Легкомысленные - Стивенс С. К.. Страница 73

Наконец он поцеловал меня…

Мой стон исторгся ему в губы, и я самозабвенно впилась в них. Келлан отпустил мои руки, и я опять занялась его гривой. Он поцеловал меня глубоко, страстно. Его пальцы шарили в моих волосах, стягивая с них ленту. Бедра так и вминались в мои.

– Нет… – Я провела руками по его спине. – Ненавижу… – я схватила его за бедра и потянула к себе, – тебя.

Мы упоенно целовались целую вечность. Между вдохами я продолжала говорить о том, как ненавижу его. Не удаляясь от моих губ, Келлан все так же настаивал, что это неправда.

– Это ошибка, – стонала я, забираясь к нему под футболку, чтобы ощутить сказочно крепкое тело.

Он шарил по мне везде и всюду: трогал волосы, лицо, груди, бедра.

– Знаю… – выдохнул Келлан. – Но как же здорово, черт побери…

Наши ласки продолжались, набирая силу. Я либо нуждалась в большем, либо должна была все это прекратить. Тогда, словно прочитав мои мысли, Келлан покончил с поцелуями и отпрянул. Задыхаясь от желания, он взялся за мои джинсы. «Нет… да… нет», – подумала я, обезумев, не будучи в силах отследить мои стремительно менявшиеся чувства. Келлан начал расстегивать пуговицы, взирая на меня пристально и зло – точь-в-точь как смотрела на него я. Обстановка так накалилась, что я всерьез подумала, что мы готовы воспламениться.

На последней пуговице из четырех я вцепилась в запястья Келлана и уложила его руки за своей головой, у двери, продолжая удерживать его на себе. Наши пальцы туго переплелись, и он застонал, когда наши тела слились заново.

– Хватит, Кира, – прорычал Келлан. – Ты нужна мне. Дай мне волю, и я заставлю тебя забыть о нем. Я могу сделать так, что ты забудешь саму себя.

Понимая, что он абсолютно прав, я содрогнулась.

Он высвободил руку из моей ослабевшей хватки и провел по моей груди, снова к джинсам, одновременно покрывая мою шею неистовыми поцелуями.

– Господи, я хочу войти в тебя… – пророкотал он мне в ухо.

Меня пронзило током, ибо все мое тело откликнулось на его слова – оно отчаянно хотело того же. Из головы, однако, не шла картина утех Келлана с моей сестрой.

– Келлан, остановись! – прошипела я.

– Почему? – огрызнулся он, порождая во мне озноб своими губами. – Ты же хочешь этого… Молишь об этом!

Рыча все это, он сунул руку мне в джинсы, поверх белья.

Сближение стало избыточным. Его прикосновение сулило невообразимое наслаждение. Я громко застонала и закрыла глаза. Быстро вновь распахнув их, я обхватила его за шею и придвинула лицом к себе. До чего же я была зла… Его тяжелое дыхание звучало прерывисто, он втягивал воздух сквозь зубы, со стоном. Черт, он был на взводе не меньше моего.

– Нет… Я не хочу.

Мои губы говорили «нет», но его палец путешествовал по кромке моих трусиков, по бедру, и мой голос пресекся. Прозвучало что угодно – только не отказ. Я отняла руку от шеи Келлана в попытке убрать его пальцы, понимая, что стоит ему до меня дотронуться – и конец игре, но он был сильнее, и те оставались в искушающем соседстве.

– Теперь мне ясно, Кира, как сильно ты меня хочешь.

В его глазах горело глубинное, жаркое желание. Я видела, как ему трудно, насколько большего он хотел. Он тяжко застонал, и на его лице отразилась болезненная страсть, смешанная с непреходящим гневом. Ничего круче я в жизни не видела.

– Я хочу тебя сейчас. Я больше не могу ждать, – произнес Келлан, задыхаясь, и высвободил другую руку, которую я все держала, чтобы взяться за джинсы обеими.

Он начал быстро стягивать промокшую ткань. – Боже, Кира, мне нужно это…

– Подожди! Келлан… Стой! Дай мне минуту. Пожалуйста… Мне нужна только минута…

Похоже, его страсть пресеклась, когда он услышал нашу старую кодовую фразу насчет того, что нужно сбавить обороты. Его руки замерли. Он сверлил меня тлеющим взором, и у меня захватило дух от его красоты. С великим усилием я заставила себя повторить:

– Дай мне минуту.

Слова вылетали отрывисто.

Келлан поглядел на меня чуть дольше.

