Дым на небе, дым на земле (СИ) - "Jean-Tarrou". Страница 14

— Вот чему вас в спецназе учат, — дышал я влажно и прерывисто.

— Бля, Лейв, у меня в голове одна мысль: нельзя трахать тебя на лестнице. Я уже даже не помню, почему. Просто дай мне дотащить тебя до спальни.

Не отрывая от него блестящих глаз, я показушно облизнулся.

— На хуй, — я вильнул бедрами, все остальное было жестко зафиксировано. — Я тебе не трепетная лань. Хочу здесь, — у меня в распоряжении были только слова, чтобы убить в Роке остатки разума, чтобы убить в нем нежность. — Давай разок, а потом переберемся… в гараж, там щас никого, а я громкий. Любишь крикливых? И еще я матерюсь, когда кончаю, издержки профессии. Вставь мне. Ну че ты ломаешься, как непокрытая омега? — лицо Рока ничего не выражало. — Засади одним махом.

Обрыв.

Он грубо развернул меня и сдернул штаны, не расстегивая ремня, благо узкие бедра позволяли, провел ладонью, раздвигая скользкие ягодицы, вжикнула молния, и в меня уткнулась головка члена, я вздрогнул и напрягся.

— Что? — Рок прикоснулся губами к моему уху, — теперь, блять, трепетная лань?

Я не мог говорить, сердце взволнованно билось в кирпичную кладку, в уголках глаз защипало.

— Давай, — наконец выдавил я.

— Чего, блять, давать? Сколько у тебя никого не было? Год? Два? — он слегка отстранился и просунул в меня палец, благодаря смазке тот легко скользнул внутрь, но стенки ануса обхватили его плотно и сжались. — Дурак, — прошептал Рок, целуя меня в плечо, совсем как тогда, после праздника. — Я бы тебя порвал.

— Может, я так хочу.

— Я так не хочу.

А потом он опустился на колени, и мысли исчезли, остались сильные руки и горячий рот, доводящий меня до грани, его палец все еще был во мне, и я кончил, вцепившись в его волосы.

— Ну хотя бы про мат не соврал, — он натянул на меня штаны и, подняв на руки, сбежал вниз по лестнице.

— Тебе больно, — сказал я. — Фрэнк тебя прибьет.

— Я от твоего запаха как под наркотой, Фрэнк щас может меня резать без анестезии.

Он нес меня к корпусу альф, и я не знал, встречаются ли нам по пути люди, я ничего не видел.

— Пять лет, — пробормотал я, положив голову ему на плечо, после оргазма меня разморило.

— Пять лет?

— У меня никого не было пять лет.

Да, я хотел, чтобы он причинил мне боль, сделал все грубо. Я боялся, что иначе начну вспоминать, сравнивать, я боялся увидеть другое лицо.

Но прошлое осталось за дверьми комнаты, внутри были только он и я на узкой жесткой койке, Рок вслепую изучал мое тело, пальцами находил изгибы, впадинки, затвердевшие соски и целовал в губы мучительно нежно, признаваясь при помощи нескончаемого поцелуя во всем: в своих чувствах, страхах, в своей беспомощности и силе. А когда возбуждение закрутилось по новой, и по бедрам потекла смазка, он накрыл меня своим телом.

— Подожди, — сказал я. — Давай на боку, ты ляжешь на здоровое плечо.

— Лейв, ты хуже Фрэнка, ей-Богу, хотя…идея мне нравится.

Я повернулся на бок, а Рок пристроился сзади. Он оставлял багровые следы на моей шее и растягивал меня долго, пока я не начал насаживаться на его пальцы, постанывая.

— Я готов, давай…

— Подожди, я вставлю четвертый…

— Ах! — единственное, о чем я жалел, что не вижу его лица. — Рок, мне хорошо, хочу…

— Ты такой влажный там… — придерживая рукой мое бедро, он начал входить и, дойдя до упора, замер. Он был огромный, и я задышал животом, пытаясь привыкнуть. Его ладонь скользнула вперед и сжала мой член. Я и сам не заметил, как мы начали двигаться, толчков не было, мы просто покачивались одновременно вперед-назад, простынь сбилась, и рука, на которой я лежал, онемела. Медленный, томный секс никак не сочетался с тем острым наслаждением, которое вспыхивало во мне при каждом неприметном движении, я стиснул пальцы Рока на своем бедре и распахнул глаза, чтобы не утонуть в ощущениях, удовольствие нарастало, его запах был всюду, но неспешный темп не позволял перейти грань. Я откинул голову и вонзился ногтями в его ладонь.

