Жребий брошен - Быкова Мария Алексеевна. Страница 44

— А куда нас отправить собирались? В смысле где должна была проходить наша практика?

— А это ты уж у Рихтера спрашивай! — ухмыльнулся гном. — Я тебе и так секретной информации навыдавал — на четыре смертных казни достанет. Все, иди отсюда! Смотришь на полки, что кот на сметану…

Я встала на ноги и огляделась. Двери нигде не было видно.

— А как отсюда выйти?

— Да проще простого! — Зирак щелкнул пальцами, и на полу передо мной высветились зеленым очертания правильного шестиугольника. Кивнув, я шагнула в телепорт; на мгновение мир исчез, сменившись почти космической чернотой, а в следующий момент я уже стояла посреди собственной комнаты, аккурат на круглом коврике, купленном Полин на распродаже неделю назад.

Кувшин с водой по-прежнему гордо стоял на подоконнике. Я отхлебнула из горла холодной воды и плюхнулась на кровать, щелчком подозвав к себе письменные принадлежности.

Как там полагается начинать объяснительные записки?

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

В один прекрасный вечер в середине изока я стояла в своей комнате возле кувшина с водой и целенаправленно прополаскивала обильно разросшийся молочный гриб. Гриб довольно урчал и подставлялся под струю воды то правым, то левым боком.

Две недели назад Полин принесла его — маленького грибенка — от какой-то из многочисленных подружек-алхимичек. Отыскав в недрах большую стеклянную банку, девица переложила гриб туда, залила его молоком и умиленно сжала ручки перед грудью. Банка сопела, булькала и исходила молочными пузырями: грибенок ответственно подошел к делу и старательно превращал молоко в кефир.

Полин походила вокруг банки кругами, дважды засунула туда палец, чтобы проверить, не слишком ли грибу холодно, и один раз — не слишком ли ему горячо, а потом устала и подсела ко мне на кровать.

— Видишь, какая я у тебя хозяйственная! — гордо заявила она, поглядывая на банку. — Вот ты молочный гриб приносила?

— Нет, — с сожалением сказала я, глядя в ту же сторону. К молоку я питала нешуточную страсть, и цельная банка, до краев полная божественного напитка, потихоньку будила во мне задремавшие животные инстинкты. — Полин, а тебе что, молоко девать некуда? Так ты мне отдай, у меня ему место сразу найдется…

— Тихо! — скомандовала Полин.

Я недовольно замолчала, а девица, покопавшись в сумочке, извлекла помятый листок бумаги и протянула его мне. Я поднесла его поближе к глазам: чернила, которыми была сделана запись, никуда не годились даже по сравнению с казенными школьными. Буквы расплывались, упрямо не желая складываться в слова, но минуты через три я все же одолела текст.

— Это магическая копирка, — пояснила Полин, наблюдая за моими терзаниями. — Качество ниже плинтуса, ну да речь не о том…

— Речь о другом, — согласилась я, встряхивая бумажкой. — Ты собралась открыть маленький кефирный заводик?

Полин обиженно фыркнула, а я зачитала с бумаги:

— «Сей гриб молочный, тако же кефирным именуемый, завезен в Лыкоморье из стран чудных и далеких. Ученые возводят его родословную от…» Так, это не очень важно… а, вот! «Способен он из молока делать продукт молочный, кефиром рекомый, в количествах, сообразных собственному размеру. Гриб быстро размножается, разделяя тельце свое на две и более части…» Ужас какой-то, честно говоря… «И посему, добрый человек, кефиру в твоем хозяйстве мало не будет!»

— Да, не будет! — Полин вскочила на ноги, уперла руки в боки. — Между прочим, для особенно дремучих, поясняю: кефир очень полезен для здоровья, да и похудению способствует! А еще из него можно делать масочки на лицо, а можно руки смазывать, чтоб не шелушились, а можно в зелья добавлять, как редкий ингредиент!

— Очень редкий… — согласилась я, глядя, как молоко в банке потихоньку начинает расслаиваться. — И как, ты весь литр на масочки вымажешь?

Алхимичка чуть смутилась:

— Ну… не весь, — признала она. — Тебе тоже стакан налью, будешь оздоравливаться!

