Правила жестоких игр - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 3

Огромное здание философского факультета походило на средневековый замок с остроконечными шпилями, где не хватало только рыцарских стягов. По обе стороны, словно раскинутые для объятий руки, тянулись пристройки с учебными классами. В одном крыле имелся вход в маленькое студенческое кафе с глупой яркой вывеской и облезшими искусственными пальмами. К парадным дверям с помпезными мраморными колоннами вела длинная лестница. С крыши на студентов с укором взирала богиня Фемида, вытягивавшая руку, подобно монументам известного политического деятеля начала прошлого столетия. Фигура, похоже, осталась со времен, когда здание занимали юристы.

В кармане пискнул мобильный телефон, радуясь полученному сообщению. На экране подмигивал конвертик, подписанный именем «Пашка».

«Уже опоздал, брат?» – писал приятель. Он с самого начала веселился от одной мысли о моей философской карьере.

Я смиренно и стыдливо (как всегда) покосилась на стрелки наручных часов, укоряющих за вопиющее опоздание.

«Не переживай, деканат мне обеспечен», – палец быстро набрал ответное послание, и в этот момент я не увидела, а скорее почувствовала опасность. По дороге, как умалишенный, пролетел серебристый крошечный Мерседес. От несчастного случая меня спас поспешный, буквально панический шаг назад. Автомобиль промчался всего в десяти сантиметрах, даже не притормозив, и брызнул на джинсы водой из лужи.

– Баран! – В сердцах плюнула я вслед сумасшедшему водителю и, обнаружив на белой футболке сочное грязное пятно, обиженно застонала: – Сказочно!

Яростный взор на серебристое спортивное купе, к сожаленью, не мог проколоть ему все четыре колеса. Машинка лихо вкатила на стоянку прямо перед лестницей к главному входу, останавливаясь между двумя скромными седанами преподавателей.

– Чтобы не творили цари-сумасброды – страдают ахейцы. – Услышала я насмешливый девичий голосок и оглянулась.

Рядом со мной зашагала румяная пышка с мелкими кудряшками, торчащими не лучше моей непослушной рыжей шевелюры. На щеках девушки от широкой располагающей улыбки появились ямочки.

– Не плюй в колодец. – Отозвалась я мрачно, пытаясь отскрести ноготком грязь, но только втирая еще глубже в белую ткань.

Студенты, не торопясь на занятия, словно воробьи облепили мраморные широкие перила лестницы, ведущей к главному входу. Молодые люди гомонили, хохотали. Как петарды в новогоднюю ночь, раздавались взрывы громкого смеха. Мелькали улыбки на загорелых после лета отдохнувших лицах учеников. В глазах пряталось волнение от долгожданных встреч. Стало грустно и досадно, ведь мое студенчество закончилось на ночной дороге в центре города еще в конце апреля…

– Катерина. – Представилась девушка, отвлекая меня от невеселых мыслей.

– Александра. – Кивнула я.

Мы как раз пересекали стоянку в торопившейся толпе, когда дверь серебристого купе пожелала открыться и выпустить на свет божий писаного красавца. Блондин с длинными до подбородка светлыми волосами, забранными под ободок, заставил добрую половину женского ученического общества тихонечко зашептаться и стыдливо захихикать. Едва не сбивший меня подлец окатил окружающих взором, полным презрения, и нажал на пискнувшую кнопочку сигнализации, запирая автомобиль.

Красивая машина и явно дорогая одежда кричали о жизненном благополучии сына богатых родителей. Такие парни вызывали у меня затяжную форму аллергии.

– Звезда местного пошиба? – Хмыкнула я, выплескивая добрый стакан иронии.

– Ага. Их тут двое таких братьев.– Пояснила Катерина, мазнув по парню быстрым взглядом. – Вроде, в магистратуре учатся.

Мобильный телефон снова пискнул, нетерпеливо доставляя очередное сообщение.

«Усердные студенты попадают в ботанический ад!» – писал Паша.

Я быстро ответила, чуть ухмыляясь: «Ад – это бухгалтерия, и ты в нем работаешь главным чертом».

– Хорош, да? – Донесся до меня едва разборчивый шепот Катерины.

– Ты про Мерседес? – На всякий случай уточнила я, рассеяно покосившись на низенький автомобильчик.

