Дом странных детей - Риггз Ренсом. Страница 42

— Джейкоб!

— То есть я хотел сказать, этот никчемный сукин сын.

Он засмеялся.

— Спасибо, сын, это то, что надо.

— Твоя книга все равно будет особенной, — ободряюще произнес я.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Я тоже на это надеюсь.

Но в его голосе были одни сомнения.

Я абсолютно точно знал, что будет дальше. Это было частью повторяющегося цикла, из которого отцу никак не удавалось вырваться. Он загорался какой-нибудь идеей и беспрестанно говорил о ней на протяжении нескольких месяцев. Потом на его пути неизбежно возникала какая-нибудь крохотная проблема. Вместо того чтобы с ней бороться, он позволял ей разрастись и подавить весь свой энтузиазм. Вслед за этим проект уходил в небытие, на его месте возникал новый, и все повторялось сначала. Он слишком легко утрачивал веру в собственные силы. Именно поэтому в его письменном столе хранилось около десятка неоконченных рукописей, а магазин для любителей птиц, который он пытался открыть на паях с тетей Сьюзи, так и не открылся. Именно поэтому, имея степень бакалавра по азиатским языкам, он никогда не был в Азии. Ему было уже сорок шесть лет, а он все искал себя, пытаясь доказать, что не нуждается в деньгах моей матери.

В чем он действительно нуждался, так это в хорошей «накачке», проводить которую я сейчас был совершенно не готов. Я попытался сменить тему.

— А где живет этот наглый тип? Я думал, что мы обитаем в единственном на острове отеле.

— Насколько я понимаю, он где-то поставил палатку, — ответил отец.

— В такую погоду?

— Люди, помешанные на орнитологии, стараются жить в полевых условиях. Это как физически, так и психологически приближает их к предмету наблюдений. Достижения посредством испытаний, и все такое.

Я рассмеялся.

— Тогда почему ты здесь, а не там?

И мгновенно пожалел о своем вопросе.

— По той же причине, по которой моя книга, скорее всего, никогда не будет написана. Всегда находится человек, преданный своему делу больше, чем я.

Я смущенно заерзал на стуле.

— Я не это имел в виду. Я только хотел…

— Тсс! — Папа напрягся и украдкой глянул в сторону двери. — Быстро посмотри, только постарайся сделать это незаметно. Он только что вошел.

Прикрыв лицо папкой «Меню», я осторожно взглянул на дверь. На пороге стоял неряшливого вида бородатый тип и топал ногами, отряхивая воду с сапог. На нем была огромная резиновая шляпа, темные очки и несколько курток, надетых одна на другую и делающих его похожим на толстого бродягу.

— Я в восторге от его образа бездомного Санта-Клауса, — прошептал я. — Это не у всякого получится. Не сезон.

Отец не оценил моей шутки, а «бродяга» подошел к бару, и разговоры у стойки стихли.

— Что вам угодно? — поинтересовался Кев.

Мужчина что-то ответил, и Кев скрылся на кухне. Ожидая возвращения хозяина, бородач смотрел прямо перед собой. Минуту спустя Кев протянул ему какой-то пакет. Он взял его, уронил на стойку несколько банкнот и направился к двери. Прежде чем выйти, он обернулся и медленно обвел взглядом комнату. Спустя несколько мгновений мужчина покинул паб.

— Что он заказал? — громко поинтересовался папа, когда дверь захлопнулась.

— Пару стейков, — отозвался Кев. — Сказал, что ему все равно, как они приготовлены, поэтому получил их почти сырыми. И не возражал.

Завсегдатаи начали переглядываться и строить предположения. Их голоса звучали все громче и возбужденнее.

— Сырой стейк! — удивленно обернулся я к отцу. — Согласись, это несколько странно даже для орнитолога.

— Может, он из сыроедов? — предположил отец.

— Ну да, возможно. А может, ему надоело сосать кровь из ягнят.

Папа закатил глаза.

— У него наверняка есть полевая печка. Он, наверное, любит готовить на свежем воздухе.

— Под дождем? А вообще, что это ты его защищаешь? Я думал, он твой заклятый враг.

— Вряд ли ты меня поймешь, — вздохнул отец, — но было бы неплохо, если бы ты перестал надо мной насмехаться.