Оздоравливалась я практически в принудительном порядке: гриб размножался, молока для него требовалось все больше, а он, сообразно инструкции, выдавал на выходе изрядное количество продукта.

Первые дня три Полин радостно возилась с новой игрушкой. Она промывала его холодной водой (делать это надлежало раз в сутки), заливала его свежим молоком и аккуратно накрывала банку чистенькой тряпочкой. Но гриб, оценив такую заботу, попер в рост, и вскоре Полин надоело тратить лишних десять минут на промывание каждой особи. Сия обязанность мало-помалу перекочевала ко мне. То ли руки у меня были лучше, то ли лака на ногтях было меньше — гриб стал расти еще быстрее, радостно разделяя тельце на куда как больше, нежели на две и даже на три части. Вскоре литровой банки ему было мало: мы переложили его в полуторную, а когда гриб закрыл донце и там, Полин начала бегать по подружкам с экземплярами животного в руках.

— Ликки! — бросалась она к очередной жертве. — Ой, как славно, что мы наконец встретились!.. Сто лет друг друга не видели, верно?.. Слушай, мне тут по знакомству дали кефирный гриб. Представляешь, это такая редкость! Он улучшает фигуру, способствует пищеварению, еще из него можно масочки на лицо делать и в зелья класть!

— Правда? — настороженно спрашивала жертва. — И… и сколько стоит?

Полин хмурилась и делала вид, что подсчитывает деньги.

— Ну… — наконец выдавливала она. — Понимаешь… Вообще-то он дорогой, но мне от тетушки, по знакомству… ладно, ты же мне подруга! Бери так!..

Жертва брала, выслушивала краткие инструкции (промывать холодной водой, заливать свежим молоком, не ругаться нехорошими словами, ибо очень нежное существо) и удалялась, трепетно прижимая баночку к сердцу.

Таким образом, гриба у нас стало гораздо меньше, а у алхимического факультета прибавилось проблем.

Итак, был летний вечер, небо снаружи пылало закатным огнем, а я промывала урчащий гриб, по одной запихивая особи обратно в банку. На тумбочке стоял стакан, до краев полный свежайшего кефира. Кислый, густой, прохладный… от одной мысли об этаком чуде я радовалась и увеличивала скорость промывки.

Наконец последний грибеныш лег в банку. Я налила туда молока, удовлетворенно послушала деловитое бульканье и, взяв в руки честно заработанный стакан, сделала маленький глоток.

Жизнь была хороша. Жизнь была даже очень хороша; минут через десять я собиралась лечь спать, синяк на локте, оставшийся после прошлого практикума, почти не болел, а нога и вовсе о себе не напоминала, особенно если лишний раз не прикасаться к щиколотке. В тот раз мне прилетело от Ривендейла в процессе отработки «одуванчика»; вампир же и отвел меня в медпункт, точнее, практически отнес. Идти самостоятельно я тогда не могла, ибо «одуванчик» у Генри получился серьезный.

Полин, уже вымывшая свой бокал, неожиданно издала томный прерывистый стон.

— Ты чего? — жизнерадостно спросила я, допивая последние капли кефира.

— Я подумала… — жалобно сказала она. — Подумала… понимаешь, кефир — он ведь тоже калорийный!

— Почему? — поразилась я и облизнула кефирный палец.

— Как — почему? — возмущенно спросила Полин, сев на постели. — Потому! Он ведь из молока, верно?

— Верно… А вода ты знаешь какая калорийная?

— Почему? — испуганно распахнула глаза доверчивая соседка.

Я наставительно подняла палец:

— Потому! Потому, что молоко, чтоб ты знала, состоит из воды и жира!

Полминуты алхимичка тщетно искала в моем ответе логику, которая, разумеется, там и не ночевала.

— Злая ты, Яльга! — наконец посетовала она. — Злая и жестокая!

— И черствая еще, не забудь…

— И черствая, и суровая, и фанатичная, и…

В окно, прервав наш диалог, ударил камешек. Полин замолчала, а я, нахмурившись, создала маленький пульсар. Камешек, долетевший до третьего этажа, либо пущен гномом, либо имеет крылья. Оба варианта наводили на мысли; а я после встречи с тем зазаборным существом стала весьма мнительной и осторожной.