Страж - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 47

— Страж? — промурлыкали в этот момент за моей спиной. — Настоящий страж? Второй за вечер?

— Нам везёт, Эмили.

Передо мной стояли две весьма аппетитные ведьмы. Одна — брюнетка, с тёмными глазами и полными губами, слишком алыми и привлекательными, чтобы я не заподозрил на них маленькую магию. Вторая — пышная блондинка с капризным лицом и порочным взглядом.

— Дамы, — легко поклонился я, уже начиная догадываться, что попал в оборот.

— А он милый, Лаура. Не находишь? — спросила черноволосая.

— И в отличие от многих других не клюнул на Асфиру. Возле этой суки сегодня небывалое оживление. — В зеленоватых глазах блондинки промелькнула ненависть.

Промелькнула и тут же угасла, сменившись охотничьим азартом голодной пантеры.

— Хотела бы я знать ваше имя, — промурлыкала она, заходя сбоку и отрезая мне путь к вежливому отступлению. — Стражи в нашем обществе — исключительная редкость, и всегда найдутся загребущие коготки, которые успевают украсть вас, прежде чем я окажусь рядом.

Я не успел ответить, потому что черноволосая оказалась в опасной близости от меня и проворковала:

— Стражи… Скажи, незнакомец, как так получилось, что каждый из вас столь привлекателен, что я схожу с ума от вожделения? Какой вы магией обладаете, что любой из вас для меня становится самым желанным во всём мире?

— Остынь, Эмили. Ты тут не одна. — Блондинка тоже пошла на штурм, прижавшись ко мне с другого боку. — Пусть мальчик сам решит, какая из нас ему больше по нраву.

Но прежде чем я успел ответить, раздался другой голос:

— Вы обе драные, старые кошки, и ни один нормальный мужчина, если он не сумасшедший, не будет иметь с вами дел. Уж лучше лечь в постель с Асфир, чем терять время на таких, как вы.

Говорившая женщина оказалась стройной и гибкой, как ива. У неё были серебристые глаза, я таких никогда не видел, очень резкие, высокие скулы, узкий подбородок и твёрдые губы. Её блестящие волосы рассыпались по открытым плечам, а длинное серебристо-голубое, отливающее металлом платье, словно собранное из множества стальных капелек, удивительно ей шло.

— Зачем пожаловала, Софи? — зло прошипела блондинка. — Он занят!

— Впервые я готова признать, что ты права, Лаура. Он занят и отнюдь не вами. Страж пришёл с Гертрудой.

Их лица сразу же стали кислыми, а в глазах пропал интерес.

— Чтобы её черти забрали! И тебя заодно, — разочарованно прорычала черноволосая сереброглазой Софии и, гордо подняв голову, удалилась вместе со своей подругой.

— Какое внезапное отступление, — произнёс я. — Оно позволило по-новому взглянуть на этот мир. Спасибо, госпожа София. Я Людвиг.

— Просто София, без госпожи. — Голос у неё был, словно утренний ветер, дующий с гор. — У Гертруды репутация крупной хищницы, так что мыши не стали задерживаться, что с их стороны очень разумно. Порой они столь внезапным появлением разума удивляют даже меня. Ты танцуешь?

Я не смог сдержать улыбку:

— Получается, что вы ещё более крупная хищница, чем Гертруда?

— Скажем так — мы слишком хорошо знакомы и понимаем последствия, чтобы вцепляться в глотку друг другу.

Я предложил ей руку, не видя ничего криминального в одном танце. Но направляясь туда, где гремела музыка, вдруг обратил внимание, что на нас внимательно смотрит здоровенный бугай в светло-жёлтом меховом плаще, шляпе и с шейным платком, скрывавшим его лицо. Это был тот самый тип, что обогнал нашу карету на лохматой лошадке.

В танцевальном зале пела флейта и стрекотали сверчки. Гремели барабаны, мелодично звякали колокольцы, и мягко трубили духовые инструменты. Началась череда медленных танцев, пришедших к нам из Ровалии, и пары плавно плыли по паркету, свет был приглушён, а сотни крупных светляков мерцали на потолке, словно живые звезды.

Я обнял Софию за тончайшую талию и повёл в танце, следуя сразу за высоким мужчиной с оленьими рогами и девушкой из крестьян рубежей Золяна.

