Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл. Страница 61

Еще до полуночи Фродо внезапно очнулся, хотя спал крепко, – ему показалось, что в комнату проник кто–то чужой. Но увидел он только Бродягу – тот сидел в кресле прямо и напряженно; глаза его так и сверкали в отблесках ярко разгоревшегося пламени, – по всей видимости, в камин исправно подкладывали дрова. Бродяга не пошевелился и не обратил на Фродо никакого внимания.

Вскоре Фродо заснул снова, но теперь в его сны ворвался шум ветра и галопом скачущие всадники. Казалось, ветер воронкой закручивается вокруг корчмы, раскачивая и сотрясая стены. Вдали неистово трубил рог. Фродо открыл глаза – и услышал на заднем дворе веселый крик петуха. Бродяга откинул занавески и громыхнул ставнями. В комнату проник серый утренний свет, и в открытое окно потянуло холодом.

Подняв хоббитов, Бродяга вместе с ними отправился посмотреть, что делается в спальнях. Вот когда хоббиты не пожалели, что вняли доброму совету! Окна были распахнуты, выломанные рамы висели на одних петлях, занавески хлопали на ветру. Все кровати были разворочены, валики искромсаны в лоскутья и сброшены на пол, от коричневой овечьей шкурки остались одни клочья.

Бродяга незамедлительно послал за корчмарем. Бедный господин Подсолнух прибежал, протирая глаза, насмерть перепуганный. Он не переставая уверял, что не спал ну ни минуточки, но по его словам выходило, что он не слышал никаких звуков.

– Первый раз такое вижу! – причитал он, в ужасе воздевая руки. – Чтобы гости не могли спокойно почивать у себя в постелях! Чтобы какие–то негодяи кромсали мне на части славные, добротные валики! До чего же мы этак докатимся?

– До черных времен, – посулил Бродяга. – Но до поры до времени тебя, наверное, оставят в покое, как только ты от нас избавишься. А мы уезжаем немедленно. О завтраке не хлопочи: дай нам только промочить горло и перекусить не присаживаясь, остальное не твоя забота. Через несколько минут вещи будут собраны.

Господин Подсолнух побежал приглядеть за лошадками и распорядиться насчет «промочить горло» и «перекусить». Но не прошло и двух минут, как он возвратился, – судя по его лицу, в полном отчаянии. Пони исчезли! Ночью кто–то открыл все стойла, и теперь конюшни стояли пустые. Пропали не только пони Мерри Брендибэка; на дворе не осталось ни единой животины – свели всех лошадей, всех, какие были в стойлах!

Новость убила Фродо на месте. Это ли не курам на смех – пробираться в Ривенделл на своих двоих, надеясь уйти от конной погони! С таким же успехом можно было бы отправиться на Луну. Бродяга молчал; он вдумчиво глядел на хоббитов, словно прикидывал, хватит ли у них мужества и отваги для грядущих испытаний.

– Пони нас от Всадников не спасли бы, – произнес он наконец задумчиво, словно догадавшись, о чем печалится Фродо. – Но если мы пойдем тропами, о которых я говорил, получится не намного медленнее, чем верхом по Тракту. А сам я в любом случае собирался идти пешком. Единственное, что меня тревожит, – еда и вещи. Отсюда и до самого Ривенделла по пути ничего съестного не добудешь, так что полагаться приходится только на собственные припасы. А запастись едой мы должны как следует – нас могут заставить идти в обход, кружными путями. Сколько вы можете нести?

– Сколько потребуется, – упавшим голосом ответил Пиппин, храбрясь и чувствуя себя, как никогда, маленьким и слабым.

– Я могу нести за двоих, – хвастливо заявил Сэм.

– Неужели ничего нельзя сделать, господин Подсолнух? – взмолился Фродо. – Неужели в поселке не достать хотя бы парочки лошадок, ну, на худой конец, одной, вьючной? Вряд ли нам удастся взять тут пони внаем, но, может, кто–нибудь продаст?

Он отнюдь не был уверен, что у него хватит денег на такую покупку, и твердости своему голосу придать не смог.

– Сильно сомневаюсь, – сказал корчмарь, еще больше расстроившись. – Все верховые пони Бри стояли у меня в конюшне, но о них речи теперь нет. Что касается прочей скотинки – ну, лошадей там, вьючных пони, или не знаю, кого еще – в Бри ее не держат, а кто держит – не продаст. Но я сделаю все, что можно. Сейчас растолкаю Боба и пошлю по домам – пусть разведает.