– Дерьмо! – вдруг выкрикнул он.

Я вздрогнула, но промолчала. Мне все равно было не вымолвить ни слова.

Келлан сел, все еще сжигаемый страстью, и пригладил влажные волосы. С усилием сглотнув, дыша тяжело и неровно, он уставился на меня.

– Дерьмо! – повторил он и злобно стукнул по дверце позади себя.

Настороженно глядя на него, я застегнула джинсы и села, стараясь успокоить дыхание и сердцебиение.

– Ты…

Он мгновенно заткнулся и покачал головой. Не успела я ответить, как он распахнул дверцу и вышел под проливной ледяной дождь. Я уставилась в проем, чувствуя себя дурой и совершенно не понимая, что делать.

– Твою мать! – заорал Келлан, пиная покрышку.

Дождь уже лил стеной, и по его телу стекали струи, стремительно пропитывая его волосы, сбегая по спине. Келлан еще несколько раз пнул покрышку, матерясь на чем свет стоит. Я таращилась на его истерику. Наконец он отошел от машины и, сжав кулаки, завопил на всю улицу. Ругательство было односложным, зато протяжным.

Задыхаясь от ярости и страсти, он утопил лицо в ладонях, затем быстро пробежался пальцами по волосам. Взъерошив их, он запрокинул голову к небу и закрыл глаза, предоставляя дождю пропитать себя полностью и остудить. Постепенно его дыхание чуть выровнялось, и Келлан уронил руки ладонями наружу, приветствуя ливень.

Он простоял так невыносимо долго. Я наблюдала за ним с места сравнительно теплого и сухого. Он был ошеломляюще прекрасен: мокрые волосы, расслабленное запрокинутое лицо, прикрытые веки, разомкнутые губы. С каждым вздохом от него разлетались капли воды: дождь заливал его лицо, вода струилась по голым рукам к развернутым ладоням, футболка облепила каждую мышцу великолепного тела. Его тоже начало трясти от холода.

– Келлан! – позвала я, силясь перекричать дождь.

Он не ответил. И не шелохнулся – разве что вскинул палец: одну минуту.

– Холодно… Пожалуйста, иди в машину, – взмолилась я.

Он медленно помотал головой: нет.

Я не понимала, чем он занят, но была уверена, что он собрался замерзнуть насмерть.

– Прости меня. Пожалуйста, вернись.

Он стиснул зубы и вновь отрицательно покачал головой. Значит, все еще злится.

Я вздохнула. Пробормотав: «Да пошло оно все», – я съежилась и сунулась в ливень.

Келлан открыл глаза и, сдвинув брови, смотрел, как я приближалась. Он злился, и очень сильно.

– Кира, вернись в машину.

Он чеканил каждое слово. Страсть в его глазах сменилась стужей не меньшей, чем нагонял дождь.

– Садись в машину, черт возьми! Хотя бы раз послушай меня! – заорал Келлан.

Я попятилась, устрашенная этой вспышкой, а затем разожглась сама:

– Нет! Говори со мной. Не прячься тут, говори со мной! – Теперь я тоже промокла до нитки под ледяными потоками, но мне было наплевать.

Келлан агрессивно шагнул ко мне.

– Что ты хочешь услышать? – выкрикнул он.

– Почему ты не оставишь меня в покое? Отвечай! Тебе же сказано, что все кончено, я хотела Денни. Но ты все равно меня мучаешь… – Мой голос срывался от гнева.

– Я тебя мучаю? Нет, это ты… – Он умолк и отвернулся.

– Я – что? – проорала я в ответ.

Не надо было его трогать. Не надо было прикасаться к пуговицам…

Он резко уставился на меня. Глаза сверкали от ярости, улыбка была холодной.

– Уверена, что хочешь знать, о чем я сейчас думаю? – Он сделал еще один шаг, и я невольно отступила. – Я думаю, что ты гребаная динамщица, и надо было мне просто трахнуть тебя – и делу конец!

Вся бледная, я таращилась на него, а он шагнул снова и остановился передо мной.

– Надо бы трахнуть тебя прямо сейчас, как шлюху, ведь ты и есть…

Он не договорил – я съездила ему по роже. Всякое сострадание к нему моментально испарилось. Все нежные чувства, которые я испытывала в его адрес, мгновенно улетучились. Дружеского настроя тоже как не бывало. Я хотела, чтобы он убрался. Перед глазами все затуманилось от слез.

Взбешенный уже всерьез, он хамски толкнул меня к машине.