Легкомысленные - Стивенс С. К.. Страница 53

Я обняла его за шею, он же поддерживал меня за бедра, задавая потрясающий ритм. В моей голове растекся сладкий дурман, и весь мир свелся к одному Денни с каждым его прикосновением, вздохом, запахом и движением. Это пьянило, поражало красотой и согревало сердце… и, может быть, немного печалило, позволь я себе в тот момент испытать подобное чувство.

Через несколько секунд дыхание Денни ускорилось до предела, и он кончил с громким стоном, удовлетворенно стиснув мои бедра. Но он не прекратил двигаться, и секундой позже я изогнулась и крикнула, пронзенная судорогой. Мы замерли. Вода остывала вместе с нами, и вот Денни аккуратно опустил меня и переставил так, чтобы чуть теплые струи смыли с нас остатки пены.

– Я люблю тебя, – сказал он, закрывая кран.

Выйдя из-под душа, Денни вручил мне полотенце. Я тепло улыбнулась ему и тоже ступила на ворсистый коврик.

– И я тебя люблю.

Он помог мне немного вытереться своим полотенцем, заставив хихикать, а после занялся собой, и вскоре мы покинули нашу уютную душную ванную, чтобы Денни наконец собрался на работу. Очень скоро он спустился в кухню, одетый в брюки цвета хаки и синюю футболку на пуговицах (синее ему отчаянно шло). Его волосы еще оставались влажными, и он, разумеется, позволил мне уложить их. Я спустилась следом в своих обычных джинсах и блузке и тоже с мокрыми волосами, заботливо расчесанными Денни.

Келлан уже сидел внизу, пил свой кофе и выглядел, как обычно, прекрасно, разве что немного бледным. Денни, лучась от радости, кивнул ему:

– Салют, приятель!

Келлан, хоть и смотрелся болезненным, сумел ответить с непринужденной улыбкой:

– Привет, старина.

Денни поцеловал меня в последний раз и потрепал по щеке.

– Ну вот, теперь я опоздаю. – Он глянул игриво, и я покраснела. – Но ты того стоишь.

Я бросила взгляд на Келлана. Тот побледнел чуть сильнее, продолжая сосредоточенно потягивать кофе, и я поняла, что он знал, о чем шла речь. Может быть, он даже слышал нас в душе. Я не помнила, вела ли себя тихо… Наверное, нет. Денни обнял меня напоследок, бодро простился и отправился на работу, а я продолжала стоять посреди комнаты с довольно глупым видом и не знала, что делать.

– Я поставил твой кофе в микроволновку, – шепнул Келлан из-за стола, и я взглянула на его бледное лицо и нежные глаза. – Он остыл.

Проглотив комок, я дошла до микроволновки и включила минутный разогрев. Затем повернулась.

– Келлан… Я…

– Не надо, – сказал он тихо, невидящим взором уставясь в кружку.

– Но… – моргнула я.

Он встал и подошел ближе. Остановившись на некотором расстоянии, он не прикоснулся ко мне.

– Ты не обязана мне объяснять… – Келлан смотрел в пол. – И уж точно не должна извиняться. – Он поднял на меня глаза. – Поэтому, пожалуйста… просто молчи.

Вина и сочувствие захлестнули меня, и я раскрыла для него свои объятия:

– Иди сюда.

Он чуть помедлил, будучи весь в растрепанных чувствах, затем обнял меня за талию и уткнулся лицом в мою шею. Я прижала его к себе и погладила по спине.

– Прости, – прошептала я ему на ухо.

Он, может быть, и не хотел ничего слышать, но мне было нужно сказать это.

Келлан тихо выдохнул и кивнул, не отрываясь от моего плеча и стискивая меня чуть сильнее.

По дороге в университет он оставался бледным и молчаливым. Меня мучила совесть. Случившееся задело его. Я не вполне знала чем: моя роль в его жизни была непонятна, но он сказал мне, что такого рода вещи его напрягут, и они напрягли. Меня это не радовало. Но я не принадлежала ему. Мы были просто друзьями… Другое дело – Денни, который был моим парнем, и то, что между нами произошло, обещало повториться. Я изучала лицо безмолвного Келлана, пока мы одолевали короткий отрезок дороги до университета, и надеялась, что он не слишком угнетен.

