Страж - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 75

Мы выпили за её память, и я спросил:

— А ты где пропадал?

— Всё лето и осень торчал в Ольском королевстве, дел было по горло. Ты уже слышал, что они всё-таки начали войну с Чергием?

— Нет. В снежном Лезерберге было несколько напряжённо с новостями. Что, воюют зимой?

— Пока мелкие пограничные стычки, но к весне разойдутся, чтобы устроить что-нибудь более крупное. Всё-таки когда представители одной династии правят в двух странах, то рано или поздно наследники начнут претендовать на земли родственников. Возможно, султаны хагжитов поступают мудро, убивая младших братьев, впрочем, чего взять с еретиков? После Ольского королевства я заглянул в Альбаланд, потом поехал в При. Вот теперь — снова назад и опять через треклятый Бьюргон. Нашего брата там в последнее время не слишком жалуют.

— В смысле?

Он посмотрел на свои большие, тяжёлые ладони:

— Возможно, я пристрастен, с виду-то всё как прежде, но в крупных городах власть нас терпит и только. Один шпик сказал мне, что это потому, что стражи каким-то образом разрушили союз Бьюргона с Прогансу. Ну, ты помнишь их дрязги с Удальном?

Я кивнул без всяких эмоций.

— Союз не состоялся, говорят, его величество скрипит зубами от злости, но не более того. Магистры что-то на него нарыли. Не знаешь, что?

— Нет. — Я почти не врал. — Стараюсь не лезть в большую политику.

— Это правильно, парень. Политика тварь ещё та. Хуже окулла. Сожрёт любого и не подавится.

Мы проговорили больше двух часов, делясь новостями и воспоминаниями, и легли далеко за полночь.

— Слушай, Иосиф, — сказал я, ложась на матрас и уступая ему кровать. — Если ночью в комнату завалится одно Пугало, очень прошу тебя, не бросайся на него с кинжалом. Оно это не любит.

Я дождался его обещания и крепко уснул.

Меня разбудил лёгкий шорох за дверью, а затем тихий стук. Мы проснулись со стариком одновременно, держа в руках кинжалы. Мальчик продолжал дремать.

— Кто? — спросил я.

За окном было ещё темно, но я слышал, что в зале возобновился гул голосов тех, кто собирался в дорогу с утра пораньше.

— Добрый господин, это хозяин. Мне надо с вами поговорить.

— Пошёл вон! Мы ещё спим.

— Это касается оплаты за комнату.

Было понятно, что он не отстанет и рано или поздно разбудит ребёнка.

— Сейчас приду.

Я услышал удаляющиеся шаги.

— Разберусь, — сказал я Иосифу. — Запри дверь.

Я вышел в зал, накинув на плечи куртку. Пилигримы как раз собирались уходить, а торговцы приканчивали огромную яичницу с беконом и сыром, бурно обсуждая, какую бог пошлёт им погоду и успеют ли они добраться до Шнеппенбарга засветло.

Хозяин протирал кружки для эля не слишком чистой тряпкой. Я подошёл к нему, спросил:

— В чём дело?

— Ни в чём, добрый господин. Простите, мне пришлось соврать вам, чтобы вы вышли из комнаты и не тревожили своего друга. Этот господин очень хотел поговорить с вами.

Он кивком указал на дальний стол, где сидел давешний тип в петушином шапероне. Хмурясь, я направился к нему и довольно неприветливо спросил:

— Что вам угодно?

— Присаживайтесь, господин ван Нормайенн, — сахарным голосом поприветствовал он меня. — Желаете завтрак? Я распоряжусь, только скажите.

— Вот ведь странно — вы знаете, кто я, но я не имею никакого представления, кто вы, — сказал я, не собираясь садиться.

Человек положил на стол серебряный жетон.

— Если у вас нет никаких обвинений, то я отправлюсь спать. — Жетон меня ничуть не тронул.

— Я хочу спасти жизнь вашего друга и щенка, которого он тащит с собой. Ну как? Я смог хоть немного заинтересовать вас?

— Горячий чай, колбасу и пшённую кашу, — ответил я.

Он рассмеялся, подозвал хозяина, сделал заказ.

— Моя организация давно следит за вами, и я хотел бы предложить сделку.

— Слушаю. — Я не стал говорить ему, что куда безопаснее заключить сделку с Дьяволом, чем с законниками.

