Опасный выход - Рисова Лана. Страница 39

— Кир, иди сюда. — Тиан смотрит на меня, его глаза смеются.

— Может, я могу помочь? — голос Дий'оса.

— Я освободился, — это Тай.

— Точно не вы. — Целитель качает головой, улыбка не сходит с его лица. — Кир, давай-ка эту ночь поработай грелкой в полный рост. Только мокрое сними для начала — держи плащ. Ложись к Лиссэ, ближе! Ну что ты как в официальном караване? Она сейчас не девушка, а замыкающая нашего сешшера! Ближе, говорю. К спине. Как она, по-твоему, греться должна? До утра не выздоровеет — будет на твоей совести. Нечего на меня так смотреть.

— Возьмите ее вещи к огню, — о, Аршалан появился, — мясо оставьте, Кир завтра съест, сейчас у него… гм, руки заняты. Не смотри на меня, друг, я тут ни при чем. Всем принцессам спать! Тай, это тебя касается! Хватит хмуриться, морщины останутся.

— Я бы хотел выразить беспокойство…

— Выразите завтра, уважаемый идзимн, — Аршалан непреклонен, — сегодня отбой.

Постепенно возня вокруг стихает, и наступает тишина, нарушаемая только мягким переступанием хьюршей и шумным сопением гнома. Кирсаш теснее прижимает меня к себе, его дыхание обжигает мне затылок, а рука надежно обвивается вокруг живота. Жаркая волна, вызванная напитком Тиана и близостью дроу расползается от живота по всем конечностям. Тепло! Хорошо!

Я снова была одна в кромешной темноте. Боль, злость, усталость, голод, отчаяние — мои верные враги нашептывают сквозь мрак: «Ты не одна. А как же мы?» Ради того, чтобы отвязаться от них, я готова остаться действительно в полном одиночестве. Тонкие пальцы трясут за плечо, и я выныриваю из кошмара в явь.

Здесь тепло и уютно, я слышу, как потрескивает огонь в очаге и бурлит в котелке юфа.

— Проснулась? — Теплая ладонь Тиана опустилась на мой лоб.

— Пока не знаю, — улыбнулась я, не узнав свой осипший голос.

— Ну не все сразу, — вздохнул целитель, — полежи пока. Еще очень рано, некоторые даже спят. — Сбоку раздавались рулады гнома. — Будет готов отвар, я тебе принесу.

Он легко поднялся и пропал из поля зрения. Я прислушалась к себе, вредная болезнь почти отступила, но слабость останется на какое-то время. Сейчас бы выпить Зазнайкиного молочка, я облизнулась — мечтать не вредно.

— Одеяло было только одно! — донесся до меня раздраженный голос Кирсаша.

Я поняла, что диалог шел уже длительное время, но только сейчас перескочил на повышенные тона.

— Она все-таки девушка! — В голосе Сертая звенели возмущенные нотки. — Мог бы спать под моим, в конце концов, мы братья! Либо под плащом!

— Чего ты привязался!? Это не я придумал, а Тиан! Разбирайся с ним!

— Он сделал это специально! — Мне показалось или полукровка говорит сквозь слезы? — Ты мог бы хорошо накрыть ее и отказаться!

— Вот еще! — фыркнул его брат. — Ты бы отказался?

Воцарилось молчание, нарушенное смешками близнецов.

— И я бы не отказался! — хохотнул Азно.

— И я! — вторил ему Ойхо. — Успокойся, Принцесса, мы в пролете! Фейрин, как всегда, снимает сливки!

Хассуры беззлобно рассмеялись; к своему удивлению, я услышала, что к ним присоединился Кирсаш.

— Ты, братец, случаем, не забыл, для чего упрашивал взять тебя на это задание? — ехидно поинтересовался он у хранящего гробовое молчание Сертая.

— Нет, — резко ответил Тай, — это же она забыла меня!

О! Да тут замешана дама! Я не верила своим ушам — Сертай напросился в эштерон из-за девушки!

— Так, если никто не хочет есть, может не подтягиваться к очагу! Останется без завтрака! — Аршалан был, как всегда, спокоен.

Храп гнома оборвался.

— Что, уже завтрак готов? — Он закряхтел, поднимаясь, и первым оказался возле мин-фейрина.

Я приподнялась на локте и подхватила сползшее одеяло. Оказалось, что под ним на мне ничего не надето, даже наручей нет. Вспомнила, что меня раздевал Кирсаш, надеюсь, он это делал ПОД одеялом! Дий'ос проводил взглядом мое запястье, скрывшееся в тяжелой складке, и отвел взгляд, увидев, что я смотрю на него.

— Твоей одежде осталось сохнуть совсем чуть-чуть, — показал Азно крохотное расстояние между большим и указательным пальцем, — пока соберемся, будет самое то!