Он снова проводил меня до аудитории и по пути как будто оживился. Ему хотелось поговорить о литературном цикле, и у него имелись кое-какие забавные соображения о взглядах Остин на общество… большей частью пересекавшиеся с моей недавней лекцией по психологии, где обсуждалась вытесненная сексуальность. На сей раз к моменту, когда он отворил дверь в аудиторию, я уже заливалась хохотом и наверняка была красная, как свекла.

Я решила прогулять занятие по психологии. Это, конечно, была не лучшая идея, но мне не терпелось оказаться дома и побыть с Келланом до начала смены. Да и лекция снова была о Фрейде, а сегодня я точно не могла ее воспринять. Когда я переступила порог, Келлан сидел на диване, перебирая гитарные струны. Песня была красивая, и я тепло улыбнулась, когда он поднял глаза и подарил мне взгляд, пришпоривший мое сердце. Он перестал играть и уже собрался отложить гитару, но я подошла, чтобы сесть рядом, и попросила:

– Нет, не останавливайся. Хорошая вещь.

Келлан потупил взгляд, сдержанно улыбаясь, и встряхнул головой. Он положил гитару мне на колени.

– Держи… Давай, потренируйся.

Я скорчила мину. Последний раз, когда он учил меня, обернулся полным фиаско.

– Она звучит, когда играешь ты. А когда пытаюсь я, в ней что-то ломается.

Он рассмеялся и повернул меня на диване так, чтобы обвить руками и положить их поверх моих.

– Просто держи ее правильно, – шепнул он мне на ухо.

От его дыхания по моей спине пробежал холодок, и я на секунду прикрыла глаза, вбирая его запах, пока Келлан ставил мои пальцы на грифе.

– Вот так… Эй!

Он пихнул меня в плечо, издав смешок, когда заметил, что у меня закрыты глаза. Я смутилась и покраснела, подняв веки, и он опять рассмеялся.

– Давай… Пальцы лежат правильно, аккурат под моими. – Он чуть приподнял их, переведя в неудобное положение. – Теперь, – он показал мне медиатор, – слегка ударяешь, вот так…

Он провел по струнам. Гитара отозвалась чудесным гудением.

Келлан вложил медиатор в мои пальцы, и я попробовала повторить его движение. Чудесного гудения не вышло. Не получилось вообще ничего чудесного. Келлан засмеялся и взял меня за руку, выполняя движения за меня. Коль скоро он сделал за меня решительно все, гитара вновь зазвучала красиво. Он лениво водил нашими пальцами по грифу и ударял по струнам вместе со мной, сцепив наши кисти и наигрывая простенькую мелодию. В конце концов я попала в струю и расслабилась.

Келлан улыбался и смотрел на меня, продолжая не глядя играть за двоих.

– На самом деле не так уж трудно. Вот этому я научился, когда мне было шесть. – Он подмигнул, и я снова залилась краской.

– У тебя просто умелые пальцы, – сболтнула я, на миг отвлекшись его непринужденной улыбкой.

Он перестал играть и начал смеяться. Я закатила глаза и присоединилась.

– До чего же грязные у тебя мысли. Вы с Гриффином два сапога – пара.

Келлан скорчил рожу, а затем снова хохотнул:

– С тобой иначе не получается.

Он пытливо посмотрел на меня и убрал руки с гитары.

– Давай сама.

Вернув руки туда, где они лежали, я вновь попробовала сделать, как он. Удивительно, но с третьей или четвертой попытки у меня получилось. Оглянувшись на Келлана, я хихикнула. Он улыбнулся и кивнул, затем показал мне другой аккорд, и за несколько раз я освоила и его. После череды бездарных проб я смогла наконец кое-как изобразить мелодию, которую он выучил еще мальчишкой.

Я поиграла еще, и Келлан ставил мне пальцы то так, то эдак или показывал очередной аккорд, пока я не выдохлась. В итоге я повисла на нем и согнула руку. Он усмехнулся и поставил гитару на пол, затем прижал меня к груди и начал массировать мою кисть. Я старалась не отвлекать его звуками. Это было неземным блаженством.

– Тебе надо набраться силенок, чтобы играть, – пробормотал Келлан, разминая мои ноющие пальцы.

– Мм… – Я закрыла глаза, наслаждаясь его близостью.

Наконец он остановился и притянул меня к себе. Мне казалось, что я могла просидеть всю ночь в его теплых объятиях.

– Давай кое-чем займемся? – предложил он тихо.

Я моментально напряглась, обернулась и натолкнулась на его улыбку.