Черный Змей (СИ) - Новикова Алла. Страница 9

— Что? — озадаченно переспросил Змей.

"В тупик поставила, — усмехнулась девушка. — И куда все равнодушие девалось".

— Руку покажи. Левую.

Браслет глубоко впился в кожу, но Кирилл даже не поморщился, когда Татьяна осторожно разгибала змейку, чтобы освободить руку.

— Не больно?

Змей замотал головой.

— Пить хочешь? Я принесу.

— Не отказался бы, — выдавил из себя явно удивленный такой заботливостью парень.

Осторожно переступая через спящие тела, девушка направилась на кухню, где и застала одиноко пьющего пиво Женьку.

— Привет. Уже встал? Ну ты ранняя пташка!

— Да я, можно сказать, и не ложился, — усмехнулся парень. — И вовсе не ранняя — время-то уже как-никак третий час.

Татьяна, не веря, взглянула на кухонные часы, которые с суровой неумолимостью подтвердили его слова.

— Обалдеть! — протянула она. — Вот это я разоспалась!

— И не ты одна, — заметил Женька.

Девушка, потирая лоб, потащилась к раковине налить воды.

— Как спалось? — с напускным равнодушием осведомился парень. — Выспалась?

— Вполне, — не оборачиваясь, весело ответила Таня. — Давно я так не высыпалась.

Поскольку она была спиной к Женьке, она не могла увидеть боли в его глазах, когда она ответила. Зато ее заметил Змей, неслышно подъехавший (и как умудрился?) на коляске. И скрестились два взгляда — золотистый и карий, и поняли друг друга без слов. Женька понял, что Змей помнит, как он пытался на руках унести пьяную Татьяну, чтобы уложить ее в спальне, а девушка отбивалась и бормотала, что ей и здесь хорошо, мертвой хваткой вцепившись в Кирилла; а Змей в свою очередь понял, куда именно Женька хотел отнести девушку и зачем. И еще Женька понял, что Змей это понял.

Не замечая этой безмолвной дуэли, происходящей у нее за спиной, девушка наконец-то утолила жажду и наполнила кружку для Кирилла. Обернувшись, она столкнулась с ним и вздрогнула:

— Ой, Кирилл! Ты почему так постоянно подкрадываешься?

— Извини, — равнодушно бросил тот, отводя взгляд от медленно багровеющего Женьки.

Татьяна вручила ему кружку и отошла к окну покурить.

— Пи-и-и-ить! — раздалось где-то совсем поблизости. — Ой, плохо мне, нехорошо-о-о-о…

— Узнаю родной загробный голос, — улыбнулась девушка и удивилась, что Женька не улыбнулся в ответ.

На кухню практически вползла Ольга, бледная, всклокоченная. Вежливый Змей тут же протянул ей свою кружку, так и не отпив ни глотка.

— Благодарю, — просипела девушка и надолго припала к живительной влаге — кружка-то была большая, пивная.

— Ну как самочувствие? — весело осведомилась у Ольги Татьяна, когда та уже могла более-менее внятно говорить.

— Издеваешься? — из-под нависших на глаза волос мрачно взглянула на нее подруга. — Голова ва-ва, во рту ка-ка, в карманах пусто. Вот какое у меня самочувствие. А ты чего с утра такая веселая? Уже тяпнула, что ли?

— Дурочка ты! — беззлобно ругнулась девушка. — Во-первых, уже не утро, а, скорее, обед; во-вторых, ничего я не тяпала; а в-третьих, веселая я, потому что день сегодня хороший.

Ольга подозрительно посмотрела на сияющую подругу, на угрюмого Женьку, на невозмутимого Кирилла и вздохнула, сдаваясь.

— Ладно. Все равно в таком состоянии мне эту загадку не разгадать. Пойду умоюсь, пока зеркало при виде меня не треснуло.

— Я с тобой.

Татьяна быстро потушила сигарету и спрыгнула с подоконника. Девушки удалились в ванную.

— Слушай, Оль, — спросила Татьяна, пока та, отфыркиваясь, плескала себе в лицо холодной водой. — Ты все помнишь, что было вчера? А то у меня провалы в памяти.

— Еще бы им не быть, когда ты еще на Броде так нахлесталась, что на ногах не стояла.

— Я?!

— Ну конечно ты. Вроде бы как ты из-за Кирюхи нервничала, оттого и вливала в себя как заправский алкоголик. А если учесть, что ты практически ничего не ела, нечего удивляться, что ты так назюзюкалась.