Я шмыгнула носом, а есть мне как? Откуда-то подскочил Тиан с кожаными наручами в руке, и, придержав меня под локоть, отвел в грот. Умывшись и приведя себя в порядок, затянула шнуровку наручей, чуть приспустив их до большого пальца, для чего они в принципе предназначены не были, поэтому приподнимались при шевелении кистями. Из одеяла скрутила что-то типа римской тоги, и выплыла к очагу. Трапеза была в самом разгаре, и, получив от Аршалана свою порцию, я уселась на свободное место возле Дий'оса.

— Позвольте выразить свое восхищение вашим мастерством! — Воскликнул идзимн Маха, обращаясь к Тиану, его основные руки поставили пустую миску на пол, тогда как средняя пара прижалась в груди в экспрессивном жесте наивысшего восторга. — Вы не только прекрасный целитель, за одну ночь победивший страшную болезнь, но и отличный кулинар!

— Готовил не я! — буркнул Тиан себе в миску.

— О! Прошу великодушного прощения у замечательного мин-фейрина! Это его мы все должны благодарить за столь…

Локарн еще что-то говорил, когда ко мне обратился Дий'ос:

— Вы в порядке, лайнере?

— В полном. — Я попыталась незаметно подтянуть сползающий наруч, хассур делал вид, что смотрит мне в лицо, но, когда я отворачивалась, его взгляд соскальзывал на кисти. Надо как-то его отвлечь, а то еще Кир взбесится… вызовет его на дуэль… Есть тут у них дуэли?

— Вас интересуют дуэли? — изумился воин.

Я что, произнесла это вслух?

— Э… ну так… интересно просто, — замялась я.

— Да, — бросил воин быстрый взгляд на Кирсаша, — как и любой уважающий себя мужчина, я несколько раз отстаивал свои права и честь в поединке.

Странная постановка — права, потом честь. У Кира, помнится, честь была на первом месте.

— Вы давно занимаетесь, э-э… тем, чем занимаетесь? — Я попыталась сменить тему, принюхиваясь к напитку, протянутому Тианом. И как я его вчера выпила?

— Довольно давно, — подхватил вопрос Дий'ос, — сразу, как отслужил, подался в наемники. Не люблю ходить по чьей-то льйини, — пояснил он мне, — но с некоторых пор думаю перейти в Охотники, слишком ненадежный клиент пошел. — Он с неприязнью взглянул на гнома, пропустившего реплику мимо ушей. — Там уж ты точно сам за себя.

— Одиночки долго не живут, — прокомментировал Аршалан.

— Согласен, но, если самому собрать отряд, — можно вполне неплохо устроиться. — Хассур хлопнул себя ладонью по бедру, поднимаясь. — Пойду собираться.

Сборы заняли совсем немного времени, и, увязав вещи, мы выскочили в затянутый утренним туманом Лес.

— Меня хватит только на разведчиков, — предупредила я фейрина, кутаясь в плащ.

Тиан категорически настоял, чтобы я его надела.

— Этого достаточно. Если хочешь, можем обойтись без них, — предложил дроу.

— Да нет, с ними спокойнее. — Я вздрогнула, когда сырой воздух коснулся моей щеки.

Белесый туман рваными клочьями цеплялся за стволы сниирсов, но поднимающееся светило теплыми лучами неумолимо выжигало не успевших скрыться детей ночи. Между ветвями мелькали силуэты тварей, ищущих дневное укрытие, разведчики не реагировали на их присутствие, выискивая по-настоящему серьезную опасность. Лишь ближе к полудню на нас напала стая виршей, мои импульсы предупредили об их приближении за несколько минут, и отряд успел приготовиться, поэтому большая часть этих тонколапых зубастых тварей была убита начами, едва они замелькали между стволами. Оставшиеся снорги быстро нас настигли, используя в качестве дороги не только землю с торчащими из нее буграми корней, но и узловатые стволы и ветви древолишайников. Казалось, им было все равно, в какой плоскости бежать. Многосуставчатые проворные лапы с цепкими когтями на концах отлично цеплялись за все, до чего только можно было дотянуться. Маленькое плоское тело без шеи переходило в вытянутую зубастую голову с тремя парами глаз, висящую над землей на высоте, в полтора раза больше длины хьюрша. Скакуны испуганно заблеяли — стадо овечек — даром что у самих зубы и когти! Воины выхватили гитачи, удерживая их на месте. Меня пересадили — какой прогресс! — на спину грузового хьюрша поверх тюков, заключив вместе с гномом и локарном в круг обороны. Мастер Гхарм пыхтел и отчаянно трусил, локарн же вообще отвернулся от происходящего, уткнувшись в длинную чешуйчатую шею, и издавал потрескивания, которые «говоритель» отказывался озвучивать. Вот тебе и окрас!