Отодвигая границы (ЛП) - МакГэрри Кэти. Страница 16

— Тогда кто? Я давно не дрался. Моя репутация будет испорчена, если я буду вести себя хорошо слишком долго.

Она боролась, но я победил. Её улыбка вернулась на мимолётное ослепительное мгновение.

— Тебя выгонят, если ты подерёшься с миссис Колинз. Так что спасибо, но не стоит.

Я стукнулся затылком об шкафчик.

— Она и мне сегодня мозги выносила. Должно быть, это всё фишка третьего свидания.

Я усмехнулся, когда Эхо посмотрела на меня так, будто я сделал себе татуировку на лбу.

— В смысле, фишка третьего свидания?

Она что, жила в коробке?

— После третьего свидания люди обычно занимаются сексом. Сегодня была моя третья встреча с миссис Колинз, и она изнасиловала меня по-королевски. И, судя по всему, она провернула тот же номер с тобой.

Её идеальные брови сдвинулись к переносице, пока она обдумывала мои слова. Мне нравилось, как её губы изогнулись от смеха, а её щек коснулся румянец.

— Знаешь, что самое отстойное? — спросила она.

— Миссис Колинз?

— Да, но я не об этом. Всё, что мне нужно знать, находится в этой чёртовой папке, которая хранится у неё. Она словно ключ к волшебной двери — проходу в волшебное королевство. — Девушка пнула свой рюкзак через коридор. — Я могла бы наконец обрести хоть какой-то покой, если бы добралась до этой дурацкой папки.

С её словами в моей голове закрутилось торнадо. Миссис Колинз поддерживала контакт с приёмными родителями Тайлера и Джейкоба, что значит, у неё была их информация — фамилии, телефонный номер, адрес. Эхо была права. Эти папки — золотая жила. Если я доберусь до неё, я мог бы проведать братьев. Я мог бы доказать, что они живут в доме, полном насилия, и получить опеку над ними.

— Эхо, ты гений.

13 — Эхо

Первая стадия операции «Прочитай свою папку» состояла из моего отца, Эшли и меня, ожидающих, когда миссис Колинз позовёт нас на сеанс. Отец стоял в углу, на повышенных тонах разговаривая с кем-то по ту сторону линии его «БлэкБэрри», пока мы с Эшли сидели рядом друг с другом на стульях.

Эшли прижала руку к животу.

— Ох. Ох, Эхо, малыш пихается.

— Вы можете войти, — позвала миссис Колинз.

Я взлетела со своего места.

— Ну слава богу.

Мачеха уже месяцами надоедала всем бесконечной болтовнёй о ребёнке. Ладно, может и не всем. Отец прислушивался к каждому её слову, будто она была Святым Павлом, проповедующим Евангелие. Моей маме он никогда не уделял столько внимания. Иначе я не была бы школьным фриком.

Три недели назад миссис Колинз начала пору ношения деловых костюмов, а затем джинсов и футболок по пятницам.

С каждой неделей пятница переносилась на день. Сегодня новой пятницей был вторник. Она встала за стол и сверкнула своей вечной улыбкой.

— Мистер и миссис Эмерсон, я так рада вас видеть, но наша групповая терапия лишь на следующей неделе.

Приподняв брови, отец вопросительно посмотрел на Эшли, которая поражённо замерла с открытым ртом.

— Нет. В семейном календаре чётко отмечено…

Я перебила её:

— Я сказала им прийти на этой неделе. — Миссис Колинз сделала эту странную штуку, когда весь её рот двинулся вправо.

— Я знаю, что у нас был суровый сеанс на прошлой неделе, но ты действительно считаешь, что тебе нужно было приводить телохранителей?

— Эхо? — спросил папа. — Что сучилось на прошлой неделе?

Моё сердце сжалось и ухнуло вниз. Его беспокойство казалось настоящим. Я бы всё отдала, чтобы так оно и было. Я встала и подошла к окну. Ученики сновали по парковке, прежде чем направиться домой. У этого сеанса было столько же шансов на провал, как и у того, что был на прошлой неделе.

— Кое-что хорошее.

— Замечательно. Этой семье не помешает парочка хороших новостей. — Голос Эшли резал мне слух как наждачная бумага кожу. — Я читала в журнале, что дети чувствуют негативную энергию.