Он встал и направился к бару.

Несколько часов спустя папа, спотыкаясь и благоухая алкоголем, поднялся наверх и рухнул в постель. И уже через мгновение раздался его громогласный храп, возвещавший о том, что он спит беспробудным сном. Это избавило меня от необходимости таиться. Поспешно схватив куртку, я отправился на встречу с Эммой.

Улицы были пустынны. Царила такая тишина, что было слышно, как с веток деревьев капают капли дождя, прекратившегося несколько часов назад. Облака тонким слоем растянулись по всему небу, и через них едва просвечивала луна. Впрочем, этого света хватало, чтобы я без труда нашел дорогу к кряжу и дальше, к болоту. Когда я поднялся на кряж, меня вдруг охватила необъяснимая дрожь. Оглядевшись, я заметил, что с отдаленного возвышения за мной наблюдает какой-то мужчина. Его руки были подняты к голове, а локти разведены в стороны, как если бы он смотрел в бинокль. Первым, что пришло мне в голову, было: Черт! Я попался! Я ошибочно предположил, что имею дело с каким-то фермером, решившим сыграть в детектива и активно заняться охраной своих овец. Но если это так, почему он не спешит ко мне с вопросами? Вместо этого он просто стоял и смотрел на меня, а я смотрел на него.

В конце концов я решил «будь что будет», потому что, независимо от того, продолжу я путь или вернусь назад, слух о моей ночной прогулке все равно дойдет до отца. Поэтому в качестве приветствия я показал незнакомцу большой палец и спустился в пронизывающий туман.

Когда я вынырнул из кургана, мне почудилось, что кто-то отдернул с неба завесу облаков и запустил туда воздушный шар луны, такой яркой, что я даже слегка сощурился. Спустя несколько минут из болота появилась Эмма и затараторила со скоростью пулемета:

— Я опоздала! Прости! Еле дождалась, пока все улягутся! А потом я наткнулась в саду на Хью с Фионой. Они целовались, как ненормальные. Не волнуйся, они пообещали никому ничего не говорить, если я тоже буду молчать.

Она обвила руками мою шею.

— Я по тебе скучала, — прошептала она. — Прости, что я тогда на тебя набросилась.

— И ты меня тоже прости, — ответил я, неловко похлопывая ее по спине. — Давай поговорим.

Она отстранилась.

— Не здесь. Есть место получше. Совершенно особенное место.

— Я не знаю…

Она взяла меня за руку.

— Не будь таким занудой. Обещаю, тебе там очень понравится. И когда мы туда доберемся, я тебе все расскажу.

Я был уверен, что все это делается с целью подтолкнуть меня к дальнейшему развитию отношений. Если бы я был старше и опытнее в отношении красивых девчонок, то у меня, возможно, хватило бы эмоциональной и гормональной устойчивости и я бы настоял на разговоре прямо возле кургана. Но у меня не хватило ни мудрости, ни опыта, ни желания настаивать на своем. Кроме того, было что-то необыкновенное в том, как Эмма улыбалась мне всем своим существом. А когда она одновременно кокетливым и застенчивым жестом отвела за спину волосы, я понял, что сопротивляться бесполезно, — я пойду за ней куда угодно и сделаю все, о чем она меня попросит.

Хорошо, я пойду, но я не буду ее целовать, — сказал я себе. Пока она вела меня через болото, я мысленно твердил эти слова, как мантру. Не целоваться! Не целоваться! Мы шли к поселку, но потом резко свернули в сторону каменистого пляжа, напротив которого стоял старый маяк, и начали осторожно спускаться вниз по крутой тропинке.

Когда мы подошли к воде, она попросила меня обождать и куда-то убежала. Я стоял и смотрел, как луч маяка рисует огромные круги на воде и скалах, выхватывая из темноты сотни морских птиц, спящих в каменных складках. Отлив обнажил основания утесов и гниющий на берегу старый ялик, уже наполовину ушедший в песок. Когда Эмма вернулась, я увидел, что она переоделась в купальник и держит в руках две маски для подводного плавания.

— Только не это, — покачал головой я. — Ни за что.

— Тебе, наверное, стоит раздеться, — произнесла она, с сомнением разглядывая мои джинсы и куртку. — Твой костюм не подходит для плавания.