Дракон - Бубела Олег Николаевич. Страница 46

Дальнейшее очень напоминало игру в догонялки. Сарионо старательно пытался меня либо схватить, либо задеть хвостом, но мне все время удавалось ускользнуть от его когтей. Однако долго так продолжаться не могло, тем более что дракон даже не запыхался, гоняя меня по всей площадке. Именно поэтому я попробовал нападать сам. Первый же удар, который я нанес ногой в брюхо, оказался безрезультатным. Хоть он и был мощным, но противник даже не охнул, хотя и замедлился. Наверняка от удивления, что я вдруг надумал сопротивляться. Воспользовавшись этим, я подпрыгнул и с разворота, подражая Чаку Норрису, ударил дракона по морде.

Этот прием принес результат, но не тот, на который я рассчитывал. Противник взревел и кинулся на меня, вынудив продолжить игру в догонялки. Просчитывая свои дальнейшие действия, я искал уязвимые места на теле дракона. Их было не так много, но пару мне все же посчастливилось обнаружить. Одним оказалось солнечное сплетение, располагавшееся почти на том же месте, где и у людей, а вторым являлся нос, очень чувствительный и нежный. Причем если о второй уязвимой точке я помнил по полету с Ларом и приберегал напоследок, то в солнечное сплетение ударил дважды. Первый раз во время прощупывания и легонько, а второй получился совершенно случайно. Во время одного из перекатов, спасаясь от когтей, я нырнул под дракона, а когда тот попытался придавить меня, чтобы без помех вытащить за шкирку, распрямился, словно пружина, и ударил его обеими ногами под ребра.

Получилось замечательно. Дракон издал сдавленный рык, полный боли, и в следующее мгновение рухнул на камень. Лишь быстрая реакция позволила мне откатиться от этой падающей туши, иначе поединок на этом бы и закончился. Сарионо некоторое время лежал на полу пещеры и судорожно пытался вдохнуть, а я раздумывал, подойти мне для добивания или лучше не рисковать понапрасну. Наткнувшись на злой взгляд приходившего в себя дракона, я понял, что опять слишком долго думал. Сарионо сумел-таки вдохнуть и поднялся на лапы, а потом снова пошел в атаку, но действовал уже более осторожно. Поэтому я искренне пожалел, что не добил его, когда представилась такая возможность.

Став холодным и расчетливым, дракон свел на нет все мои попытки его достать. Я знал, что он читал мои мысли, но ничего не мог поделать, ведь при ударе всегда рассчитывал не только предполагаемый результат, а еще и пути отхода или хотя бы возможность нанесения следующего. Именно поэтому Сарионо мог начинать торжествовать, но не делал этого.

«Умный, гад!» – подумал я, подпрыгнув и пытаясь ударить дракона в бок.

Но в ответ он хлестнул хвостом, о котором я совсем забыл. И на этот раз удар оказался удачным, так как в воздухе у меня увернуться не получилось, поэтому мою тушку отнесло далеко к стене. Почувствовав, как от удара жалобно хрустнули ребра, я едва успел откатиться от приближающейся туши, а потом, используя стену, как упор, вырваться из уже сжимающейся когтистой лапы. Снова оказавшись на середине площадки, я окинул взглядом то, что осталось от моей рубашки. Теперь она представляла собой окровавленные лохмотья, годные разве что на растопку. Именно это зажгло у меня внутри огонь ярости.

– Все! Мне надоело! – сказал я, срывая остатки ткани со своего торса и идя навстречу противнику.

Ускорившись, я пробежал несколько метров и подпрыгнул, нанося жестокие удары в шею. Как я и предполагал, Сарионо привстал на задние лапы, что позволило мне атаковать незащищенное брюхо. Два удара в солнечное сплетение. Кулаками, потому что ноги были заняты печенью. А потом, едва приземлившись, я снова подпрыгнул и ударил отшатнувшегося противника по морде. Вот только последний удар вышел смазанным, что позволило дракону полоснуть перед собой лапой, оставившей глубокие кровоточащие царапины у меня на груди.

Все еще находясь в состоянии ускорения, я схватился за эту лапу и, используя инерцию, подлетел к голове и вцепился в небольшие рожки. Развернувшись, я уселся прямо на шею Сарионо, а потом принялся молотить его затылок прямо за гребнем. Не обращая внимания на содранную чешуей кожу на кулаках, я продолжал бить в одно и то же место. Дракон обиженно взревел и схватил меня своей лапой за ногу. Сильным рывком он сдернул наездника со своей шеи и швырнул прочь. Перекатившись по полу, я понял, что от боли теряю всю свою осторожность, но был этому только рад. Но и боль вскоре вытеснила неуправляемая ярость, заполнившая меня без остатка и превратившая в дикого зверя.

Оскалившись, я зарычал, глядя на своего разъяренного противника. Рыку, который раздался из моей глотки, мог бы позавидовать любой тигр, но я уже ничему не удивлялся и кинулся на дракона, желая только одного – убить, уничтожить, растерзать! Поднырнув под лапу, я схватился за нее и рывком дернул дракона на себя, опрокидывая навзничь. Не давая ему подняться, я страшными ударами по правому боку вынудил противника жалобно зарычать. Но это было только начало. Очутившись перед самой мордой, я ударил его в нос кулаками, а затем хорошенько приложил между рогов. Сарионо издал полурык-полустон и закрыл морду лапами, одновременно хлестнув перед собой хвостом.

Я поймал этот гибкий отросток и рывком дернул на себя. Дракона развернуло. Ухватившись за хвост покрепче, я усилил свои мышцы магией, а потом с яростным рыком швырнул рептилию в ближайшую стену. Дракон успел слабо взмахнуть крыльями, прежде чем шмякнуться о камни, и сполз вниз мешком с картошкой, силясь подняться. Но я не собирался его так оставлять, поэтому сделал два гигантских прыжка и оказался прямо перед мордой, из ноздрей которой сочилась темная кровь. Стремительными ударами я начал молотить по его челюстям, заставляя голову противника дергаться в разные стороны.

Сарионо вновь попытался зарычать, выставив вперед лапы, чтобы просто защититься от моих ударов, но я ухватился за них и рывком опрокинул дракона набок, а затем схватил его за рожки и вновь с разворота швырнул в стену. Второй раз этот прием сработал не так эффективно, но все равно я воспользовался моментом и, не давая ошеломленному противнику пошевелиться, прыгнул к нему на шею. Дико зарычав, я крепко сжав ноги и принялся молотить кулаками по макушке дракона. В каждый свой удар я вкладывал всю ярость, которая полыхала внутри. Сперва дракон пытался освободиться и оторвать меня от своей шеи, но его когти оставляли лишь глубокие порезы на моих ногах. Продолжая бить кулаками по голове, я все сильнее стискивал захват, помогая себе магией, душа своего противника.

Мои руки уже давно были разбиты в кровь о твердую чешую дракона, ноги были исполосованы когтями до самых костей, но я не обращал внимания на боль, маячившую на задворках сознания, и продолжал бить, борясь с необычайно острым желанием вцепиться в Сарионо зубами. Спустя некоторое время дракон перестал сопротивляться и все свои усилия направил только на то, чтобы вдохнуть. Затем он рухнул на бок, заодно приложив меня о твердый пол. Но я не разжимал хватки и продолжал бить противника, рыча от ярости. Не сразу я понял, что Сарионо больше не сопротивляется, а когда же наконец осознал это, то остановился и услышал слабый голос в своей голове, который едва пробивался сквозь громкие удары моего сердца:

– Пощади…

Тяжело дыша, я не спешил разжимать хватку. Как известно, лучший враг – мертвый враг. Но потом я вдруг вспомнил, что стая постепенно вырождается, припомнил свою характеристику, данную этому дракону, и понял, что потерять такого самца для крылатых было бы просто непростительно. Ослабив свой захват, я позволил Сарионо вдохнуть. Тот со свистом наполнил легкие воздухом, но не делал попыток подняться. Чувствуя, что все порезы от когтей уже затянулись, я убрал ноги с шеи дракона, а потом медленно встал. Ярость уходила, оставляя после себя усталость и сожаление. Сожаление от того, что все так быстро закончилось.

Да, когда я начал дуэль, то думал только о том, чтобы грамотно провести поединок, но когда вышел из себя, то начал испытывать упоение этой схваткой. Несмотря на боль, я наслаждался каждым мгновением боя с сильным противником, и теперь мне хотелось все повторить. Однако я засунул это желание куда подальше, посмотрел на тяжело дышавшего дракона, все еще не поднимающего голову с пола, и сказал, глядя в его полуприкрытые глаза: