Близкие люди (СИ) - Гартман Ирина. Страница 10

- Угу. Парень, конечно, - раздался сверху злой голос, срывающийся на шипение. Подняв голову, Олег встретился взглядом с потемневшими глазами Саши. Тот собирался сказать еще что-то, но только махнул рукой и двинулся обратно на кухню, бросив не оборачиваясь:

- Вообще-то, мне нужно на кладбище.

Олег замер с ботинком в руке, а затем, отложив его в сторону, пошел вслед за парнем. Саша сидел за столом и вяло ковырялся вилкой в тарелке, не глядя на стоящего в дверях мужчину. Его губы были сердито поджаты, а между бровей залегла складка, вызвавшая у Олега острый приступ вины.

- Можно… можно я отвезу тебя завтра туда?

Саша кивнул, не отрываясь от тарелки. Олег мялся в дверях, не зная, что говорить и делать дальше. Этот парень умудрялся все время вышибать его из колеи, удивлять и заставлять совершать какие-то нелепости. И ставить в дурацкое положение. Карие глаза наконец-то воззрились на него.

- Ну, и что встал? Остывает же.

Лежа в постели, Олег думал о том, что жизнь становилась совершенно ненормальной. Хотелось курить, но он боялся потревожить спящего рядом Сашу, поэтому просто, приподнявшись на локте, рассматривал силуэт юноши, скрытый одеялом, борясь с бессонницей. В сумерках, все казалось зыбким и нереальным: эта комната; тени на стене; звуки, доносящиеся с улицы через открытое окно; легкие, едва заметные завитки волос на виске юноши. Во сне он чуть приоткрыл рот, сразу став намного моложе, чем выглядел днем, серьезный и сосредоточенный. Согнутая рука скрывалась под подушкой, а вторая лежала на подлокотнике дивана, как будто обнимая или держась за него. Даже сейчас, когда он почти весь скрыт одеялом, в полутьме, его нельзя было принять за девушку. Тогда почему так приятно смотреть на него, лежа рядом, поглаживая взглядом обнаженное плечо, изгиб шеи, аккуратную ушную раковину и заострившуюся скулу?

- Ты протрешь на мне дырку. Я тебе не барышня, чтобы на меня пялиться.

- Точно. Не барышня, - рассмеялся Олег, ложась вплотную и устраивая руку на плече юноши, напрягшегося под этим прикосновением. Бессонница моментально испарилась, и через пару минут он уже крепко спал.

***

Утро было теплым и солнечным, и не только потому, что комнату заливали веселые желтые лучи. Приятной тяжестью плечо грела голова Саши, которому Олег так и не дал забиться в свой угол этой ночью. Парень не сопротивлялся, лишь растерялся поначалу, а потом перевернулся лицом к Олегу, утыкаясь носом в его руку. Вставать не хотелось, не смотря на то, что организм настойчиво требовал кофе и никотина, слишком уютно было просто валяться вот так в постели неторопливым субботним утром. Поэтому Олег, лежа на спине, внимательно разглядывал комнату, скользя взглядом по стенам и обстановке, машинально поглаживая прядь сашиных волос. В комнате, как и на кухне, все было чисто и очень аккуратно, можно было бы подумать, что за домом следит умелая женская рука. Однако мебель была далеко не новой, так же как и обои, давно требующие замены. Под рукой заворочался Саша, сонно что-то бормоча и отвлекая от размышлений.

- Доброе утро.

- Утро добрым не бывает, - авторитетно заявил парень, зевая и потягиваясь. Олег улыбнулся, вспомнив, как сам накануне так ответил ему, отчаянно не желая просыпаться ни свет, ни заря, когда Саша пытался стащить с него одеяло. Юноша был ранней пташкой, в отличие от Фролова, удивительно, что в этот раз они поменялись ролями.

- Иногда оно бывает очень даже добрым, - доверительно сообщил Олег прямо в самое ухо Саше, мстя за вчерашнюю побудку на подоконнике. Тот дернулся, потряс головой, возмущенно фыркнул, вылез из-под одеяла и зашлепал босыми ногами в ванную. Сразу стало холодно, и Олег, вздохнув от сожаления, начал одеваться.

