Можно ли отказаться от мечты? (СИ) - Круглова Полина. Страница 33

Поначалу Лера не понимала, чего он к ней цепляется. Она думал, что ей кажется. Но фразочки-обвинения в нелояльности к компании, в которой она работает, и все это с хитрой улыбочкой, выводили из себя. Однажды, она услышала повышенный голос Дидем. Лера в первый раз слышала, чтобы Дидем повысила голос, а чтоб кричала — такого вообще никогда не было. Потом Костя рассказал Лере сплетни, ходившие по офису. Кемаль поинтересовался личностью Леры у Дидем. Видимо это было в не совсем корректной форме, потому что Дидем моментально вышла из себя и кричала, что он понятия не имеет, как Лера работала и работает, по сколько часов в сутки она просиживает в компании и какую работу провернула.

Слова Дидем были приятны, но осадок от того, что Кемаль ходит по офису и спрашивает о ней за глаза, отдавал чем-то гадким. Противостояние усиливалось с каждым днем. Причем уже все окружающие стали замечать, что Лера попала под прицельный огонь Кемаля. Она не понимала причины, ведь они не сталкивались раньше, не виделись в хэд-офисе, никаких конфликтов не было. Ситуация была крайне странная.

Пока как-то ее домработница, добрейшая пухленькая женщина, похожая на сдобную булочку, не забыла ключи от их квартиры и с извинениями позвонила Лере, попросила прийти в другой день.

— Раиса Геннадьевна, я сейчас подъеду. У меня как раз «окошко».

— Ой, Лерочка, спасибо вам огромное! Я вам так признательна, а то бы я завтра приезжала еще раз!

Раиса Геннадьевна была из тех женщин, которые относятся ко всем, как мамочки. Поначалу она только убирала квартиру: пыль, пол, кухня, ванна. Постоянно спрашивала, все ли их устраивает:

— Если что-то не так, Лерочка, вы скажите, пожалуйста, я буду делать как вам удобнее.

Лера неизменно успокаивала ее, что их все устраивает. Квартира действительно сверкала чистотой. Придраться было не к чему.

Постепенно, Раиса Геннадьевна прибрала к своим рукам и стирку-глажку. Так что кучи выстиранного белья, в течение недели накапливавшиеся на кресле в ожидании воскресенья, когда Лера все перегладит (гладить она любила, но с таким графиком работы это было невозможно), исчезли, сменившись аккуратными рядами выглаженных рубашек и блузок в шкафу. В первый раз Раиса Геннадьевна долго извинялась, что позволила себе такую вольность, но видеть белье в таком состоянии было выше ее сил. Постепенно ее руки добрались и до холодильника. Она изучила, что и когда они едят и стала подкупать им продукты, так что жизнь Леры намного облегчилась. Естественно на семейном совете с Дэнизом, они постановили поднять оплату услуг их клининг-леди. Дошло до того, что та стала приносить Лере сборы трав для заваривания. То от изжоги, когда увидела на кухонном столе таблетки гастала. То укрепляющие сосуды, когда видела брошенные пластинки обезболивающих. И все это она делала с такой материнской заботой, что отказываться было просто невозможно.

Приехав домой, Лера подумала, что наконец-то побудет в тишине и спокойствии несколько минут.

— Я пришлю водителя за ключами. Вы мне позвоните, когда закончите, — сказала Лера уже собираясь уходить.

— Лерочка, спасибо вам еще раз. А то я бы завтра, наверное, к вам не успела. Я вспомнила, завтра же я у Кемаля убираю. А там — это не ваша чистенькая квартира. У вас убирать одно удовольствие. Ничего не разбросано, все чисто, аккуратно.

В этом она действительно была права. Они с Дэном были аккуратистами. Причем Лера, считавшая себя чистюлей, каких свет не видывал, встретилась с еще большим чистюлей. Доходило до того, что Дэн отправлял ее мыть руки, если она поднимала что-то с пола. Все что падало на пол, отправлялось прямиком в мусорное ведро, ну в лучшем случае в корзину для грязного белья. Поначалу ругались. Потом Лера нашла выход из положения — расставила в каждой комнате коробки с салфетками. И с пола можно поднимать что угодно, и руки мыть каждую минуту не надо.