— М-да, дела… А что было после Брода? Я смутно помню.

— Да я и сама помню не очень четко. Пели, пили — ну это как обычно. Ксюха стриптиз танцевала…

— Ну это тоже как обычно, — улыбнулась Татьяна.

— Угу, — согласилась Ольга. — В "бутылочку", помню, играли…

— В "бутылочку"?!

— Но ты с нами не играла. У тебя была очень увлеченная беседа с тем, из-за кого ты так напилась.

— Я разговаривала с Кириллом?! — округлила глаза девушка. — А о чем?

— Не знаю, не прислушивалась. Но вам, по-моему, было очень весело. Ты мне потом сказала, что ошиблась в нем, что, мол, Кирилл — отличный парень, просто душка и все в таком роде.

— Басяво. А я не помню…

— Потом мы с Котиком… ну… сама понимаешь.

— Понимаю.

— А когда мы вернулись, твой "душка" уже спал.

— Он не мой, — запротестовала девушка. — Он…

— Помню-помню. Свой собственный, — отмахнулась Ольга, вытираясь. — Все, можешь умываться. Эх, и почему я зубную щетку с собой не ношу?

— А у меня здесь давно уже своя собственная зубная щетка, — похвасталась Татьяна неизвестно перед кем.

— Кто б сомневался, — буркнула Ольга. — Была б твоя воля, тут бы все твое было.

— В смысле?

— В прямом. Думаешь, никто не замечает, как Женька на тебя смотрит?

— Ты сейчас наговоришь! Мы с ним просто друзья.

— Да уж, друзья. Разве ж друзья друг друга взглядами пожирают?

— Я его никогда не пожирала!

— А я не о тебе сейчас говорю.

— Оль, ну ты же помнишь, что у нас с ним ничего не вышло. Ну, еще на первом курсе. И мы решили остаться друзьями. Просто у него характер такой — то он меня "любит", а то и вовсе не замечает. Видела, как он на меня на кухне смотрел? Как на врага народа.

— Ну, тебе оно, конечно, виднее, — внезапно уступила Ольга.

— Конечно, виднее. А что было дальше?

— Потом ты ползала по полу в поисках телефона, но нашла только диван, куда ты благополучно и заползла, уютно свернувшись в объятиях спящего Кирилла.

Татьяна в этот момент чистила зубы, поэтому она ничего не сказала, только махнула рукой — мол, продолжай.

— Ну и все, — помявшись, закончила Ольга. — Мы с Котиком позже тоже легли спать, так что больше ничего я тебе рассказать не могу.

И уж тем более она не могла рассказать подруге о том, как Женька пытался перенести ее в спальню; о том, как девушка предпочла остаться со Змеем; о том, как напился обычно сдержанный Евгений, с ненавистью глядя в золотые глаза проснувшегося от этой суматохи Кирилла и о том, как он плакал потом пьяными слезами у нее на груди, а она утешала его, говоря, что Татьяна просто пьяна и потому не хочет трогаться с места, а вовсе не потому, что вдруг воспылала страстью к его соседу… И о том, как Кирилл, проснувшись и обнаружив рядом с собой спящую девушку, осторожно привлек ее к себе и замер с глуповатым выражением блаженства на лице… Ни о чем она рассказывать не будет. Не ее это дело. Пускай сами разбираются.

— Весело погуляли, — произнесла наконец Татьяна. — Я и половины не помню. Представляешь мой шок, когда я увидела рядом с собой Кирилла?

— Нет уж, этого я представить не могу и пытаться не буду. Я надеюсь, ты хоть одетая проснулась? — не удержалась от подколки подруга.

— Ну конечно одетая! — возмутилась девушка.

— Почему это "конечно"? Ты ж как-никак с парнем спала, не с бревном.

— Так он же инвалид. Парализованный.

— И что? Насколько я вижу, парализованы у него только ноги. С руками точно все в порядке. Да и та часть тела, о которой ты подумала, тоже к ногам явно не относится.

— Хватит меня дразнить! Ничего не было.

— Откуда ты знаешь? Ты ж ничего не помнишь.

— Ну… я бы заметила…, - неуверенно пробормотала Татьяна.

— Ха! Заметила бы она! В твоем-то состоянии! Ларина, ты была мертвецки пьяна. С тобой могла забавляться хоть вся наша мужская компания, и ты не проснулась бы!

— Тьфу на тебя! Наши парни на такое не способны.

— Наши — да… а вот Змея пока никто в нашу компанию не зачислял.