С одного из мест выехала машина, открывая вид на Ноя, сидящего на капоте его ржавой тачки рядом с каким-то парнем с кучей пирсинга и татуировок и байкершей Бет. Его друзья уставились на меня, когда тот одарил меня своей коварной улыбкой. Они меня пугали. Улыбка Ноя заставляла меня трепетать.

Не то чтобы мне стоит трепетать из-за Ноя Хатчинса. Я встречалась с Люком, а не с ним — если можно было так назвать один монолог Люка по телефону и одно неловкое групповое свидание в местной пиццерии.

Я вздохнула и выбросила Люка из головы. Мы с Ноем заключили договор, и я намеревалась выполнить свою часть сделки. План был прост: мне нужно было перенести свою встречу, чтобы он перенёс свою утреннюю терапию на место моей дневной.

Поскольку наши встречи по времени рядом друг с другом, один из нас будет отвлекать миссис Колинз, пока другой просмотрит папки.

— Эхо? — потребовал ответа отец, в его голосе всё ещё слышался намёк на беспокойство. — Что хорошего?

Глубоко вдохнув, чтобы успокоить волнение, сжимающее мой желудок, я повернулась к нему лицом. Я и так питала отвращение к конфликтам. Конфликты с отцом я просто ненавидела.

— Почему ты не рассказывал мне, что я выиграла Губернаторский кубок?

— Что, прости? — Теперь всякое беспокойство покинуло его тон.

К моему волнению присоединилась нотка боли. Почему, ко всему прочему, он забрал у меня и рисование?

— Я так хотела выиграть. Ты мог рассказать мне хотя бы об этом.

Миссис Колинз насторожено разглядывала меня и держала руки на коленях. Я ожидала, что она вскочит с места и начнёт защищатся, но она оставалась раздражающе спокойной. Эшли положила руку на ладонь отца.

— Оуэн? — Мне показалось, или в её голубых глазах мелькнула вина?

Пугая меня до чёртиков, его лицо приобрело непривычный серый оттенок.

— Ты помнишь? — Его глаза округлились, придавая папе потерянный и необычайно грустный вид.

Я думала, он хотел, чтобы я вспомнила. Мой лоб сморщился в недоумении. Разве не в этом весь смысл терапии?

Серый сменился красным, когда он повернулся к миссис Колинз.

— Это неприемлемо. Мы виделись с двумя психотерапевтами и получали три разные оценки её психологического состояния. Каждый из них имел своё мнение на счёт того, как с ней поступить, но после её нервного расстройства каждый из них сказал нам оставить тот день в покое. Я знал, когда вы попросили положить в эту комнату ленту, что мы должны были отказаться от этой программы. Как вы могли заставить её вспомнить?

— Я никого не заставляла, мистер Эмерсон. Я просто клала ленту на стол во время её терапии. Это называется десенсибилизация. Её разум решил, что эти воспоминания безопасны, потому она их вспомнила.

Встав со стула, отец пробежался рукой по волосам.

— Боже, Эхо. Почему ты не сказала раньше? Ты должна понять…

— Мистер Эмерсон, остановитесь! — Миссис Колинз пыталась сохранить спокойный голос, но я услышала лёгкое повышение тона. — Она вспомнила лишь о ленте. И только.

Грудь отца быстро вздымалась и опускалась. Затем, будто чтобы доказать, что невозможное возможно, он придвинул меня к себе и обнял. Одна из его рук прижала мою спину. Другая — голову. Я замерла.

Объятия были тёплыми. Я чувствовала себя в безопасности. Как когда я была ребёнком, и моя мама закатывала истерику, а я пугалась. Воспоминания о моей маме с округлёнными глазами, что-то бессвязно кричащей, и спутанными рыжими волосами, вылезающими из хвостика, заполнили мою голову. Я бежала к отцу, и он прижимал меня к себе… как сейчас. Он защищал меня, держал в безопасности.

Я слушала его сердцебиение и чуть не позволила себе обнять его в ответ. Каблуки цокнули по полу, когда Эшли заёрзала.

Невероятная боль впилась мне в сердце, и я оттолкнула его.

— Ты выбрал её.

Папа протянул ко мне руку, его рот приоткрылся.

— Что?

— Ты выбрал Эшли. Она прокралась в наш дом и разрушила нашу семью. Ты выбрал её, не нас.