Но вот с едой было похуже. Рожденный в жаркой стране, Дэн с детства усвоил четкую схему: все, что не съелось сегодня — выбрасывается, потому что на завтра это есть нельзя, возможны отравления. Поначалу Леру это бесило: вот еще каждый день стоять у плиты! Когда можно наготовить на неделю. Долгие препирательства-разбирательства привели к компромиссу. На следующий день приготовленное вчера Дэн еще ел, но через день все равно тайком от нее выбрасывал. Все должно быть только свежим! Постепенно и Лера привыкла готовить маленькими порциями, только на один ужин.

А уж счета за воду поразили даже совершенно спокойную хозяйку квартиры. Она как-то осторожно поинтересовалась у Леры, не протекает ли кран, потому что воды уходит необычно много.

— Нет, это мы часто принимаем душ и стираем одежду. Издержки работы на стройке, круглый год одежда то грязная, то пыльная. Так что приходится, — ответила тогда Лера, успокоив хозяйку.

— Он же пьет, — покачала головой Раиса Геннадьевна.

— Кто? — переспросила Лера.

— Кемаль! Еще и как пьет! А говорит убирать у него только раз в неделю. Да там бутылки за неделю самосвалом не вывезешь!

Лера подняла брови от удивления. Сплетни она не любила, но Кемаль раздражал все больше и больше с каждым днем, поэтому ей хотелось приоткрыть край завесы над этим секретом.

— Так он алкоголик?! — переспросила Лера.

— Говорят, у него жена была, русская, изменила ему с его другом. Поговаривают, он их застал. Бедняга! Надо ж такому случиться! Вот теперь и пьет, горемычный. Теперь всех русских женщин ненавидит.

Подробности личной жизни Кемале немного пролили свет на происходящее. Ему надо было на ком-то срывать злость. А тут Лера, русская, на руководящей должности в турецкой компании! Все встало на свои места. И поняв причину, Лера решила не забывать об этом и относится к нему с жалостью, что бы он ей не говорил.

Но с каждым днем сдерживать себя, уговаривая, что он обиженный человек, становилось все труднее. Его практически издевательства приобретали размах. Она все сносила молча. Не говорила ничего Дэнизу, считая, что пожаловаться Дэнизу — все равно, что расписаться в собственном бессилии. А проигрывать она не любила. Почему же в отношениях с Дэнькой она всегда проигрывала? Видимо, потому что любила… Любила безусловно, безоговорочно, абсолютно. Впервые в жизни! Так, как, была уверена, никогда больше не полюбит.

Как-то всего накопилось так много, что ни сил, ни нервов не осталось.

Поцеловав Дэна с пожеланием спокойной ночи, она отвернулась в другую сторону.

И тут полились слезы. Они лились просто ручьем! Она ничего не могла с ними поделать. Пыталась только не всхлипывать и не вдыхать глубоко, чтобы не разбудить Дэньку.

Неожиданно его рука протянулась к ее лицу и, проведя пальцами по ее щеке, почувствовав влагу, он резко развернулся и повернул ее к себе:

— Валерьюшка, что случилось?

— Я не могу завтра идти на работу! — простонала она, не узнавая свой голос с подвываниями. — Я не хочу завтра идти на работу! Я не могууу!

Она понимала, что у нее начинается истерика, но поделать ничего не могла.

Он сильно прижал ее к себе, пытаясь забрать ее всхлипы, и долго держал, не отпуская. Когда рыдания немного стихли, он сказал (как обычный мужчина, не разбирающийся долго в женских переживаниях и сразу предлагающий решение):

— Возьми отпуск на неделю. Поезжай в Турцию. Мама как раз сейчас в Бодруме в нашем доме, отдохнешь.

— Ага, это конечно, снимет весь стресс — знакомство с твоей мамой! — сказала она с сарказмом, вытирая нос салфеткой.

— Ну а что? У меня нормальная мама, вот увидишь! Правда, меня любит до безумия, поэтому тебе лучше ей не рассказывать, какой я на самом деле засранец!

Она улыбнулась сквозь слезы, но они снова полились.

— Джаным, увольняйся к чертям! Я смогу содержать нас двоих. А? Валерьюшка?

Она прижалась к нему всем телом. Он был такой родной, такой понимающий! Она кивнула:

— Нет, не могу, завтра приходят машины. Надо на работу. Все! — сказала она, успокаиваясь и собираясь пойти в ванную умыть лицо. — Все кончилось. Я в порядке. Прости за истерику.