Танец с дьяволом - Кеньон Шеррилин. Страница 38

Знаю.

Она села рядом и положила голову ему на плечо. Один из ее черных рожков царапнул ему щеку, но Ашерон этого не заметил. Сими обняла своего хозяина и крепко прижалась к нему.

Прикрыв глаза, Ашерон прижал ее к себе, накрыл детскую головку огромной ладонью. На сердце у него стало чуть полегче. Только Сими умела успокаивать его измученную душу — должно быть, потому, что она одна прикасалась к нему без страсти, без чувственности, без скрытых желаний и притязаний.

Невинно, по-детски. Как маленькая девочка обнимает отца или старшего брата.

Для него это было счастьем.

А можно, я все-таки съем эту рыжую богиню?

Ашерон улыбнулся. Сколько раз уже он слышал этот вопрос — и отвечал всегда одинаково:

Нет, Сими, нельзя.

Сими вздернула голову и показала ему язык. Затем соскользнула вниз, чтобы он покачал ее на ноге.

Ну почему? Мне так хочется ее съесть! Она такая противная!

Боги все такие.

Ну, нет, не все. Только некоторые. Вот атлантийские боги мне нравились. Они были такие хорошие! Почти все. Вот, например, Ар- хон... ты когда-нибудь встречался с Архоном?

Нет.

Хотя, честно говоря, он иногда тоже бывал довольно противным. Он был очень высокий, как ты, даже выше, и волосы тоже светлые, как у тебя. И красивый. Хотя ты еще красивее. Ты красивее всех, даже богов. Других таких нет. Хотя... — Она запнулась, вспомнив о его брате-близнеце. — Нет, есть еще один. Но он, хоть и похож на тебя, на самом деле гораздо, гораздо хуже! Он знает об этом и тебе завидует, правда?

Эш улыбнулся еще шире.

Сими задумалась, отыскивая потерянную мысль.

— О чем я говорила? Ага, теперь вспомнила. Вот ты всех любишь, а Архон не очень-то всех любил. Он часто делал так же, как ты, когда по-настоящему рассердишься, — вот знаешь, когда ты взлетаешь и все вокруг тоже взлетает в воздух, горит, звенит, так что прямо ужас? Ну вот. Он тоже часто так делал. Только у тебя это лучше получается, акри, потому что у тебя вообще все получается гораздо лучше, чем у других! Ты умеешь все делать красиво, даже сердиться!.. Ой, я опять отвлеклась. Так вот. Архон меня любил. Он часто говорил: «Сими, ты настоящий демон!» Хотя, если как следует подумать, это странно: разве бывают фальшивые демоны?

С рассеянной улыбкой Эш слушал ее болтовню о богах и богинях, которым поклонялись люди во времена его смертной юности.

Он любил слушать путаные рассказы Сими. Рассказы ребенка о чуждом ему мире взрослых — сложном мире, в котором пытается разобраться малыш.

В свои одиннадцать тысяч лет Сими оставалась ребенком. Ее взгляд на мир был по-детски прост и ясен. Тебе кто-то не нравится? Съешь его!

Сими не была злой или кровожадной. Она была обыкновенной девочкой-демоном, безмерно могущественной и по-детски наивной. Не имеющей представления о подлости, обмане или предательстве.

Как ей завидовал Ашерон! И именно поэтому так старательно ее оберегал. Не хотел, чтобы она прежде времени получила горькие уроки, столь хорошо знакомые ему самому.

Его судьба лишила детства, так пусть хотя бы детство Сими останется беспечным и счастливым! Он готов был защищать ее и оберегать любой ценой. Поскольку не представлял себе, как мог бы жить без нее.

Когда они встретились, ему едва исполнился двадцать один год, а она была, в сущности, младенцем. Можно сказать, они вырастили друг друга: демон и атлантиец.

Два безмерно одиноких существа нашли друг друга. И оставались вместе — вдвоем против всего мира — вот уже одиннадцать тысяч лет.

Сими сделалась частью Ашерона, такой же, как рука или нога.

Без нее он не сможет жить.

Двери храма растворились, и по шипению Сими Ашерон догадался: вернулась Артемида.

Повернул голову — так и есть: богиня на всех парах мчится сюда.

Ашерон устало вздохнул.

Увидев Сими, Артемида остановилась, как вкопанная.

А эта тварь что здесь делает? Почему она не у тебя на плече?

Арти, мы разговариваем.

Пусть убирается!