— Меня очень интересует, что произошло в Солезино и при каких обстоятельствах была разрушена наша штаб-квартира.

Я дёрнул бровями, несколько удивлённый поднятой темой:

— А что в обмен?

— Мы забудем о трагической смерти господина Александра. Поверьте, это поможет избежать вам в дальнейшем множества неприятностей.

— Ну, к смерти господина Александра, который, попрошу заметить, по словам Ордена, был изгнан от вас, я не имею никакого отношения. Что касается Солезино, то случившееся в нём не является секретом — мор юстирского пота оказался ужасной трагедией, и, поверьте, я бы с радостью забыл о тех днях. Что касается здания Ордена, то землетрясение не щадит никого. Возможно, это кара Господня за какие-то грехи.

— Я разочарован, — поджал губы безымянный орденец с жетоном высшего жреца. — Вы не желаете быть откровенным, и это не пойдёт вам на пользу. Что касается грехов, то если бы Всевышний карал за каждый грех, Арденау бы уже лежал в руинах, а все стражи превратились в соляные столбы.

— Это всё, что вы хотели обсудить? — холодно спросил я.

— Ну что вы. Я всего лишь проявил личный интерес. А теперь, собственно говоря, дело, в связи с которым маленькие разносчики новостей трудились всю ночь, чтобы этот человек успел вас поприветствовать.

Мужчина, подошедший к нам, сел рядом с законником и улыбнулся мне, хотя его глаза оставались холодны:

— Эта встреча рано или поздно должна была состояться, Людвиг.

— Я удивлён. Личный колдун маркграфа Валентина в такой дыре, — сухо бросил я, слыша, как в моих ушах бьёт тревожный набат. — Сегодня какое-то утро встреч, господин Вальтер.

— О, вы сочли за труд узнать моё имя, это льстит. Признаться, у меня была бессонная ночь, пока я сюда добирался, страж. Мне пришлось пошевеливаться, чтобы вас снова не потерять. Маркграф Валентин вновь передаёт приглашение посетить его гостеприимные земли. Замок Латка готов распахнуть перед вами свои ворота.

«Уверен, он распахнёт не только ворота, но и тюремные подвалы», — подумалось мне. Но вслух я произнёс:

— И вновь я с сожалением отказываюсь.

— Так я и думал. — У колдуна появилась неприятная особенность — поглаживать шрам на лице. — Но, если вы не заметили, ситуация несколько изменилась. Сейчас не Ночь ведьм, и мы не в замке Кобнэк. Мы в провинциальной дыре, где нет ничего, что помешает нам исполнить волю маркграфа.

— Одно уточнение, — сказал я, поднимая палец. — Отсюда до земель Валентина Красивого четыре дня пути на юг. Это не его владения.

— На ваше уточнение у меня будет другое уточнение, — притворно вздохнул законник. — Здесь нас ждёт господин колдун, на улице — люди милорда, и, скажу вам по секрету, страж, они сущие головорезы.

— Думаете, меня это может испугать?

— Нет. Что вы. Конечно нет. — Он поднял руки в притворном жесте мира. — Всем нам известна ваша смелость.

— Тогда не вижу смысла продолжать разговор, — сказал я, вставая из-за стола.

— Но также всем известен ваш здравый смысл и то, что вы не любите, когда погибают невинные люди. Если вы будете упрямиться, господину колдуну, к нашему обоюдному сожалению, придётся выполнять задание господина силой. Разумеется, эти действия не останутся без свидетелей. Ваш друг, страж, будет в курсе, а свидетели в таких делах никому не нужны.

— Я убью и его и малолетнего щенка, — без всякой злобы сказал Вальтер, и было видно, что он не лжёт.

Убьёт и не поморщится.

— У вас есть выбор, Людвиг. — Законник посмотрел на свои ладони. — Уйти сейчас вместе с нами, не поднимая шума, и тогда мальчик и старик будут жить. Или же начать упрямиться, и последствия этого будут очень неприятны…

Он с «огорчением» вздохнул.

— Что вы изучаете? — спросил я у него.

— Увлекаюсь хиромантией на досуге. Смотрю на свою линию жизни. Так каков ваш ответ? Уезжаем, или вы будете упорствовать?

— Какие у меня гарантии, что моих друзей не тронут?

— Слово колдуна, — сказал Вальтер.