Легкомысленные - Стивенс С. К.. Страница 37

Рита заговорщически подмигнула мне, когда я взяла их пиво. Ей чудилось, будто она что-то знает. Конечно, она считала, что я запрыгнула в постель Келлана в первый же день. Я вздохнула, не обращая на нее внимания, и забрала алкоголь для группы.

С приходом ребят работы резко прибавилось, и у меня больше не было времени на флирт с Денни. Говоря откровенно, при Келлане мне все равно было бы неудобно заниматься этим, особенно с учетом того, что все они сидели за общим столом. Я заметила, что Келлан устроился на противоположном от Денни конце. Он развернулся к толпе и болтал с какими-то девицами за соседним столиком. На Денни он ни разу не взглянул. Я не понимала, какие у Келлана возникли проблемы с Денни… Может быть, чувство вины?

Наконец им пришло время выходить на сцену. Толпа, состоявшая большей частью из женщин, пришла в исступление и хлынула ближе. Стоя в отдалении, я наблюдала, как группа взялась за дело. Они, конечно, выступали отменно. Песни воспринимались на раз, голос Келлана был сексуален, взгляды, которые он посылал толпе, казались откровенно непристойными, и вскоре добрая половина бара плясала и самозабвенно подпевала хитам. Я прекратила смотреть на Келлана и его действия и повернулась к клиентам, оставшимся на своих местах.

Группа перешла к песне, которую я не раз слышала, но никогда не вслушивалась в ее текст. Возможно, я стала вникать потому, что постаралась внимать Келлану, вместо того чтобы глазеть на него. Не знаю, было ли тому виной наше хмельное фиаско, но слова композиции вдруг стали мне предельно ясны. Я замерла у стола и с разинутым ртом уставилась на Келлана. Сначала, впрочем, я заметила выражение лица Гриффина – и оно стало первым сигналом. Он буквально парил, чересчур возбужденный, чтобы играть: ему нравилась эта вещь. Затем, не веря ушам своим, я перевела взгляд на Келлана.

Песня изобиловала сексуальными метафорами, и речь шла не о сексе вообще, но о сексе случайном, бессмысленном, на одну ночь. Из текста вытекало, что, хоть этот секс и был прекрасен, «я уже свалил и надеюсь, что ты меня помнишь, ибо я уже забыл о тебе». Я слышала эту песню раньше, но до сих пор не истолковывала ее таким образом. Возможно, я ошибалась, но это было маловероятным, учитывая лицо Гриффина и стальной взгляд Келлана.

Хуже всего было то, что этот взгляд был адресован мне и никому больше. Мне показалось, словно Келлан вопил о нашей ночи всему бару. Я не могла пошевелиться, застыв в глубоком шоке, и на мои глаза наворачивались слезы. Откуда такая бесчувственность, такая намеренная подлость? Я вздрогнула, когда чья-то рука легла мне на талию.

– Эй, крошка, – шепнул мне на ухо Денни. – Я валюсь с ног… Пойду отсюда, пожалуй. Сама доедешь? – Он повернулся взглянуть на меня и заметил мое выражение лица. – Все в порядке?

Я глотнула и постаралась изобразить улыбку, в надежде, что не уроню ни слезинки.

– Да, я…

Мне пришлось замолчать: по ушам хлестнула особенно злая строка. Келлан буквально взвыл: «И что же теперь ты думаешь обо мне?» Толпа обезумела от ее пронзительности. Келлан продолжал смотреть в мою сторону.

Денни поверх моего плеча оценил реакцию публики.

– Ох, песня и вправду классная… Новая, что ли?

– Нет, он ее уже исполнял, – сумела выдавить я. С трудом вернув на лицо улыбку, я целиком повернулась к нему. – Я поеду с Дженни. Иди домой. Со мной все хорошо, просто устала.

Он с ласковой улыбкой произнес:

– Ладно… Разбуди меня, когда придешь.

Затем он чмокнул меня в щеку и вышел из бара. Я хотела лишь одного – уйти с ним вместе. Но я не могла, застряв здесь еще на какое-то время, и пение Келлана стало для меня пыткой…

На следующее утро я решила, что пора разобраться со странным отношением Келлана ко мне. Нет, серьезно: я могла бы понять его угрызения совести и неловкость в присутствии Денни, но почему он поступал так низко со мной? Готовая либо увидеть его, либо нет, так как в последнее время он мало бывал дома, я обогнула угол и обнаружила его сидящим с газетой над кофе.

