Дикий восторг (ЛП) - Вульф Сара. Страница 42

– Все это время он следил за мной, – смеюсь я. – Я была настолько глупа. Думала, что

сбежала от него навсегда.

– И ты это сделаешь. Ты сможешь. Ты не можешь просто сдаться. Работай со мной, хорошо?

Мы исправим это вместе.

– Бесполезно, – переворачиваюсь я. – Он будет мучить меня всю жизнь. Он всегда будет

здесь, точно также как и этот дурацкий… этот дурацкий шрам…

Я оборачиваю его простыней, чтобы мне не приходилось на него смотреть. Джек подходит и

разворачивает его, поднося к своим губам.

– Айсис, послушай меня. Он не будет с тобой вечно. Когда-нибудь ты заставишь его уйти, и

он уйдет, и ты станешь счастливее. Воспоминания не исчезнут, но, по мере появления новых, они

станут менее отчетливыми.

Я вздрагиваю. Его взгляд прикован к моим глазам.

– Я хочу помочь тебе приобрести как можно больше новых воспоминаний, если тебя это

устраивает.

– А что насчет… Софии?

– Она всегда будет частью моей жизни, и я всегда буду ее поддерживать. Но теперь я знаю,

кого хочу. И она здесь, прямо сейчас, смотрит мне в глаза и сидит на кровати отеля в моей рубашке,

выглядя до нелепости мило. – Мое лицо вспыхивает, как лесной пожар. Джек встает. – Давай

немного поспим. Впустую беспокоиться мы сможем и завтра.

Я киваю. Он выключает свет и достает запасное одеяло из шкафа, затем расстилает его на

диване и ложится. Я сворачиваюсь под одеялом и стараюсь не чувствовать себя виноватой. Однако я

вообще не могу заснуть. Это повторение того, что произошло у Эйвери дома, но на сей раз я не

пьяна, и мне не так страшно. Просто темнота угнетающе на меня действует. Такое ощущение, что

Безымянный повсюду. И я отдала бы что угодно, сделала бы что угодно, только бы прогнать его

прочь и вновь почувствовать себя в безопасности.

– Холодно, – говорю я. И слышу, как Джек переворачивается.

– Хочешь еще одно одеяло?

– Нет, эм… – я сглатываю. Это самое трудное, что я когда-либо делала, ну, за исключением

состязания по орфографии в первом классе, когда я неправильно написала слово «сказочный», о, нет,

этому случаю достается третье место, сразу после того, когда у меня впервые начались месячные, и

кровь просочилась через штаны на металлический раскладывающийся стул во время урока музыки, и

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

мне пришлось прижать стул к попе, когда я пошла в санузел, чтобы никто не увидел аварии. У меня

появилось необычайное уважение к крабам и их стилю ходьбы. Это чертовски трудно!

– Ты можешь… – я стараюсь повысить голос, но он ломается. – Не мог бы ты… пожалуйста...

Как правило, у меня не так плохо получается говорить, – смеюсь я. – Это так глупо. Извини. Ладно,

проехали.

Я переворачиваюсь и натягиваю одеяло над головой, чтобы он не услышал, как я шепотом

проклинаю себя. Но затем я чувствую вес на другой стороне кровати, и мои легкие быстренько

решают, что они хотят взорваться. Голос Джека так близко.

– Это?

Я стягиваю одеяло с головы и киваю, слишком бурно. Слишком рьяно. Джек смеется, низко и

мягко. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я вижу, как он переворачивается и ложится ко мне

спиной, натягивая на себя одеяло. Его ноги находятся всего в нескольких футах слева, а его спина

еще ближе. Я дрожу, но молюсь любому слушающему меня Богу, чтобы Джек не смог почувствовать

это через кровать. Я не хочу, чтобы он неправильно понял: будто я боюсь, а затем уйду. Я

действительно боюсь – глубоко внутри, прочный как скала во мне горит страх, вызванный

Безымянным, но я не испугана. Я не дышу поверхностно, не паникую и не подпрыгиваю от каждого

шороха. И это огромная разница. Это не хаотичный страх – он упорядоченный, и я знаю его

причину. Я могу его контролировать.