Сими негодующе фыркнула:

Раскомандовалась тут, старая рыжая корова! Да, старая, старая, старая! И корова!

Сими! — негромко, но внятно окликнул ее Ашерон. — Пожалуйста, вернись ко мне!

В последний раз смерив Артемиду негодующим взглядом, Сими превратилась в бесформенную черную тень, скользнула Ашерону на грудь — и впечаталась в его кожу огромным татуированным драконом, свирепыми кольцами обвивающим его грудь и плечи.

Эш мрачно усмехнулся. Теперь Сими обнимает его и одновременно злит Артемиду, которая терпеть не может, когда демон занимает много места на его теле.

Прикажи ей подвинуться! — потребовала Артемида.

Но Эш предпочел сменить тему:

Почему ты так рано вернулась?

Выражение лица Артемиды ясно подсказало ему: грядут дурные вести.

Эш скрестил руки на груди.

Что случилось?

Артемида обвила рукой колонну и, опустив глаза и кусая губы, принялась теребить золотую отделку своего пеплоса.

Эш выпрямился; у него засосало под ложечкой. Артемида мнется, словно нашкодивший ребенок, — верный признак, что стряслась беда.

Артемида, ответь мне!

Артемида шумно вздохнула.

Ну вот, началось! Ты и так все время на меня злишься, а если я расскажу, что случилось, ты вообще с ума сойдешь! Захочешь уйти, а уйти ты не можешь, поэтому начнешь кричать на меня...

В груди у Ашерона что-то сжалось в тугой узел.

Даю тебе три секунды. Не скажешь, — я верну себе свои силы и узнаю сам; и плевать мне на то, что твои родственнички заметят меня и узнают твою тайну!

Нет! — поспешно вскричала Артемида. — Не смей!

Ашерон ждал; на щеке его дергался мускул.

Артемида отступила на шаг — так, чтобы их разделяла колонна, — и прошептала голосом ребенка, застигнутого над разбитой маминой чашкой:

Танат на свободе.

Что?! — Ашерон вскочил на ноги.

Вот видишь! Я же говорила, что ты раскричишься!

«Раскричишься»? Поверь мне, я еще и не начал кричать! — процедил Ашерон сквозь стиснутые зубы. Он начал мерять широкими шагами балкон, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться. — Ты же обещала, что отзовешь своего пса!

Я пыталась, но он... ему как-то удалось ускользнуть.

Как?

Не знаю. Он улучил момент, когда я отвлеклась. А теперь не повинуется мне. Даже не отзывается.

Эш бросил на нее убийственный взгляд.

Смертоносное чудовище вырвалось на волю. А он, Ашерон, единственный, кто способен его остановить, сидит под домашним арестом в храме Артемиды!

Черт бы побрал ее фокусы и уловки! Ашерон, в отличие от олимпийских богов, к своему слову относится очень серьезно. Дело в том, что нарушение клятвы может его убить.

В буквальном смысле.

В груди его кипел гнев. Если бы Артемида его послушалась! Тогда им не пришлось бы вновь переживать этот кошмар.

Девятьсот лет назад, когда я убил предыдущего Таната, ты обещала мне, что не станешь воссоздавать чудовище. Вспомни, что произошло тогда! Сколько смертных он растерзал! Сколько истребил Охотников! Хотя бы это ты помнишь?

Артемида выпрямилась и встретила его гневный взор упрямым взглядом.

А ты помнишь, сколько раз я тебе говорила, что твоих людей нужно контролировать? Что должна быть сила, карающая их, если они выйдут из повиновения. И кто этим будет заниматься — ты? Да ты даже со своим демоном нянчишься как с ребенком! И Охотников вечно выгораживаешь, сочиняешь для них оправдания! «Ах, Артемида, ты не понимаешь... Бла-бла-бла!» Все я понимаю. Я прекрасно понимаю: ты добр и снисходителен ко всем на свете, кроме меня! Вот мне и пришлось создать слугу, который слушает, что я говорю. — Она смерила его многозначительным взглядом. — Который действительно мне подчиняется.

Сжимая и разжимая кулаки, Эш трижды досчитал до десяти. Артемида обладала удивительным талантом выводить его из себя, но сорваться на нее было бы смертельно опасно. Вступив в схватку с богиней, Ашерон мог потерять контроль над своей силой.

— Арти, на твоем месте я бы оставил эту тему. Как твой палач тебе «подчиняется» — мы уже видели.