Гонг и чаша - Васильев Андрей. Страница 70

— Все, мы к центральному входу, — сказал Бран нам на одном из пересечений лестниц.

— Куда идти — знаешь? — Витольд растерял по дороге свою веселость и был сух и деловит.

— А как же. — Бран криво ухмыльнулся. — Довелось карты замка изучать. Так, из любопытства.

И он со своими людьми быстрым шагом двинулся вниз по лестнице.

— Анна, потом надо будет полностью сменить персонал, — сказал Витольд княгине, напряженной, как тетива лука.

— Само собой, — ответила та. — Но это позже, сначала это «потом» должно наступить.

— С-скоро все узнаем, — спокойно отметил брат Юр. — В-вон церемониальный зал. Данут, г-голубчик, иди вперед, открой нам эти д-дверки. Это будет д-довольно символично.

Данут, ухмыльнувшись, подошел к огромным золоченым створками и с усилием толкнул их от себя.

Мы вошли в огромный зал, даже больше, чем зал Фомора в Ледяной стене. Зал был прямоугольный, в дальнем его конце, на постаменте, был установлен большой трон. Напротив дверей, в которые мы вошли, были еще одни такие же, и это было странно. Зал прямоугольный, зачем делать два входа по бокам, когда можно сделать один с противоположной стороны от трона?

До нас донесся топот и звон металла, распахнулись такие же створки на другой стороне зала, и в них вбежало десятков семь стражников, возглавляемых черноволосым рослым мужчиной в темных доспехах, который был вооружен мечом с волнистым лезвием.

— А в-вот и Гейнор, — раздался спокойный голос брата Юра.

— Не успел! — сообщил всем пресловутый Гейнор.

— Господа, а что здесь, собственно, происходит? — ошарашил всех вопрос, который задал Федерик, одетый в ночную рубашку, в ночной колпак и со свечой в руке, стоящий у трона.

ГЛАВА 25,

в которой герой понимает, что дворцовые интриги — это не для него

— Б-блокировать Федерика! — раздалась четкая команда брата Юра, и его помощники, сбросив плащи, под которыми оказались отливающие сталью доспехи, и обнажив полуторные мечи, метнулись по направлению к трону, около которого замер ничего не понимающий Федерик.

— Защищать короля! — гаркнул секундой позже Гейнор, и сам ринулся в том же направлении в сопровождении трех подручных, крича: — Уходите, ваше величество, уходите, спасайтесь!

Король то ли был туповат, то ли просто не мог поверить в то, что происходит, но так и не двинулся с места. Не вступала в бой и оставшаяся стража, завороженно смотря на разворачивающееся действо.

На полпути к трону Гейнор с бойцами и бухгалтеры Юра столкнулись. Взвизгнули клинки, атмосфера в зале накалилась.

— Чего стоим, кого ждем? — раздраженно поинтересовался у нас Витольд. — Давайте, убейте остальных уже.

— П-погоди, Витольд, — остановил его Юр, не обращая внимания на лязг мечей. — Г-господа стражники, все те, кто не хочет умирать, м-могут прямо сейчас присягнуть новой королеве — Анне. В этом с-случае вы с-спокойно будете служить дальше, не потерпев п-поражения в правах и не п-понеся урона в ж-жалованье.

— Не слушайте его! — завопил один из стражников. — Это бунтовщики, уже сегодня они будут мертвы! Убейте их, если не хотите умереть вместе с ними!

После этого выкрика если кто из стражников и был готов примкнуть к нам, то не стал этого делать.

— Ч-что меня всегда поражает в людях, так это их с-стремление к смерти, — отметил менторским тоном брат Юр. — Но к-каждый выбирает свою с-судьбу сам.

Два отряда начали сближение, все быстрее, быстрее, и вот уже мечи ударили о щиты, раздался треск дерева, скрежет клинков, первые предсмертные хрипы. Это было не поле битвы, где есть место для маневра и красивых одиночных поединков, это был пусть и большой, но зал дворца, здесь все было замечательно предусмотрено для проведения приемов и устроения балов, но никак не для схватки более чем сотни бойцов. Да еще и Гейнор с бухгалтерами занял немало места — ни мы, ни стражники в эту схватку по какой-то причине не лезли. Граф уже потерял двух человек из трех, но и бухгалтеров брата Юра тоже осталось двое, так что бой по-прежнему шел на равных.