Келлан прохладно взглянул на меня, и моя решимость испарилась при виде его темных глаз. Я прикрыла свои и сделала глубокий вдох. Секунду выждав, я налила себе кофе и села за стол.

– Доброе утречко, – бросил он наконец, не отрываясь от газеты.

– Келлан…

Во рту у меня пересохло, и мне пришлось сглотнуть.

Он посмотрел на меня:

– Что?

Его тон был близок к резкому, и я подумала, не убраться ли мне из кухни.

«Не будь идиоткой, Кира… Возьми и поговори с ним». После всех наших совместных дел беседа с ним не должна была вызвать у меня затруднений…

– За что ты злишься на меня? – прошептала я, отводя глаза.

– Кира, я на тебя не злюсь. Я был с тобой крайне любезен. Большинство женщин говорят мне за это спасибо.

В его голосе звучала издевка.

Я вспыхнула от гнева и уставилась на него.

– Ты свинья! С тех самых пор…

Он вскинул брови, приглашая меня закончить мысль. Я не стала этого делать. В итоге Келлан вернулся к своей газете и отхлебнул кофе.

– Кира, я честно не понимаю, о чем ты толкуешь…

Я задохнулась. Он что, собрался тупо наплевать на свое свинство в последние дни?

– Дело в Денни? Тебя совесть замучила?..

Его ледяные глаза на миг вспыхнули.

– Это не я ему изменил, – сказал он голосом тихим и таким холодным, что я вздрогнула, закусила губу и мысленно взмолилась, чтобы не расплакаться.

– Келлан, мы были друзьями, – прошептала я.

Он уткнулся в газету и небрежно отмахнулся от меня:

– Да неужели? Не знал об этом.

Чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы ярости, я парировала:

– Да, Келлан, были. До того, как мы…

Он зыркнул на меня и перебил:

– Друзья мы с Денни. – Келлан едва ли не презрительно смерил меня взглядом. – А с тобой мы… соседи.

Мой гнев придержал на время подступавшие слезы, и я вновь задохнулась:

– В таком случае у тебя забавная манера дружить. Если бы Денни узнал, что ты…

Он опять перебил меня, сверля ледяным взглядом:

– Но ты же ему не рассказываешь?

Келлан уставился в газету, и я решила, что он все сказал, когда его голос зазвучал вновь, уже мягче:

– К тому же это ваши дела, меня они не касаются. Я просто оказался рядом, чтобы подставить плечо.

Я не могла вымолвить ни слова. Келлан с минуту смотрел в газету, затем вздохнул.

– Все? – осведомился он, вскидывая на меня глаза.

Кивнув, я подумала, что «все» прозвучало в более широком смысле. Келлан встал и вышел из кухни. Чуть позже я услышала, как отворилась дверь и отъехала машина. На выходных он дома больше не появился.

Глава 9

Кофейная будка

Денни получил работу в маленькой торговой фирме, имевшей дело в основном с сетевой клиентурой. Это было жалкое подобие престижной стажировки в крупнейшей рекламной компании, от которой он отказался. Его блестящий ум, столь востребованный на прежнем месте, здесь едва ли ценился. Идеи Денни пугали ограниченных людей, составивших его окружение. Они предоставили ему должность немногим лучше мальчика на побегушках, и он носился, выполняя их поручения и ублажая их самодовольное естество.

Денни ненавидел эту работу всей душой. Он никогда бы не признался мне в этом, потому что щадил мои чувства, но я все равно знала. Я читала это в его глазах, когда он задерживался в кухне, оттягивая момент ухода, и видела, как он сутулился, когда приходил вечером в бар после наконец завершившегося рабочего дня. Он был несчастен.

Однажды после такого долгого дня Денни в одиночестве сидел на задворках с пивом, погруженный в раздумья. Мне хотелось подойти и поговорить с ним, но сказать было нечего. Я уже твердила ему, что все образуется, однако ничего не налаживалось; уже утешала его тем, что буду любить его вечно за то, что он вернулся, – это породило слабую улыбку, но не больше. Я даже предлагала ему уволиться и подыскать что-то другое, но иных вакансий не было. Денни все еще бодрился, но теперь, если он хотел остаться в профессии и в Сиэтле, он погряз в рутине.