– Да, пожалуй, послать стоит, – без особого воодушевления согласился Бродяга. – Пусть сходит. Хорошо бы раздобыть хоть одного пони, это верно… Но тогда прощай ранний выход! Ускользнуть потихоньку нам уже не удастся. С тем же успехом мы могли бы протрубить в рог и объявить на все Бри – уходим, дескать! Нет сомнений: это часть вражеского замысла.

– Зато есть и утешение, правда, маленькое, – весело сказал Мерри. – А может, и не очень маленькое. Сейчас мы сядем и, в ожидании новостей, спокойно позавтракаем! Подать–ка сюда Ноба!

Увы, задержаться пришлось больше чем на три часа. Боб доложил, что брийцы не отдадут чужакам своих лошадок ни за какие деньги. Исключение составил Билл Осина, предложивший своего пони.

– Это не пони, а мешок с костями, – сообщил Боб. – Но или я не знаю Билла Осину, или он, видя, как вас заклинило, запросит по меньшей мере втрое.

– Билл Осина? – усомнился Фродо. – А это не ловушка? Может, это животное через день сбежит к нему со всем нашим скарбом, или наведет на наш след Всадников, или еще что–нибудь выкинет?

– Все может быть, – сказал Бродяга. – Но с трудом верится, чтобы животное, избавившись от такого хозяина, ни с того ни с сего кинулось к нему обратно. Скорее, любезный господин Осина решил, на свой страх и риск, выжать из этого случая все до последней капли. Опасаться надо только одного – бедная кляча, неровен час, околеет! Но выбора, похоже, нет. Сколько он хочет за пони?

Билл Осина затребовал аж двенадцать серебряных монет – раза в три больше ходовой цены за среднего пони по тем временам. Пони оказался костлявой, заморенной и довольно понурой скотинкой, но, кажется, околевать пока не собирался. Господин Подсолнух заплатил за него самолично и вдобавок предложил Мерри восемнадцать монет за пропавших лошадок. Человек он был порядочный, и, по брийским меркам, денежки у него водились, но раскошелиться на тридцать монет было разорительно даже для него. А досаднее всего ему было, что в итоге не кто–нибудь, а именно Билл Осина обвел его вокруг пальца.

Правда, в конце концов корчмарь внакладе не остался. Позже выяснилось, что свели на самом деле только одну лошадь. Остальных просто выгнали из стойл в чисто поле, а может быть, они сами, обезумев от ужаса, порвали привязь и бежали прочь. Позднее лошадки отыскались – они бродили на воле в пределах Брийской Округи. Ну, а пони Мериадока ускакали дальше всех и в итоге (здравого смысла им было не занимать!) подались в Курганы – искать Блинчика. Том Бомбадил принял их как родных, и они прекрасно у него прижились. Ну, а когда Том прознал о переполохе в Бри, он послал лошадок к господину Подсолнуху, и тот в итоге заполучил пять отличных пони, причем за вполне разумную цену. В Бри им, конечно, пришлось работать до седьмого пота, но Боб их ласкал, холил и старался не обижать, так что, пожалуй, в целом им повезло – они избежали тяжелого и полного опасностей путешествия. Но зато и в Ривенделле не побывали!..

Ну, а пока господин Подсолнух видел одно: плакали его денежки. Увы – на этом его заботы не кончились. Мало–помалу в корчме началось настоящее светопреставление: проснулись остальные гости, и вскоре о ночном нападении знали уже все.

Южане, у которых пропало несколько лошадей, костили корчмаря на чем свет стоит, пока не выплыло на поверхность, что они и сами кое–кого недосчитываются – причем не кого–нибудь, а того самого косоглазого приятеля Билла Осины. Подозрение тут же пало на него.

– Подбирают, понимаете, на большой дороге всяких конокрадов, приводят их ко мне в корчму, а потом шумят как скаженные, – возмущался Подсолнух. – Да с вас самих надо деньги содрать за весь этот погром, а они, видите ли, еще кричат на меня! Шли бы лучше спросили Билла Осину, где хоронится этот ваш распрекрасный приятель!

Но никто его за приятеля так и не признал. Более того, южане не смогли даже припомнить, когда он присоединился к их компании.