Я медленно протягиваю руку и кладу ее на спину Джека. Я чувствую, как под моими

пальцами напрягаются его мышцы. Когда он ничего не говорит и не шевелится, я осторожно

подвигаюсь и прижимаюсь к нему всем телом. Он теплый, теплее одеяла. Следует долгая пауза, пока

наше дыхание не выравнивается в едином ритме. А потом он, наконец, произносит:

– Ты самая противоречивая девушка, которую я когда-либо встречал.

– Аха, – улыбаюсь я. – И нисколько не сожалею.

– Хорошо.

***

Солнце бесцеремонно вторгается и слепит задницей мне в глаза, мир завершает свое

существование, я ослепла, и все кончено. А потом я переворачиваюсь и вижу лицо Джека на

подушке, ух, вот теперь все действительно кончено. Навсегда. Потому что моя вселенная взрывается.

Я издаю маленький, визжащий звук себе под нос, пока пытаюсь вспомнить, как я оказалась

здесь, в этом гостиничном номере. Воспоминания моментально обрушиваются на меня, и я более

чем немного зла на себя за то, что сдалась и осталась здесь без боя. Джек приоткрывает один сонный,

голубой глаз, лениво запускает пальцы в мои волосы и стонет:

– Кто дал тебе разрешение быть в сознании раньше шести, и как я могу это прекратить?

– Почему ты ко мне прикасаешься? – шепчу я. – Неужели это действительно так весело?

Потому что большинство людей говорят, что на ощупь они мягкие и ужасные.

Он смеется и прикрывает глаза руками, потягиваясь, словно только что проснувшийся кот,

который любит выгибать спину.

– Что ты хочешь на завтрак? Я могу сбегать и что-нибудь принести или мы можем заказать в

номер. Расчетный час в отеле – 13:00, у нас еще есть время.

– Прошлой ночью по пути сюда я видела кафе. Оно выглядело действительно шикарно и

неизменно пахло беконом. Ты должен пойти туда. А я украдкой выскользну в окно.

– Думаю, мы должны пойти вместе.

– Но ты мне куда больше нравишься, когда находишься на огромном расстоянии от меня.

Он перекатывается и, опираясь на локоть, играет с прядкой моих фиолетовых волос.

– Это невероятно противоречивое заявление, учитывая то, что ты сделала прошлой ночью.

– Я всего лишь прикоснулась к твоей спине! Не заставляй это звучать сексуально! – ахаю я. –

Я только что сказала «сексуально»? Вслух? Без заикания? Слава Иисусу! Постой, а Иисусу нравятся

занимающиеся сексом люди? Я постоянно забываю, кому что нравится.

– Ты мне нравишься, – шепчет Джек. И я элегантно падаю с кровати. Наступает

оглушительная тишина, а затем я выглядываю, подняв голову над матрасом, и машу рукой.

– Э-э, алло? Я здесь. И мне бы желательно не получить сердечный приступ до того, как я

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

достигну возраста, с которого законом разрешается употреблять алкоголь.

– Неужели это тебя действительно так сильно удивило? – ухмыляется Джек. Он делает паузу.

– Ты мне нравишься.

– Ах! – я поднимаю руки, ограждая себя.

– Ты мне нравишься.

– Прекрати.

– О, это будет забавно.

– Я буду убивать тебя медленно, – парирую я, но он уже встал и натягивает штаны. Я

невольно поджигаю всю свою лицевую область, когда понимаю, что он спал лишь в боксерах. Рядом

со мной. И за долю секунды до того, как он натянул штаны, я замечаю отчетливую выпуклость и

умираю, так вот что значит умирать?! Ты сгораешь, а затем прах разлетается и попадает кому-то в

глаз, и этот кто-то потом весь день ходит с красным глазом, а его коллеги думают, что это острый

эпидемический конъюнктивит, когда на самом деле это просто твой мертвый углерод…

– Айсис. Шшш.

– Сам шшш! – шиплю я. – У меня здесь пятнадцатый жизненный кризис из-за впервые

увиденного мужского барахла.

Он натягивает куртку и хватает с тумбочки бумажник.

– Я буду ждать тебя внизу.

– Я съем твоего первенца!

Он закрывает дверь, и я остаюсь одна. Одна, но с ним, ждущим меня внизу. В фантастическом