Темная страсть - Йон Ларисса. Страница 47

— Ваши подрядчики — это нечто.

Он что-то согласно буркнул, потом вскрикнул, когда Кайнан неожиданно вышел из кабинета и врезался в Шейда.

— Кайнан, — прорычал Шейд, — нам надо поговорить.

— Твои братья уже сняли с меня стружку, поэтому давай воздержимся от этого удовольствия, ладно?

— Кайнан?

Руна обошла Шейда, чтобы поговорить с человеком, на чьи поиски ее отправили и из-за которого она попала в переплет.

Кайнан нахмурился:

— Значит, ты сестра Эрика.

Руна кивнула, немного оробев оттого, что оказалась лицом клипу с человеком, выжившим в сражении, когда погибла вся его команда, и в одиночку одолевшим демона-фаргорга. Но неужели он еще и предатель человеческой расы?

— Армия знает, где я и что делаю?

— Да, — ответила она и подумала: «Благодаря мне».

Надо отдать ему должное, лицо у него осталось непроницаемым. Если он и встревожился, то ничем этого не выдал. Он просто кивнул и в упор поглядел на Шейда:

— Надеюсь, ты знаешь, что я не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу больницу. — Кай снова повернулся к Руне: — Приятно было познакомиться.

И зашагал прочь.

Руна подождала, когда он уйдет, потом спросила Шейда:

— Ты ему веришь?

— Да, — ответил он. — Парень — человеческая копия Эйдолона. У него такое же противное, раздражающее чувство чести.

Она ахнула в притворном ужасе:

— Какой кошмар! Убей-ка ты его лучше. Немедля.

Их глаза встретились, и на ми гей показалось, что она раздражает его. Снова. Но один уголок его рта медленно приподнялся.

— Что?

— Эта волчица, которая живет внутри тебя, она тебе подходит.

Краска залила его лицо, и Шейд ринулся к двери кабинета, будто до него только что дошло: она была права, когда сказала, что небезразлична ему.

Осталось только убедить его признать это.

Глава 16

Шейд не отпускал бы Руну от себя ни на шаг, пока работал в кабинете, но она обвиняла его в деспотичных замашках. Посему он скрепя сердце позволил ей осматривать административное крыло, пока составлял график работы среднего медперсонала и решал другие вопросы, накопившиеся за время его отсутствия. Было страшно неудобно работать в перчатках, но Шейд не осмеливался снять их, и не только из-за того, что не хотел, чтобы увидели братья или Руна. Он сам не хотел наблюдать, как постепенно исчезает. Легче притвориться, будто все хорошо и замечательно.

— Можно я возьму что-нибудь попить в комнате отдыха? — крикнула Руна.

— Давай. Только не покидай административное крыло.

— Я же говорила тебе — не бойся, я никуда не уйду.

— Просто будь осторожна. Наши работники не ангелы.

Так оно и есть, к тому же теперь, когда известно, что Роуг может заявиться прямо сюда, в больницу, он не хочет рисковать.

Шейд слышал, как она ушла, и когда снова зазвучали шаги, был так поглощен работой, что и не подумал, будто они могут принадлежать кому-то другому.

Пока Рейт не появился в дверном проеме, всем телом излучая готовность ввязаться в драку.

— Сними перчатки.

— Иди к черту.

— Не заставляй меня делать это самому.

Сердце Шейда застучало вдвое быстрее. Рейт знает. По крайней мере подозревает.

— Расскажи-ка ты мне лучше, что это на тебя нашло?

Рейт вскинул глаза к потолку, и Шейд понял, что хорошего ждать не приходится. Впрочем, с Рейтом по-другому и не бывает.

— Я собирался сказать тебе раньше. Я ходил в Совет семинусов. Знаешь, что они ответили, когда я спросил, известны ли им пары с варгами?

— Понятия не имею, но ты ведь мне скажешь, не так ли?

Рейт пригвоздил Шейда несвойственным ему серьезным взглядом.

— Одна, Шейд. Была одна пара, и это плохо закончилось. Связь была односторонней. Знакомо? Варги не образуют пары с нашим видом, поэтому, когда самка вступает в период течки, она выбирает себе в самцы другого варга, и они вместе убивают семинуса.

— Этого я не боюсь, — отозвался Шейд, хотя почувствовал что ему стало трудно дышать.

Означает ли это, что ты готов убить ее?

— Рейт… — Голос Шейда был низким, гортанным рычанием.

— Ты же сказал, что убьешь ее. Пора.

