Право на любовь (СИ) - "Marlu". Страница 7
- Почти, сейчас впишу туалетную бумагу и отдам, - Никита склонился над листком, выводя ровные строчки. – И перестань смотреть на меня такими глазами, как будто я тебя собираюсь изнасиловать. Во-первых, ты похож на несвежего покойника, а во-вторых, - он замолчал, пытаясь придумать это самое «во-вторых».
- Что? – решил уточнить Виктор, так и не дождавшись продолжения.
- У тебя задница волосатая, - сказал первое, что пришло в голову, Никки.
- И что? – недоуменно спросил доктор.
- Я не понимаю, ты что напрашиваешься? – удивился Никита. – Вот отдохнешь, приведешь себя в порядок, задницу побреешь, тогда и поговорим, а раньше даже и не мечтай! Я не извращенец!
Доктор стал пунцовым.
- Черт тебя подери, Виктор! Зачем ты меня провоцируешь? Я столько лет отучал себя шутить и язвить, а тут появляешься ты. Иди, суши волосы. Фен в шкафчике в ванной. И перестань обращать на меня внимания. Шутки у меня дурацкие.
- Да я понял, что ты шутишь, просто тема такая… - Виктор замялся в дверях.
- Он еще и умный, - восхитился Никки, - кто бы мог подумать. Иди красней в другом месте, мечта некрофила, а то не посмотрю на гипс и…
Доктор, наконец, исчез из поля зрения. Никита только успел перевести дух, как из комнаты раздался девчачий рев и мужские вопли. Что еще там могло произойти, Никки даже представить не мог. Он подтянул к себе костыли и не спеша двинулся в сторону комнаты: торопиться смысла не было, ведь в любом случае то, за что ругали Настёну, уже произошло.
Зареванная девочка сидела посреди дивана и, судорожно всхлипывая, прижимала к себе Молли. Вокруг были разбросаны темные квадратики, в которых Никки не сразу опознал клавиши от ноутбука. Ну да, ноут был старый, и время от времени на нем слетала буква Д, которую при некоторой сноровке можно было пристроить обратно. Видимо, не раз виденный мультик не полностью поглотил внимание ребенка, она увидела слабо державшуюся кнопочку и… Дальнейшее было совершенно очевидно.
- Вить, перестань орать, - попытался успокоить он разошедшегося мужчину.
- Я возмещу стоимость ремонта или новый куплю, - буркнул доктор.
Настена как-то странно стала всхлипывать, судорожно хватая воздух.
- Что с ней? – испугался Никита, подходя ближе и садясь на край дивана.
- Ничего, она всегда так рыдает, с младенчества. Мать ее в таких случаях оставляла одну, чтобы успокоилась. Она так жалость вызывает, - неуверенно закончил Виктор.
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – Никки притянул к себе на колени и прижал к груди судорожно вздрагивающее детское тельце. Поверить в то, что пятилетний ребенок будет нарочно вызывать у себя истерику, он не мог.
- Ну она же мать.
- Вить, а ты врач. А она, - Никита чуть было не сказал, что эта «мать» бросила своего ребенка, даже не задумавшись, но вовремя остановился – Настёна-то этого наверняка не знала, - сам знаешь, - припечатал он. – Да и вообще ничего страшного не произошло. Буковки на место можно поставить. Поможешь мне? – попытка отвлечь девочку удалась, она еще всхлипывала, но уже заинтересованно смотрела на дядю и усиленно кивала. – Вот и славно. Только ты так больше не делай, хорошо?
Настёна закивала с удвоенной силой.
- Ну если дядя Никита не очень сердится, - топтался рядом Виктор, - то я думаю, Настя попросит прощения у него и поможет исправить то, что натворила, - девочка еще сильнее замотала головой, и Никки стал опасаться, что она может оторваться, поэтому он осторожно прижал затылок ладонью, не давая совершать эти лихорадочные движения. – И сделает выводы, - закончил свою речь отец.
«Угу, - подумал Никита, - вывод тут может быть только один – не стоит оставлять ребенка одного без присмотра на длительный срок, даже если кажется, что он надежно занят чем-то совершенно безопасным».
Никита очень жалел, что из-за своей хромой ноги не может взять девочку на руки и пойти с ней на кухню, где заниматься починкой ноута было гораздо сподручнее. Пришлось брать за руку и вести, а потом снова сажать на колени. Ребенок ластился и временам судорожно вздыхал.
- Вить, пока не ушел, сделай нам чаю, - попросил Никки доктора, когда тот положил на кухонный стол пострадавший аппарат и кучу маленьких черных квадратиков. Девочку нужно было успокоить, нервные всхлипы ему совершенно не нравились. Может быть, ее надо врачу показать? Но вот же отец, и он совершенно спокойно реагирует. В любом случае доводить Настёну до подобного припадка не стоило.
Виктор молча поставил перед ними две чашки с чаем и сахарницу, взял приготовленный список и, пообещав вернуться как можно скорее, отбыл.
Глава 6
Первые несколько дней совместного проживания оказались довольно сложными в плане притирки. Хорошо себя чувствовала только Настёна, ну может быть еще и Молли, а вот мужчинам приходилось несладко: уж слишком разными они были. Никита, приученный матерью к аккуратности, пытался донести до Виктора, что бросать носки возле дивана не стоит, неужели трудно сразу или постирать или хотя бы положить в корзину для грязного белья? Или одежда. Какой смысл ее кидать на диван, почему не повесить сразу в шкаф? В такие моменты Никки проникался сочувствием к сбежавшей супруге.
Приучить девочку убирать за собой игрушки оказалось гораздо проще, чем взрослого дядю. Хотя, надо сказать, что как постоялец он был практически незаметен и всегда выполнял просьбы помыть полы, сходить в магазин или сделать еще что-нибудь, и они не воспринимались им как нечто из ряда вон выходящее. Просто им надо было руководить. Никки не понимал, что это: черта характера или издержки пребывания на чужой территории. Оно, конечно, интересовало парня, но положа руку на сердце, постольку поскольку, разбираться в тонкостях поведения человека, которого не будет в твоей жизни уже через пару недель, наверное, и не нужно.
Виктор посвящал дочери почти все свободное время, только вот странно – ребенок усиленно тянулся к Никите. Временами доктор хмурился, и на лице его мелькало что-то вроде ревности, но он молчал, безмолвной статуей присутствуя при играх девочки с дядей Никки. Никита испытывал неловкость от этого, пытался отстраниться, но Настёна не понимала их взрослых заморочек и очень расстраивалась.
Из ванной донесся тонкий визг. Был вечер пятницы, и отец выполнял свой родительский долг по мытью ребенка. Что такого там можно делать, Никки не представлял, разве что Настя в принципе не переносила воду, но вспоминая первый совместный день, он сильно в этом сомневался. Повизгивание перешло в басовитый вой. Никита не выдержал и отправился выяснять обстановку.
Виктор пытался выловить в наполненной ванне скользкого от пены ребенка.
- Настя! Прекрати немедленно, надо смыть мыло, иди сюда! – прикрикивал он, пытаясь зажать верткую девочку в углу.
- У-у-у, - мотала она головой, и хлопья пены разлетались с мокрых прядей.