Ups Downs (СИ) - "Северная Изольда". Страница 91

— Ты задумалась над этим. — Проговорил он внезапно совсем рядом, отчего я не сдержала дрожи, отскакивая в сторону.

Блэквуд держал мою кошечку на руках, поглаживая ее под подбородком, пока она довольно урчала. Его хищный оскал был таким же хищным, как и все в мужчине. Он был сосредоточием животной грации и порочных желаний. Их исполнений, точнее.

А у меня опять разыгралось воображение.

— Задумалась над тем, какого лешего тебя здесь вижу. — Пробормотала я, поглядывая в сторону двери.

Я не знала, чего хочу больше. Чтобы он ушел или чтобы остался. Предатель и эгоист, он все же был единственным достаточно знакомым, родным и даже в какой-то мере заботливым в этом чужом жестоком мире.

И всё-таки всё это пахло неправильно. Всё это куда-то двигалось, неизбежно и стремительно. Откуда уже не будет выхода.

— Пришел вернуть твою вещь, эйки.

Ну конечно.

Блэквуд прошел к маленькому столику, кидая на него тонкий браслет. Тот издал последний мелодичный звон, затихая.

Невыносимая тишина. Молчание.

— Это все? — Я пыталась показаться безразличной и высокомерной.

Я просто стараюсь защититься перед этим взглядом. Перед тем, что он вызывает во мне.

— А они все еще живы, не так ли? — Его руки, нежно гладящие шерстку зверька, притягивали внимание. Заставляли следить за этими движениями, представляя, как эти самые пальцы будут касаться обнаженной кожи… — Ничему не учишься, Шерри.

— Лишние, уже ненужные смерти, мне ни к чему. Не сравнивай меня с собой, чертов Блэквуд. И мне не нужны твои советы.

— Да неужели? — Он тихо усмехнулся, осматривая меня с ног до головы.

И я почувствовала себя крайне неуютно под этим взглядом. В этой одежде.

— Точно, так что… можешь проваливать. Я… уже говорила, что будет, если ты еще раз подойдешь ко мне.

— Ну так я тут. Мне следует подойти ближе? — И он действительно сделал несколько неторопливых шагов, с абсолютной серьезностью на лице, оказываясь в метре от меня. — Так достаточно близко? Я жду.

— Ч-чего?

— Раз не твоей благодарности, тогда выполнения угроз. Ну давай. — Он встал еще ближе, добавляя к своим словам еще и эти моральные удары. Его изменение настроения было столь резким, что это ощущалось даже кожей. Покалывания стали более ощутимыми, жар сосредоточился в груди и в самом низу живота. Эйки спрыгнула с рук Блэквуда с тихим шипением, словно испугалась того животного, которое пробивалось через невидимые барьеры его сдержанности. — Ты так много говорила о моей смерти. Что с радостью воспользуешься случаем. Ну так давай. Вот он я. И я не собираюсь сопротивляться. Ты можешь убить меня сама. А можешь попросить своего любовника.

Любовника? Ах да. Глупый мужчина до сих пор ни черта не понял.

— Ты чокнутый, Блэквуд. — Пробормотала я, собираясь повернуться к нему спиной и исчезнуть в своей спальной.

И я повернулась, но не смогла сделать и шага, потому что через мгновение моя обнаженная спина была прижата к твердой, горячей мужской груди. Блэквуд, кажется, прошипел что-то малопонятное, прижимая меня к себе теснее, давая прочувствовать каждый сантиметр его готового, твердого тела.

Во рту пересохло, а между бедер стало наоборот недопустимо влажно. Я таяла, я дрожала. Дрожь была такой ощутимой, что это наверняка чувствовал и сам Блэквуд. Мой бешеный пульс так же был ему известен, так как его ладонь обхватила мою шею.

Страх или предвкушение?

— Точно, Шерри. — Он говорил у самого уха, лаская горячим дыханием кожу щеки. — Совершенно безумный. Чокнутый. Я спятил окончательно, раз пришел сюда. Считать тебя важнее всего, что я имел до тебя — сумасшествие, не так ли?

— Что, Блэквуд, назойливый звук не хочет тебя оставлять?! Он не исчезает, и тебя это бесит.

— А ты до сих пор помнишь мои слова. Это нам о чем-то говорит.

— О том, что ты прогнивший мерзавец.

— О том, что они тебя задели, маленькая эйки. — Он уткнулся в мои волосы, заставляя шокировано замереть. Чертов Блэквуд вел себя странно и до крайней степени непозволительно. — Твое безразличие — игра, ложь.

