители в мою жизнь давно не вмешиваются, мы перезваниваемся только по праздникам. Так что хватились бы меня хорошо если через неделю.
– Сань, может, все-таки ему позвонишь?
– Да надо бы, – неохотно согласился парень. – Раз уж такая бодяга. Выйдем, с дороги звякну.
– Все еще опасаешься, что запеленгуют?
– Не опасаются, – резко сказал Саня, – только дураки да покойники. И вообще, Лен, мы для чего сюда пришли? О Серафиме я мог и на улице поволноваться.
Гадалка сонно прихлебывала кофе, не обращая на нас ни малейшего внимания.
– Мариночка, а проведи нам сеанс? – заискивающе попросила я, тронув ее за рукав.
– Сейчас?! – очнулась девушка. – Ты что, моей смерти хочешь?
– Нет, своей не хочу. Ну пожалуйста! А я тебе тортик куплю.
– Тортик… – фыркнула гадалка. – Скажи еще – булочку с повидлом!
С Госнежохраной Марина сотрудничала скорее ради забавы – как и с милицией. Официальная стоимость «консультации» была такой мизерной, что инспектора и следователи, вынужденные просить у гадалки помощи, чувствовали себя очень неловко, стараясь приплюсовать хоть шоколадку.
– Марин, я могу и заплатить, не вопрос. Сколько ты обычно с клиентов берешь?
– Придумала тоже… – проворчала девушка. – А что ты хочешь узнать?
«Все!»
– Один мой… знакомый как-то странно себя ведет, – осторожно начала я, прикидывая, как бы попонятнее и в то же время поуклончивее обрисовать Маринке ситуацию.
– «Как-то странно», – передразнил меня Саня. – Угу, а Минское море – это у нас «как-то типа лужа».
– Рассказывай тогда сам! – обиделась я.
– Нет уж, – сразу пошел на попятную напарник – Ты про Вадима больше знаешь.
– Тогда не перебивай!
– А ты объясняй толково, тогда и перебивать не буду.
– Может, я дальше спать пойду? – с надеждой спросила гадалка. – А вы тут пока договоритесь и на ноутбуке мне все наберете, проснусь – прочитаю…
– Нет-нет, – торопливо возразила я. А то она ведь действительно пойдет и заснет как ни в чем не бывало! – Сейчас… с мыслями соберусь… В общем, это началось еще в субботу…
К концу моего рассказа Маринка начала машинально сплетать и расплетать пальцы, что было обнадеживающим признаком.
– Что ж, на истеричную дамочку, которой в каждом чихе мерещится знак свыше, ты не похожа, – уже совершенно бодрым, деловым тоном заключила она. – Пошли в зал!
Мы похватали кружки и перебрались в просторную комнату, единственной мебелью в которой был круглый стол с шестью задвинутыми под него стульями. Стены, потолок и ламинированный пол Маринка собственноручно разрисовала таинственными, ни на что не похожими загогулинами, на которые ушло три банки черной акриловой краски и море вдохновения. Из-за открытого окна в зале было холодно и сыровато.
– Ленка, задерни шторы.
Я послушно свела плотные велюровые полотнища, и в комнате воцарилась синеватая темнота. В потолок было вмонтировано несколько лампочек, но работать гадалка предпочитала при живом огне.
– Обычные ставить? – уточнила она, вытаскивая из подсвечников вчерашние огарки.
– Да, пожалуйста. – От ароматических, а тем паче палочек с благовониями меня начинало мутить. – Сань, садись. Нет, лучше напротив меня, для симметрии. – Я уже немножко поднаторела в таких делах. Пойти, что ли, к Маринке в ассистентки, если из Госнежохраны все-таки выгонят?
Девушка сгрузила со стола (прямо на пол) все лишнее – несколько яблочных огрызков, книжку с карандашной закладкой, пустую чашку и несколько скомканных фантиков.
– Лен, у тебя фотка Вадима есть?
Я огорченно покачала головой. Дома-то лежит пара штук, но кто ж знал…
– А вещь какая-нибудь? Что-нибудь мелкое, завалявшееся в сумочке? Например, зажигалка, пуговица…
– …трусы семейные? – хихикнул напарник, упорно не желавший всерьез относиться к гадательным таинствам.
– Саня!!!
– А чего, у меня один раз сокурсник на стол преподу вместе с конспектами трусы из сумки вывалил. Женские, которые без попы…
– Может, запрем его в спальне? – флегматично предложила Марина. Гадалка считала свое внимание слишком драгоценной вещью, чтобы распылять его на несколько человек, и обращалась исключительно к заказчику сеанса – сколько бы народу он с собой ни притащил. Остальные могли хоть на головах стоять, но из разряда мебели так и не выходили.
– Только вместе с Леной, – мгновенно среагировал парень. – И будет у тебя спокойная рабочая, никем не нарушаемая атмосфера.
– Боюсь, Марин, его вначале оглушить придется и скотчем сверху донизу обмотать, – тяжко вздохнула я.
Саня самодовольно оскалился.
– Хм… – Маринка отпила из кружки и поставила ее между свечами. – Нет, я могу, конечно, и так раскинуть… Но хотелось бы какую-нибудь зацепку. А твоей расческой он не причесывался? В платок не сморкался? Подойдет любая вещь, с которой он был в тесном контакте, желательно недавно…