Благородный соблазнитель - Грэхем Линн. Страница 25

– Это всего лишь царапина, – успокоил он ее. И тут старик удивил и поразил всех, и прежде всего Джасима, – он подошел к сыну и крепко обнял его.

Как ни хотелось Элинор побыть рядом с мужем, но она поспешила прочь.

На ней были только лифчик и трусики, когда она услышала шаги Джасима. Элинор поспешно накинула на себя халат и завязала поясок.

– Прости, что так долго, – извинился он. – Но отцу было что сказать мне…

– Я так и думала, – кивнула Элинор, прижимаясь к нему и впитывая знакомый аромат его кожи с медовым запахом ладана, которым прислуга постоянно окуривала принца в ритуальных целях. – Он очень расстроился. Поэтому я и оставила вас вдвоем.

– Я женился на воплощении ума и такта. – Он отстранил ее немного и с нескрываемым обожанием посмотрел на жену.

– Что случилось с твоим сотовым?

– Я так торопился последовать за тобой в Мускар, что забыл его на вилле.

– Что за спешка? – нахмурилась Элинор.

– Я должен был срочно извиниться перед тобой за то, что не верил тебе.

Брови Элинор вопросительно взмыли вверх.

– О чем ты говоришь? – не поняла она. Джасим обнял ее за плечо и повел в спальню.

Там он достал из кармана рубашки фотографию и листок бумаги. Сначала он передал ей фото:

– Думаю, эта женщина – твоя мать.

Элинор с удивлением разглядывала снимок. На нем была ее молодая мама с таким же молодым и стройным принцем Мурадом, оба в вечерних нарядах.

– Да, это она. Откуда у тебя эта фотография?

– Выпала из Корана, который Мурад постоянно возил с собой… вместе с письмом. – Он вручил ей листок.

Это было послание ее матери Мураду, в котором мягко говорилось о том, что, раз они не могут быть вместе, им надо расстаться навсегда. Поддерживать дальнейшие отношения будет слишком тяжело.

– Как грустно! – вздохнула Элинор.

– Должно быть, Мурад очень сильно любил ее, раз столько лет хранил фотографию и письмо. Когда я увидел дату, я понял, почему брат не стал просить благословения отца на брак с твоей мамой. Это случилось в год побега моей матери, и Мурад понимал, что нет даже смысла заводить с отцом разговор о браке с иностранкой. Боюсь, Мурад обманул твою мать, никакой угрозы лишения наследства не было и в помине.

Элинор с пониманием покачала головой:

– Ужасно, как временами один человек может повлиять на судьбы других людей.

– Но я составил о тебе ошибочное мнение и обидел тебя, – мрачно напомнил Джасим. – Я поверил в мелодраматические подозрения Ямины и продолжал верить в твою вымышленную связь с Мурадом даже тогда, когда ты открыла мне правду!

– Да, ты часто видишь интриги там, где их нет. По натуре ты ревнивый собственник, – высказала ему Элинор. – Ты всегда все усложняешь…

– Я не такой! – взвился Джасим.

– Ну, значит, стал таким после встречи со мной. Ты всегда ожидаешь от женщин только худшего…

– Но от тебя я получаю только лучшее, – перебил ее Джасим, прижимая к себе. – Ты все, о чем я мечтал. Я знаю это теперь, когда чуть не потерял тебя навсегда. Мне становится плохо от мысли, что я мог не найти тебя и Сами. – Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. – Прошло немало времени, прежде чем я понял, что люблю тебя. Я не подозревал, что вообще способен полюбить женщину, а потом не мог признаться себе в этом.

Элинор ошеломленно уставилась на него, боясь поверить своим ушам.

– Никогда не думала, что услышу это от тебя!

– Я тоже, – признался Джасим. – Но я очень сильно люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, но не верила в то, что ты когда-нибудь ответишь мне взаимностью.

– Мне так повезло с тобой. И надеюсь, что у нас будут еще дети.

С этими словами он увлек ее в постель.

Элинор вошла в детскую, на ней было шикарное вечернее платье из зеленого атласа. В ушах и на шее сверкали изумруды и бриллианты.