От сереброглазой женщины приятно пахло кедрами, словно солнечные лучи нагрели древесную кору. Она хорошо танцевала, гораздо лучше, чем я, была невесомой и изящной. София молчала, прикрыв глаза, слушала музыку, и я украдкой бросал взоры на её странное и в то же время прекрасное лицо.

На первый взгляд она казалась сущей девчонкой — восемнадцать, не больше. Но по манере поведения, осанке, тому, как она разговаривала, и морщинкам, то и дело появляющимся вокруг лучистых глаз, было понятно, что ведьма далеко не молода. Я не знал, кто из иных существ вмешался в её кровь, но предполагал, что она намного старше меня.

— Возраст несущественное понятие, Людвиг, — негромко сказала София. — Во всяком случае, для моего народа.

— Вы гилин? Или альта, раз читаете отголоски мыслей?

— Ни то ни другое. Мы живём на Янтарном берегу, рядом с океаном, в лесах, где редко кто появляется.

Я не знал, кто там живёт, но понял, о каком месте идёт речь.

— Вы о западных лесах Эйры? Темнолесье?

— Верно. Впрочем, сейчас это неважно. Я не случайно пригласила тебя на танец и хочу, чтобы ты выслушал меня внимательно и запомнил всё, что я скажу. У меня было видение, и я решила, что стоит о нём рассказать… Опасайся висельника на перекрёстке, он принесёт тебе беду. Бойся снежных стен, они не дадут тебе шансов. Избегай света, ведущего из мрака, — это твоя смерть.

— И что это означает? — после краткой заминки спросил я у неё.

— Не знаю, — с сожалением ответила она. — Видения просто приходят, но не всегда их можно объяснить. Иногда они не значат ничего и развеиваются, как дым на ветру. Иногда, чтобы сбылись, должны пройти годы. А порой — осуществляются через несколько дней после своего появления. Я всего лишь проводник и буду рада, если мои слова помогут тебе.

Музыка смолкла, всё ещё звеня в наших ушах.

— Спасибо за танец, Людвиг, — сказала ведьма, отступая. — Если окажешься в моих землях, буду рада тебя увидеть.

— Это вам спасибо, София.

Она кивнула, принимая благодарность, и удалилась вместе с оленерогим мужчиной и горбатой старухой, облачённой в бархатную накидку. Я проводил женщину долгим взглядом, не зная, что думать о висельниках, снежных стенах, свете и тьме. Понимать ли её слова буквально или это всего лишь образы, которые могут означать всё что угодно?

— Удивительная встреча, — сказал невысокий мужчина, преграждая мне дорогу. — Помнишь меня, страж?

— Прекрасно, — холодно ответил я колдуну, с которым в последний раз виделся в лесу, во время бегства вместе с Хартвигом.

— Мой господин, маркграф Валентин Красивый, шлёт тебе свои искренние пожелания доброго здоровья и надеется увидеть лично на своих землях.

— Поблагодари маркграфа от меня за столь трогательную заботу, но вряд ли я смогу посетить его гостеприимный дом.

— Его милость очень терпелив и не теряет надежды с тобой познакомиться, впрочем, как и я. У меня перед тобой должок, страж. — Он коснулся шрама на щеке, оставшегося после брошенного мной в него арбалета. — Мой благодетель очень опечалился, когда узнал, что мы упустили картографа.

— Сожалею, что тебе пришлось пережить трёпку.

— Думаешь, ты сможешь отвертеться? Ты серьёзно так думаешь? О тебе слишком многое известно, чтобы ты так просто ушёл от ответственности.

— С интересом послушаю, что тебе известно такого, чего не известно мне, — с иронией произнёс я.

— Тебе кажется, что у маркграфа нет возможности раскопать прошлое стража? — нехорошо усмехнулся колдун. — Ты родился в Арденау. Отец был сержантом в егерских войсках и погиб во время Третьей войны с Прогансу. Мать, истинная католичка, из талежских [39] белошвеек, убита мародёрами во время краткой вспышки юстирского пота. В пять лет ты оказался в приюте, в шесть — в Братстве. В молодости участвовал в двух военных кампаниях — против Прогансу, а затем против Гестанских княжеств. Показал себя неплохим солдатом. Засветился во время лисецкого бунта, когда вместе с другим стражем спас бургомистра от озверевшей толпы черни. Водишь дружбу с ведьмой и…