Гонг и чаша - Васильев Андрей. Страница 11

— Чего?

Следопыт молча кивнул подбородком влево: мол, смотри. Что я и сделал.

По тропе, которая была шагах в десяти от нас, шел отряд каких-то людей, причем выглядели они как минимум страшновато — драная одежда, серо-смуглые тела под ней, разномастное вооружение и лица, на которые белой краской нанесен рисунок черепа. Идут молча, ни слов, ни шуток, ни песен, при этом как-то странно раскачиваясь и вихляя. Просто идут — и все. Впереди, надо думать, командир, и судя по всему боевой. Голова скрыта под серой от грязи повязкой, рукав весь кровищей перемазан — то ли своей, то ли чужой, да еще, похоже, и рана где-то открылась, поскольку на траве за ним оставался кровавый след.

Один из них обернулся в нашу сторону, и меня всего аж передернуло — глаза мутные, без зрачков, страшные, ноздри рваные, ошметками висят, и зубы во рту гнилые, но явно острые, прямо как иголки. Он повел своим носом, и я почувствовал, как напряглись мускулы Лейна.

Серокожий постоял секунду и, раскачиваясь, двинулся дальше. Сзади выдохнул Ур, Лейн ослабил пальцы на рукояти меча.

Скажу честно — ощущения были вроде тех, когда я темных дварфов в пещерах увидел. Умеют тут страху нагонять, ничего не скажешь.

Через несколько минут жуткий отряд скрылся за поворотом, и я шепотом спросил у Лейна:

— Это кто?

— Это? Может, сумеси, может, канаанцы. Я их не сильно различаю, — лаконично ответил следопыт.

— Это хороший ответ, но я ничего не понял. Я на Юге недавно. — Я понял, что Лейн не дуркует, он дал, по его мнению, достаточно развернутое объяснение.

— Здесь, в этой части Юга, живет много племен. Они почти все мирные. Это землепашцы и скотоводы, люди и нелюди, которые не любят и не хотят воевать. Не их это — война, кровь, пожары и прочие мужские забавы. Но еще есть, точнее, было несколько племен, которые, напротив, всегда тянулись к воинским радостям и не хотели работать на земле. Они все время пытались начать войну, не важно, с кем, и не важно, из-за чего. Когда-то очень давно они в очередной раз вырезали очередное племя, и это взорвало терпение кого-то из миролюбивых местных богов, может, благостного Нарата или сердобольной Фелостеи, и этот бог проклял все воинственные племена Юга и, до кучи, изъял из их тел души. Вот с тех пор они бродят не живыми и не мертвыми по тропам Юга, без особых шансов найти хоть какое-нибудь пристанище и спасение от проклятия. Идут и идут, и нет им покоя ни ночью ни днем. И спасения нет у того, кто им на дороге попадется, — нежилец он более. Для них живой — как тряпка для быка.

— Я слышал, тело они съедают, а душу уносят с собой, — опасливо прошептал Ур.

— Враки, — заявил Лейн. — На кой им твоя душа, когда у них и своей-то нет? Вот что сожрут, это да, я про это тоже слышал. Ладно, пошли, пока еще кого не принесло.

— А они только по дорогам ходят или и по джунглям тоже? — полюбопытствовал я у Лейна.

— Я видел их только на тропах в джунглях, — немного подумав, ответил Лейн. — Но вообще в этих местах можно ожидать чего угодно. Это древняя земля с очень древними страхами.

Насчет двух-трех часов я погорячился. Солнце уже потихоньку начало валиться к западу, когда я наконец увидел искомую мной рощу. Ну как рощу? Десятка три пальм и много травы. Но это точно была она — если, конечно, карта не врет.

Слава небесам, клинки обнажать ни разу не пришлось: джунгли как вымерли, и, кроме живой природы, — ни одного врага. Даже странно. Хотя у меня по этому поводу ни к кому претензий не было.

— Ну, все, — остановил я Лейна. — Мы пришли. Держи свиток, как я и обещал. Пользоваться умеешь?

Следопыт скептически улыбнулся и умело развернул портал.

— Точно больше помощь не нужна? — поинтересовался он у меня, и Ур кивнул, соглашаясь с его вопросом.

— Точно, — заверил я их. — И еще раз напоминаю — мы никуда с вами не ходили, и вообще вы меня сегодня даже не видели.

Портал сверкнул и потух. Я опасливо огляделся — джунгли по какой-то причине наводили на меня страх, пусть и не сильный, но ощутимый. Неуверенно я себя чувствовал, когда не знал, что скрывается в листве в пяти шагах от меня и вообще скрывается ли там что-либо.

По возможности быстро я вбежал в пальмовую рощу и негромко сказал:

— Идрисса, ты где? Давай выходи, мне здесь до темноты торчать неохота. Больно тут места нехорошие.

Сверху раздалось шуршание, на меня посыпался какой-то мусор, потом свалилась высохшая банановая кожура и здоровенный пальмовый лист.

— А ты кто такой? — Писклявый голос исходил тоже сверху.

Я задрал голову и увидел обезьянью мордочку, совершенно не похожую на человеческую. Дриада-обезьянка глазела на меня, просунувшись сквозь здоровенные пальмовые листья. Эк довели беднягу. В сестрах ее хоть что-то мизерное еще оставалось от былой красоты или от человека, здесь же…

— Кто? — Я глубоко вздохнул. — Я твой спаситель и по совместительству великомученик. Меня твои сестры прислали.

— Серьезно? — Личико расплылось в улыбке. — Ты — тот самый?

— Ну, насчет тот или не тот — не знаю, но трем твоим родственницам уже помог. И тебе помогу. Наверное.

Учитывая замороченность последнего задания с Фомором, я уже ни в чем не был уверен.

Маленькая фигурка шустро и с невероятной ловкостью спустилась по стволу пальмы, подбежала ко мне и обняла. Росточек у нее был совсем невелик, и она уткнулась носом мне в ляжку.

Бам!

Растем. Уже пятьдесят шестой.

— Как фе я рада! — сообщила мне дриада в ногу, не расцепляя рук. — Я уфе и фдать перефтала.

— Ну, это ты зря. И ждать зря перестала, и ногу мне мусолишь тоже зря, я в этих портках целый день по джунглям мотался, — тактично сказал я Идриссе. — Да не плачь ты, все нормально будет.

— Ох, воин! — Дриада отцепилась от моих штанов, вытерла лицо и, о чем-то на секунду задумавшись, подняла лапку. — Надо тебе что-нибудь подарить. В честь знакомства и твоего прихода ко мне.

Она шустро подбежала к своей пальме и начала рыть ямку у ее основания.

— Где-то тут прятала тогда, тут… — приговаривала она, время от времени отплевываясь от песка, попадающего ей в рот. — Вот они!

Она подбежала ко мне, держа в руке, на ладошке, перстень и серьгу.

— Они непростые, магические. Один из предметов принадлежал великому королю и помогал ему в ратных делах, другой — великой магичке, она с ним таких дел натворила, что джунгли в себя еще лет сто потом приходили. Я понимаю, ты воин, тебе бы предмет короля себе взять, но вот что из этого кому принадлежало — не помню, давно это было. Так что ты выбирай сам. Если повезет — угадаешь, ну а если нет — значит, нет.

Елки, пятьдесят на пятьдесят. Ладно, повезет — буду сам носить, нет — на аукцион сдам, благо, элитки всегда в цене. По идее королю кольцо принадлежит, серьга — это как-то не по-королевски.

— Перстень возьму, — сказал я дриаде.

Она тут же второй лапкой подхватила украшение и протянула его мне.

Неплохой перстенек. Жаль, не в коня корм. Эх, не угадал, обидно. Но ничего, такое и продать не зазорно, да и, скорее всего, выйдет не безвыгодно.

— Не то, не угадал, — пропищала Идрисса. — Не грусти. Держи вот еще.