– Да, нет. Про него. – Сквозь зубы заговорщицки пробормотала девушка и куда-то незаметно ткнула пальцем.

Телефон снова звякнул, отвлекая внимание: «Да, ты сегодня ядовит, брат!» – хохотал Паша. Походило на то, что вместо сведения кредита с дебитом в командировке на Чукотке приятель развлекался, закидывая меня ироничными посланиями.

– А про это… – Громко фыркнула я, не замечая рядом хозяина машины, и добавила совершенно искренне: – С тачкой парень – зефир в шоколаде, а так кофе без кофеина.

Блондин, явно услыхавший мое замечание, прибавил шагу, обгоняя нас. На красивом лице нарисовалась досада. Мы переглянулись с Катериной и, сконфузившись, захохотали.

– Твоя футболка отомщена. – Выдавила она.

Мы как раз поднимались по ступеням, стараясь не толкать зазевавшихся учеников, как мои ноги странным образом переплелись, словно по чужому велению, и земля подскочила к носу. Новая знакомая подхватила меня под локоть, не давая упасть. Телефон, будто живой, выскользнул из рук и грохнулся на каменную лестницу, рассыпавшись на части. Батарея отлетела, на экране прочертилась неровная трещина.

– О! Только не это! – Простонала я, присаживаясь, чтобы поднять аккумулятор. Студенты недовольно огибали меня, стараясь не толкнуть.

– Отлично смотришься. – Услыхав насмешливое замечание, я едва успела одернуть протянутую руку. Блондин практически отдавил мне пальцы начищенным ботинком, и хлопнул перед носом тяжелой деревянной дверью в здание.

– Здрасте. – Постучавшись, я заглянула в приемную деканата.

За столом сидела девица-секретарь с коротким осветленным ежиком на голове. Она оторвалась от созерцания карточного пасьянса на мониторе компьютера и томно уставилась на меня из-под тяжелых угольно-черных ресниц.

– Сегодня студенческие билеты первому курсу вручали. Я опоздала, хотела свой забрать. – Пояснила я и неловко протиснулась в приоткрытую тяжелую дверь.

– Имя. – Сладко протянуло неземное создание, для чего-то вытянув блестящие губы трубочкой. Ее глаза зацепились за татуировку на моей руке, изучая буквы, словно все предплечье покрывали матерные слова.

– Александра Антонова. – Отрапортовала я, готовая выложить при необходимости адрес и номер страхового полюса.

Пальчики с длиннющими розовыми ноготками долго искали буквы на клавиатуре, нарезая над кнопками несмелые круги, потом имя набралось. Глаза недоуменно пошарили по экрану, выискивая подтверждение моих слов. Девица нахмурилась, склонив голову набок, и следить за ее манипуляциями с каждой минутой становилось смешнее. Видно, наверху надо мной сжалились, впервые за последние четыре года, и не пожелали познакомить лично с главой факультета в самый первый день.

– Ах, вот! – Просияла секретарь и вытащила из ящика стола студенческий билет. – Ты единственная не пришла.

– Пробки. – Не моргнув глазом, соврала я и быстро сцапала серую корочку. На вкладыше имелась моя фотография, стояла печать института и роспись декана в строчке первого курса.

Шла уже середина занятия по латыни, когда я, долго блуждая по бесконечным коридорам, заполненным гудящими студентами, все-таки разыскала аудиторию.

Преподаватель – невысокий мужчина в очках с толстыми стеклами и внушительной залысиной на макушке стоял посреди класса и тыкал испачканным в мелу пальцем в облупившийся потолок, что-то вдохновенно втолковывая неразумным чадам. Группа сидела крайне смущенная, переводя затуманенные взоры с пальца учителя, похожего на чудище лесное, на свисающие лопухи побелки.

– Извините. Я могу войти? – Стоя в дверях, спросила я на отличном латинском языке.

– Кто такая? – Буркнул преподаватель, медленно поворачиваясь.

– Александра Антонова.

Мое появление разрядило испуганную тишину. Класс загудел и зашептался, с интересом изучая всклокоченную ярко-рыжую конопатую девицу, возмутительно опоздавшую на сорок минут.

– Проходите, но я вас запомнил. – Буркнул преподаватель, провожая меня прищуренным взглядом, пока я усаживалась на свободное место и доставала тетрадь для конспектов.