— У тебя паранойя, Блэквуд. Советую взглянуть на ситуацию здраво. И убраться отсюда, пока…

— Пока? Ну, давай. Пока что? — Я молчала, зная, что все сказанное мной будет пустой бравадой, ложью. И он тоже это знал. — Пока не вернется твой любовник? Владыка. Райт. Как ты его называешь, когда он внутри тебя? — Я задохнулась от такой наглости. — Тебе нравиться это? То, что он делает с тобой, девочка Шерри? Потому ты так бежала к нему навстречу, переполненная радостью от предстоящего уединения. Он удовлетворил твое желание, которое ждало своего часа столько одиноких дней и ночей?

Я рванулась. Безрезультатно. Он удерживал меня крепко, не давая даже просто шевелиться. А может это просто я была слишком слаба от странной смеси страха и какой-то дикой потребности, которая была резко против отдаления от мужчины.

— Ты тосковала по нему внутри тебя? Мечтала об этом по ночам? Той ночью ты тоже думала о нем? — Гнев, ярость и дикая похоть этого мужчины взывали ко мне. Требовали моего подчинения, моего смирения, моего желания.

Той ночью. Почему-то у меня не было сомнений по поводу того, о какой ночи он говорит.

Мой браслет затерялся в темноте подземного лабиринта. Он ведь был там в тот раз…

— Ну так что? Он тебя удовлетворяет, Шерри? Или он старается непозволительно плохо, оставляя тебя одну? Потому твое тело так реагирует на меня? — Я, кажется, вздрогнула от этих его слов. И это мимолетное движение с моей стороны заставило его тихо утробно зарычать. — Чертовски подходящий момент для твоей мести. Если ты желаешь моей смерти, то тебе лучше воспользоваться этим шансом сейчас. Кричи. Зови Его. Умоляй прийти и спасти тебя. Потому что я солгал.

— Не-неужели… — выдыхаю я бессильно, пытаясь разобрать смысл его слов.

— Да. Точно. Я пришел сюда не для того, чтобы вернуть гребаный браслет. — Это было очевидно, и все же все во мне сжалось в предчувствии его слов. — Я шел сюда чертовски долго. И все это должно закончиться сейчас. Ну так кричи, эйки. Кричи, иначе может стать поздно. Потому что если ты этого не сделаешь, я трахну тебя так, как давно об этом мечтал.

Блэквуд серьезно сказал это? Он действительно это произнес? Так отчетливо, что до меня почти сразу дошло. Он отлично объяснил свое желание этим словом. Свое отчаянье, свою жажду, свою нужду. Ему нужно было слияние двух тел, неистовое движение без всяких прелюдий. Ему нужна была эта яростная борьба, этот разрывающий на части экстаз, сводящая с ума эйфория.

Почему-то, стоило ему все это произнести, так резко, отчетливо и грубо, как мое тело пропело «наконец-то», начиная плавиться, словно приходя в восторг от смысла его слов. Оно было готово принять его. Оно было готово простить ему все. Отдать все за движения восхитительного, твердого, горячего тела глубоко внутри себя. Оно готово было кричать о помощи. Вот только эти слова бы предназначались чертовому Блэквуду. И они бы не содержали в себе намек на его отдаление от меня.

Эта мысль теперь была смерти подобна.

Мужчина ждал. Поразительно, он действительно ждал моих криков. Он действительно ждал, когда тишину, прерываемую лишь нашим громким дыханием, пронзят роковые слова, которые станут эпилогом его жизни.

Он ждал смерти.

Он давал мне шанс. И я умоляла себя воспользоваться им. Потому что этот шанс был последним. Потому что больше такого не будет. Потому что больше мне не понадобятся такие шансы.

— Черт возьми, женщина. Я недостаточно ясно выразился?

Он выразился слишком ясно. И мое молчание (увы) не означало сомнение. Возможно, я прокляну себя завтра. А пока я слишком устала. Ото всего.

Я нуждалась в забытье. Я хотела забыть обо всем хотя бы на то время, пока он будет со мной. Я желала забвения. Я мечтала о той надежности и силе, которая будет чувствоваться в каждом его движении. А еще я наконец смогла себе признаться, что еще ни разу в жизни так дико не хотела мужчину. Моя жизнь была слишком коротка, чтобы упускать подобную возможность и тратить время на сожаление.