Сами посапывал в кроватке, обнимая игрушечную гоночную машинку. Его сестренка Марайя, кареглазая девчушка, которая только начала ходить, крепко спала, а новое пополнение семейства, четырехмесячный Тариф, как завороженный следил сонными глазками за вертушкой над колыбелькой. Она – мать троих детей, с удивлением подумала Элинор. Она никак не могла привыкнуть к резким переменам, произошедшим в ее жизни.

Сегодня была четвертая годовщина их свадьбы, и Элинор с удовлетворением оглядывалась назад на три удивительных года, прожитых с Джасимом. Они редко расставались, потому что, будучи наследником, Джасим почти не выезжал за рубеж. Король Акил продолжал жить, несмотря на самые худшие медицинские прогнозы, и, хотя здоровье его оставалось неважным, по-прежнему правил государством. Теперь Джасим и его отец частенько работали вместе и стали гораздо ближе друг другу. На душе у Джасима после несчастливого детства и отрочества наконец-то воцарился мир.

Элинор тоже вела активную жизнь. Сначала ее пригласили на открытие нового отеля и развлекательного комплекса в Мускаре. Потом она собирала деньги для благотворительного фонда на нужды недоношенных детей, что, в свою очередь, было связано с нескончаемыми визитами в больницы и другими делами.

Элинор улыбнулась, вспомнив о том, как она поступила с Лейлой. Она попросила Джасима приглашать на все дворцовые мероприятия знатных лиц, и вскоре в Лейлу влюбился очень богатый шейх. Он женился на ней и увез в Оман.

По настоянию короля в старом дворце в пригороде Мускара был сделан ремонт, и королевский двор переехал туда. В мраморном монстре Мурада теперь проводились правительственные встречи и был устроен музей. Ямина снова вышла замуж и стала приемной матерью для детей второго мужа. В прошлом году она приезжала на день рождения Джасима. Элинор с радостью повидалась с Захрой, Ямина же была очень вежлива и учтива, словно все ее подозрения сошли в могилу вместе с ее бывшим мужем.

– Ты прямо картинка! – послышался голос Джасима от дверей.

Элинор резко обернулась и побежала к нему навстречу, пышные юбки волной взмыли в воздух.

– Я думала, ты опоздаешь…

– На праздничный обед с моей ненаглядной супругой? Никогда! – хитро подмигнул ей Джасим и повел ее из детской, не желая будить детей. – Но прежде я должен кое-что тебе показать. Жаль, что ты одета слишком нарядно.

– Мне переодеться?

– Нет, ты прекрасна, позволь мне тобой полюбоваться.

– Изумруды выше всяких похвал, – мечтательно вздохнула Элинор, пробегая пальцами по ожерелью.

– Это подарок моего отца, – напомнил он ей. – А он не привык к вещам простым и дешевым.

Она засмеялась, как девчонка, когда он подхватил ее на руки, понес к выходу из дома и усадил в «рейнджровер».

– Куда мы едем?

Джасим направил машину к конюшням.

– У меня для тебя сюрприз.

– Если он на четырех ногах, я буду любить тебя вечно… Ну, я и так буду любить тебя вечно, но еще больше, если это живой подарок.

– Тихо, любимая, – оборвал ее щебетание Джасим. – Она немного запущена и пока еще очень нервная, поэтому конюхи не успели привести ее в порядок.

– Кого? – Элинор устроилась у него на плече, как довольная кошка. Стоило ему назвать ее любимой, как она таяла.

Лошадиная голова с седой гривой с беспокойством выглядывала поверх двери стойла. Престарелое животное ничем не походило на благородных ухоженных животных, которых обычно держали на конюшне. У Элинор округлились глаза. Горло сдавило от эмоций.

– Звездочка? – прошептала она, подходя поближе. – Бог мой, ты нашел Звездочку! Стоит ли удивляться, что я люблю тебя!

Джасим терпеливо ждал в сторонке, наблюдая за тем, как жена гладит лошадь, которую любила в детстве и которую отец продал. Джасим рассказал ей о злоключениях Звездочки, и в глазах у Элинор заблестели слезы. Когда Звездочка наконец признала ее, Элинор повернулась к Джасиму и бросилась ему на шею с поцелуями. Глаза ее горели.

– Ты просто чудо!

– Это ты чудо моей жизни. У меня есть ты и трое прелестных детей. Ты подарила мне весь мир! – Голос Джасима сел от волнения.