Шейд слетел со стула и повалил брата на пол. Кулак Рейта двинул его в бок, отчего мучительная боль взорвалась под ребрами, но злость придала ему сил выдержать. Замелькали кулаки; звуки пыхтения и глухих ударов наполнили комнату. Один раз Рейт заехал ему по губам так сильно, что искры посыпались из глаз и во рту почувствовался привкус крови. Шейд двинул вниз локтем, попав Рейту в горло, и на секунду тот затих.

Но в следующую Шейд уже полетел назад. Врезался в стол и чуть не сломал позвоночник. Рейт двинул ногой, попав Шейду в бедро. От боли и ярости перед глазами у него встала красная пелена, хотя в глубине души он понимал, что Рейт сдерживает силу своих ударов, ибо легко мог бы сломать Шейду ногу.

Шейд откатился, схватил Рейта за лодыжку и дернул на себя. Костяшки пальцев Рейта возникли прямо перед его глазами, и он отвернулся — как раз вовремя, чтобы избежать крепкого удара в нос. Но все равно удар брата пришелся ему в щеку, и лицо пронзила нестерпимая боль. Взревев от ярости, он кинулся на Рейта сверху и двинул ему кулаком в живот. Рейг вскрикнул, и это уже была большая победа, поскольку брат обычно переносит боль молча.

Чьи-то руки схватили его за плечи и оторвали от Рейта. Тот откатился в сторону, сверкая глазами, обнажив клыки.

— Хватит! — взревел Эйдолон, вставая между ними.

Шейд не обратил внимания на Эя и кинулся на Рейта, но Эй поймал его и швырнул назад, к стене.

— Какого дьявола! — прорычал он. — О чем ты думал?

— О том, чтобы оторвать Рейту голову!

Эйдолон снова толкнул его.

— Дракой ничего не решить.

Но Шейд не слушал. Он хотел добраться до Рейта.

Рейт придвинулся ближе.

— Спроси его, Эй, почему он не снимает перчатки.

Вкус крови наполнил рот Шейда.

— Заткнись, черт бы тебя побрал! — рявкнул он, все еще сверля Рейта свирепым взглядом.

Рейт отвечал тем же.

Эйдолон отпустил Шейда.

— Что все это значит?

— Я направлялся в Ирландию выслеживать Роуга, когда Люк остановил меня. — Рейт не сводил глаз с Шейда, когда говорил с Эем. — Сказал, что видел, будто Шейд исчезает. Поэтому я и пришел сюда. Вправить ему мозги.

— Да уж, ты справился блестяще.

Эй отошел, раздраженно сжав губы.

— Ну давай, Шейд. Сними перчатки. Докажи; что ты не втюрился в свою маленькую волчицу. — Рейт покачал головой. — Она помогла тебе пройти Перелом, но больше ты в ней не нуждаешься. Ты же говорил, что сам убьешь ее. Хватит затягивать.

Эйдолон нахмурился:

— Шейд? С тобой все в порядке?

Нет, не все. Кинжальная боль пронзила его насквозь. Но не его боль. Боль Руны. Он резко повернул голову к двери, где она стояла, — лицо бледное, подбородок дрожит.

Она слышала. Ее горе он ощутил как свое собственное. Слезы. Предательство. О, дьявол, она знает!

— Руна, — прохрипел он, но она выронила из рук банку с содовой и выскочила в коридор.

Чертыхаясь, он вырвался из хватки Эя, но не успел добежать до двери, как Рейт поймал его и прижал к стене.

— Мы догоним ее. Тебе надо ее отпустить. Сейчас. Навсегда.

— Нет!

Шейд не был и вполовину так искусен в драке, как Рейт, но ему как-то удалось вырваться из рук Рейта и выскочить из кабинета. Он должен догнать Руну раньше, чем это сделают братья. Раньше, чем Рейт или Эй убьют ее из любви к Шейду, раньше чем Роуг сделает то же самое из ненависти.

Слезы застилали глаза Руны, когда она неслась через больницу. Боль предательства разносилась по жилам как лесной пожар, сжигая все на своем пути. Сукин сын! Она думала, он любит ее, даже если не признает этого. Во второй раз он предал ее, и она это позволила. Хотя в этот раз он заберет у нее больше, чем сердце.

Шейд заберет у нее жизнь.

«Обмани меня единожды — стыд и позор тебе. Обмани меня дважды — стыд и позор мне. Обмани меня трижды… и меня уже нет, я мертва». Она должна выбраться из этой больницы.