— Рок, Рок, Рок… — я не знал, о чем прошу.

Он подсунул руку под меня, слегка приподнимая, и начал вдалбливаться, вышибая короткие вскрики из моей груди, ступни выгнулись так, что свело пальцы.

— Блять! Еще! Вот так! Я уже… Рок! — я начал кончать в его кулак.

Мы лежали, хватая ртом воздух, как выброшенные на берег рыбы, и он гладил меня по животу, а я его — по руке в том месте, где краснели следы от моих ногтей.

— Лейв?

Я понял, о чем он спрашивает.

— Да! — завел руку и прижал к себе его ягодицы, чтобы он не вздумал отстраниться.

— Он будет больше, и это надолго.

— Не выходи, я хочу.

Я мелко задрожал всем телом, когда он начал распирать меня, пронзая глубже, во рту скопилась слюна, я согнул колени, жалобно постанывая.

— Ты как?

— Рок… сделай это.

Молчание, и тяжелое дыхание в мой влажный затылок.

— Сделай сейчас.

Губы скользнули по шее к плечу, выводя круги на коже.

— Обхвати, — он приблизил ладонь к моему рту.

Я свел зубы на его пальцах, и в тот же миг он впился в местечко чуть ниже ключицы, прокусывая до крови. Я замычал и дернулся, непроизвольно сильнее насаживаясь на член, меня выкручивало в его железной хватке, и я понял, что снова кончаю без спермы, всухую, Рок застонал и отстранился, слизывая красные капли.

"Ну вот и все, — подумал я, — "между нами" больше не существует, теперь мы одно целое".

— Знаешь, — лениво заметил Рок спустя полчаса. Он все еще был во мне, но это больше не возбуждало, а успокаивало, придавая ощущение заполненности, — пожалуй, придется подумать о переезде в более уединенное место. Ты, и правда, крикливый.

— Тебя это должно радовать, все будут слушать, как под главным альфой кричит омега.

— Ты думаешь, они будут только слушать?

— Блин, отвратительно!

— Ну, а я про что. Возле теплиц есть свободный дом, но его топить придется по ночам. И Жужа тогда точно у нас поселится.

— Угу.

— Ты что, засыпаешь?

— Вырубает…

Он перебирал мои волосы, а я лежал, размышляя.

"Обещай, что будешь жить" — слащавая и банальная просьба умирающего, и я целых пять лет врал себе, будто она такой и была, и Он не добавил тихо, так что услышал лишь я, последнее слово — "счастливо".

Эпилог

Полгода спустя

Я с мрачным видом гонял по тарелке порезанную кругляшами морковку.

— Ешь.

— Отвали.

— Ешь.

— Ос, хрен ли ты прицепился?

— Послушай, козел залетевший, я тебе не Рок, носиться с тобой как курица с яйцом не буду, засуну хренову морковку…

— Я понял! Просто… я очень хочу мяса. Ос, не смотри так, я знаю, что раздражаю…

— Это не то слово. Ты заноза в заднице последние три месяца, вчера ты говорил, что мечтаешь о морковке! Черт… — он сморщился.

— Ты чего?

С недавних пор народ в столовой усаживался на почтительном расстоянии от нас, правда, не из почтения, а страха. Я и сам себя боялся. По сравнению со мной, даже сволочь Илиан казался милым непритязательным юношей. А тот факт, что я перестал пролазить под машины, только подлил масла в огонь.

Ос с начала ужина чувствовал себя неважно, но я решил, что всему виной его новая настойка. Пил Ос без просыху, аргументируя это тем, что рядом со мной трезвый загнулся бы через пять минут.

— Блять. Лейв, у меня…, - он ухватился за край стола, пальцы побелели.

За столом альф народу было немного. Главные — застряли на собрании: соседнее поселение неожиданно предложило заключить перемирие, и решение надо было принять срочно.

Альфы уставились на Оса, как голодающие — на ломоть хлеба.

— Позвать кого? — спросил я.

— Отведи меня… домой, — глаза у Оса беспокойно блестели.

— Хорошо.

Я встал, придерживая живот. Блять, там не младенец, а динозавр.

Мы шли к теплицам медленно, Осу становилось все хуже, и я взял его за руку.