Позавтракав, они собрались и спустились вниз к машине. Саша был несколько скован и задумчив, заставив Олега пожалеть о своей несдержанности. Видимо, он смутил или напугал парня своими необдуманными действиями, но что же делать, если так отчаянно вдруг захотелось тепла и понимания, да не абы какого и от кого. Парень нравился Олегу. Сочетание мальчишеского и мужского в его характере, сила воли, целеустремленность, отзывчивость и острый на слово язык - все это делало Сашу совершенно неподражаемым. Он не переставлял удивлять, цеплять воображение и ум Олега, а это было не так просто сделать. «Как бы ни хотелось», - подумал Олег, садясь за руль, - «но выкинуть из головы этого кареглазого чертенка уже не получится. Да и не хочется, если быть совсем честным»

Припарковав машину, они купили цветы в небольшом ларьке рядом с кладбищем и пошли по песчаным дорожкам вглубь. Саша шел впереди, так же молча, чуть склонив голову. Олег плелся за ним, гадая, что за человек похоронен здесь и что он значит для юноши. Тот свернул налево, прошел пару метров и, толкнув калитку ограды, зашел на маленький участок, где стояла небольшая скамеечка и высился простой широкий каменный крест с фотографией и надписями. «Кривцова Алла Андреевна» - значилось на памятнике. И годы жизни, из которых следовало, что женщина умерла одиннадцать лет назад в возрасте тридцати семи лет.

- Это моя мама, – произнес первые с момента выхода из дома слова Саша, опускаясь на корточки перед могилой и раскладывая на ней купленные цветы. Олег вздрогнул, снова производя подсчеты.

- Получается…

- Она умерла, когда я был подростком. Несчастный случай. Сегодня ровно одиннадцать лет, поэтому я и хотел приехать сюда.

- Кто тебя воспитывал? Отец?

- Сначала да, - не поднимаясь и не оборачиваясь, кивнул головой Саша, вертя в руках одну из белых роз, которые чуть ранее так тщательно выбирал. – А потом он женился. Я был рад за него, правда. Мама умерла, было бы нечестно… Он же должен был продолжать жить. А потом был скандал, Лида – новая папина жена – обвинила меня в том, что я пристаю к ней. Она моложе его была, красивая очень. А может это мне тогда, в пятнадцать лет так казалось. Отец любил ее или один остаться боялся, после мамы-то, я не знаю. Только принял он не мою сторону, а ее, велев жить отдельно. Эта вот квартира - она мамина, мне по завещанию досталась. Я туда и переехал. Отец какие-то деньги сначала давал, пока я школу не закончил, а потом сказал, что теперь можно и самому работать. Я и работал, а потом в армию забрали.

- А дальше? – Олег, не веря своим ушам, подошел ближе, коленями касаясь спины Саши. Тот дергано выдохнул, откинулся назад, выравнивая дыхание, а затем встал, поворачиваясь к Фролову.

- А дальше ничего, жив, как видишь. Пришел из армии, понял, что прозябать не хочу. Там со мной парень был, старше, так он как раз с юридического вылетел, его и загребли. Он меня многому научил, много рассказывал, так что когда я вернулся, то сразу понял, куда хочу поступать. И поступил ведь, что самое удивительное. На вечернее, правда – работать надо было. А потом, когда устроился к твоей жене – перевелся на заочное, потому что ничего не успевал иначе. Ну, вот курсы тоже время отнимают. Учу английский. Так что все хорошо, не делай такое лицо.

- Сам-то свое лицо видел? – попытался отшутиться Олег, пораженный этим рассказом. Саша усмехнулся, отворачиваясь и снова глядя на портрет матери. – Ты знаешь, ведь только она меня и любила. Отцу вообще на всех наплевать, а друзья исчезли быстро, как и не было. Так что я остался один.

- Не один, - твердо произнес Олег, кладя руки ему на плечи и привлекая к себе. Саша сжался, замер, а затем развернулся и внимательно вгляделся в глаза мужчины. Тот ответил спокойным уверенным взглядом, не дрогнув и не отвернувшись, все так же прижимая юношу к себе. Парень на секунду зажмурился, как будто перед прыжком в бездну, а затем жадно приник к губам опешившего Олега. Тот остолбенел от неожиданности и от нахлынувшего непонятного ощущения, странного, смешанного, но, безусловно, приятного. Почувствовав, что он не отвечает, Саша отпрянул, распахнув глаза, в которых плескалась паника. Юноша попытался сделать шаг назад, но Олег, наконец-то осознавший произошедшее и свою реакцию, сильно стиснул его плечи, вжимая в себя и отыскивая приоткрытые губы.