Я стоял во второй и последней шеренге, которая вот-вот должна была стать первой. За спиной у меня остались только Анна, четверо повстанцев, понимавших, что в этой мясорубке им делать нечего, оба финансиста и несколько клерков Витольда, прикрывавших своего патрона и остальных — до кучи. Воины с обеих сторон, получая удары, валились на пол, мешая двигаться тем, кто еще был на ногах.

— Рыцари, клин! Давим правый фланг! — раздался вопль Адаларда, тоже смекнувшего, что еще чуть-чуть — и бой окончательно превратится в месиво, пожирающее человеческие ресурсы и время. И спорный вопрос, что для нас важнее.

Группа рыцарей-храмовников, увы, уже порядком поредевшая, попыталась создать подобие клина и разделить единую шеренгу дворцовой стражи. Нельзя сказать, что они преуспели, но внимание на себя отвлекли — они смогли создать некую стену из щитов между стражниками, но сейчас удары на них сыпались уже с двух сторон.

— Да давите вы левый фланг, чтоб вас! — метнулся крик Адаларда. — Нам жить осталось пару минут!

Мы, уже окончательно осатанев, набросились на остатки левого фланга, фактически задавив их нашими телами. Рядом со мной, захрипев, упал на пол клерк из Академии мудрости, и мой меч тут же вскрыл горло его убийце. В этой схватке не было красоты и тонкости поединка. Один-два удара — и вот тела устилают пол зала.

Я отбил несколько ударов, пару пропустил, слава богу, некритичных, но все же уменьшивших мой показатель жизни, проткнул невысокого стражника, завизжавшего в тот момент, когда мой меч пробил его грудную клетку, и…

И увидел, что бой почти кончился. На ногах осталось около десятка стражников и совсем не намного больше нас, на глаз — человек пятнадцать. Мы стояли друг напротив друга, в крови (которой по идее быть не должно, однако ж вот…), тяжело дыша и с ненавистью смотря друг на друга. Под ногами одного из стражников зашевелился рыцарь, судя по всему оглушенный, со слетевшим с головы шлемом, но живой. Он приподнял голову, и я увидел, что это фон Остин. Стражник, стоящий рядом с приходящим в себя рыцарем, хэкнул, с силой опустил меч вниз, и острие его полуторника пробило латы и тело Герберта, пришпилив фон Остина к полу как бабочку. Не повезло тебе, юный рыцарь, недолго ты феечку радовал.

— Чего ждете? — раздался хриплый голос Гейнора. — Дорежьте же их!

— Как скажешь, — хмыкнул я, разозленный гибелью фон Остина, и рванул вперед. За мной двинулись остальные. Снова звякнули мечи, под моим ударом прогнулась и лопнула сталь доспеха, в лицо мне плеснуло теплым и пряно пахнущим и забрызгало глаза (а вот это уже совсем перебор), рядом кто-то замычал от боли.

Я отскочил назад, выставив клинок перед собой, и рукавом протер глаза. Бой практически закончился. В заваленном телами зале на ногах остались только те, кто с самого начала не участвовал в бое, я, еще двое воинов и Гейнор, весь окровавленный и явно получивший не одну рану. Он все-таки прикончил последнего из подручных Юра, и было видно, что далось ему это явно нелегко. Граф стоял на одном колене, опираясь на свой меч с волнистым лезвием и силясь встать.

— Добить. — Витольд был лаконичен.

Гейнор посмотрел на него с презрительной усмешкой.

Его люди не двинулись с места, повстанцы тоже. Я непонимающе уставился на брата Юра. Тот отвел глаза.

— Бойцы, я неясно отдал приказ? Добить.

Я демонстративно достал тряпицу из кармана и стал протирать клинок. Я понимаю: бой, поединок, битва. А так, мясником быть для какого-то казначея, пусть даже и из Академии мудрости — это увольте, без меня.

Два оставшихся бойца — оба, кстати, тоже из Витольдовых людей, видать, получше они были подготовлены для таких мероприятий, чем рыцари-храмовники, полегшие все, без остатка, вместе с пьянчугой Адалардом, переглянулись, подбежали к Гейнору и в два клинка его добили. Один удар отважный воин еще отбил, но второй, пришедшийся в спину, не смог. Ну а дальше все было несложно…