Спеши любить - Спаркс Николас. Страница 8

– Пялишься на мою девушку? – спросил он, накаляясь.

– Нет.

– Да, – возразила Анжела, с трудом ворочая языком. – Он на меня смотрел. Это мой бывший парень. Я тебе говорила.

Глаза Лью превратились в узенькие щелочки, совсем как у Хегберта. Видимо, при взгляде на меня у многих людей возникали сходные чувства.

– Ага, значит, это ты, – с издевкой выговорил он.

Я, в общем, не любитель драться. Единственная настоящая драка с моим участием произошла в третьем классе, причем я начал плакать еще до того, как противник меня стукнул. Обычно мне без труда удавалось избегать подобных неприятностей благодаря врожденному миролюбию; кроме того, никто не рисковал связываться со мной, когда рядом был Эрик. Но сейчас он где-то развлекался с Маргарет – возможно, под трибуной.

– Ни на кого я не смотрел. Понятия не имею, что она тебе наговорила, но вряд ли это правда.

Лью прищурился:

– Хочешь сказать, что Анжела врет?

Ого!

Наверное, он врезал бы мне прямо здесь, но внезапно вмешалась Джейми.

– Кажется, я тебя знаю, – весело заметила она, пристально глядя на Лью и как бы не понимая, что за ситуация разворачивается прямо у нее под носом. – Погоди-ка… да-да. Ты работаешь в гараже, твоего отца зовут Джо, а твоя бабушка живет на Фостер-роуд, возле железной дороги.

На лице Лью возникло нечто вроде замешательства, как будто он пытался собрать головоломку из множества кусочков.

– Откуда ты знаешь? Это он тебе рассказал?

– Не говори глупостей. – Джейми усмехнулась. Только она могла усмотреть в происходящем нечто забавное. – Я видела твою фотографию дома у бабушки. Шла мимо и помогла ей донести покупки. Фотография стоит у нее на каминной полке.

Лью смотрел на Джейми так, словно из ушей у нее торчали бананы. Та начала обмахиваться рукой.

– Ну а мы просто решили немного посидеть и отдохнуть от танцев. Становится жарко. Не хотите присоединиться? Здесь есть свободные места. Как поживает твоя бабушка?

Она, кажется, искренне обрадовалась, а Лью растерялся. В отличие от нас он не имел опыта общения с Джейми. Несколько секунд он раздумывал, стоит ли начинать драку с парнем, чья подружка помогла его бабушке. Если эта задачка кажется не из легких даже вам, вообразите, что творилось в пробензиненных мозгах Лью.

Наконец он убрался молча вместе с Анжелой. Кажется, та из-за количества выпитого уже забыла, с чего все началось. Мы с Джейми наблюдали за ними; когда Лью отошел на безопасное расстояние, я выдохнул и только тогда осознал, что стоял затаив дыхание.

– Спасибо, – неловко пробормотал я, сообразив, что Джейми спасла меня от тяжких телесных повреждений.

Она странно на меня взглянула:

– За что?

Я предпочел обойтись без объяснений, и Джейми немедленно вернулась к рассказу о летней школе, как будто ничего не произошло. И на сей раз я действительно прислушивался, так как все-таки был ей обязан.

Это была не последняя наша встреча с Лью и Анжелой за вечер. Два бокала пунша ее доконали, и она заблевала весь женский туалет. Лью, этот стиляга, удрал, едва девушку начало тошнить; он смылся так же незаметно, как и появился, и больше мы его не видели. Разумеется, именно Джейми обнаружила Анжелу в уборной; мы поняли, что бедняжке совсем плохо. Единственным вариантом было умыть ее и отправить домой прежде, чем это обнаружат учителя. Напиться в те времена считалось большим преступлением; если бы Анжела попалась, то вылетела бы из школы.

Джейми, благослови ее Бог, отнюдь не желала ей зла, хотя вполне могла бы: Анжела нарушила одно из Хегбертовых правил пристойного поведения. Тот неизменно порицал пьянство, хоть и не в той мере, как прелюбодеяние; все мы знали, что здесь он убийственно серьезен, и Джейми, на наш взгляд, просто не могла считать иначе. Вероятно, так оно и было, но милосердие одержало верх. Быть может, она взглянула на Анжелу и решила отнестись к ней как к раненому животному, после чего немедленно взяла дело в свои руки. Я вышел, извлек Эрика из-под трибуны и попросил постоять на страже у двери, пока мы с Джейми приводили все в порядок. Анжела, надо сказать, изрядно постаралась. Блевотина была повсюду – на полу, на стенах, в раковинах, даже на потолке (и не спрашивайте как). Я стоял на четвереньках в своем лучшем костюме и драил уборную, то есть занимался тем, чего больше всего хотел избежать. И Джейми делала то же самое.

Я буквально слышал за своей спиной визгливый хохот Кэрри.

Закончилось тем, что мы выскользнули из спортзала через заднюю дверь, подпирая Анжелу с обеих сторон. Та продолжала допытываться, где Лью, но Джейми велела ей не волноваться. Она действительно здорово умела успокаивать, хотя Анжела была настолько не в себе, что, наверное, даже не осознавала, с кем говорит. Мы затолкнули Анжелу на заднее сиденье моей машины, и она немедленно отключилась – правда, предварительно ее вырвало на пол. Завоняло так, что пришлось опустить все окна. Поездка казалась нам необычайно долгой. Мать Анжелы открыла дверь, бросила единственный взгляд на свою дочь и молча увела ее в дом. Наверное, она сильно смутилась – и нам, в свою очередь, тоже нечего было ей сказать. Ситуация говорила сама за себя.

Когда мы высадили Анжелу, было уже без четверти одиннадцать, поэтому я поехал прямо к Хегберту. Джейми выглядела и пахла ужасно, поэтому я тревожился не на шутку и в душе молился, чтобы священник спал. Мне не хотелось объясняться перед ним. Возможно, он и выслушает Джейми, если она сама изложит ему суть дела, но отчего-то я был абсолютно уверен, что Хегберт так или иначе найдет способ свалить вину на меня.

Я проводил ее до двери, и мы постояли на крыльце. Джейми скрестила руки на груди и улыбнулась. Она как будто вернулась с вечерней прогулки и по-прежнему восхищалась красотой окружающего мира.

– Пожалуйста, не рассказывай ничего отцу, – попросил я.

– Не буду, – кивнула Джейми, продолжая улыбаться. – Я хорошо провела время. Спасибо, что пригласил.

Заляпанная блевотиной, она стояла на крыльце и благодарила меня за вечер. Джейми Салливан по-настоящему могла свести с ума.

Глава 4

В течение последующих двух недель моя жизнь вернулась в привычное русло. Отец уехал в Вашингтон, и в доме стало куда веселее – в основном потому, что снова можно было вылезать по ночам в окно и удирать с приятелями на кладбище. Не знаю, отчего оно так нас привлекало. Возможно, оттого, что на могильных плитах очень удобно сидеть.

Обычно мы сидели на фамильном участке семьи Престон. Восемь надгробий столетней давности стояли полукругом, поэтому было очень удобно передавать пакетик с арахисом. Однажды мы решили узнать побольше о Престонах и отправились в библиотеку. Если ты сидишь на чьей-то могиле, то, наверное, должен знать хотя бы немного о том, кто в ней лежит.

Выяснилось, что в документах об этом семействе мало упоминаний, хотя мы и впрямь нашли некоторые любопытные факты. Генри Престон, глава семьи, был одноруким лесорубом – хотите верьте, хотите нет. По слухам, он мог выполнять свою работу так же быстро, как и любой нормальный дровосек. Этот тип то и дело вставал перед нашим мысленным взором, и мы проводили целые часы в рассуждениях о том, можно ли с одной рукой переплыть Береговой канал или играть в бейсбол. Конечно, наши разговоры не отличались глубокомыслием, но мне они все равно нравились.

Итак, однажды в субботу мы сидели на кладбище, поглощали арахис и болтали о Генри Престоне, когда Эрик вдруг спросил, как прошло мое свидание с Джейми Салливан. После бала мы с ним практически не виделись, потому что футбольный сезон был в самом разгаре и большую часть времени Эрик с командой проводил на играх.

– Нормально, – ответил я, пожимая плечами и стараясь казаться равнодушным.

Эрик игриво ткнул меня под ребра, и я охнул. Он был тяжелее по меньшей мере на тридцать фунтов.

– Ты поцеловал ее на прощание?

– Нет.

Эрик отхлебнул пива. Не знаю, каким чудом, но моему приятелю отчего-то удавалось без проблем покупать спиртное, хотя весь город прекрасно знал, сколько ему лет. Он вытер губы ладонью и искоса взглянул на меня: