Му-му возвращается из ада - Белобров Владимир Сергеевич. Страница 3

— Оперируют хирурги. Они отрезают руки-ноги и вспарывают животы. У меня дядя нейрохирург. Некоторым мудакам он отрезал по полмозга и это совсем на них не отразилось. Совершенно не было заметно, что у них не хватает.

— Это доказывает, что ресурсы человеческого мозга задействованы только на десять-пятнадцать процентов.

— Точно, — Петя посмотрел вперёд. — Я предлагал дяде пересадить для смеха кому-нибудь мозги от барана. Не у всех бы это было заметно.

Друзья вышли к площади перед станцией метро «Сокол» и встали у остановки двадцать третьего трамвая.

— Эти рельсы приведут нас в неизвестное, — сказал Женька отвлечённо.

— Чего там неизвестного? Все известно — остановка «Площадь Марины Расковой», потом «Аптека», потом «Академия», потом «Аэропорт» потом «ЦСКА», потом «Аэровокзал» и так далее до «Ипподрома».

Женька посмотрел на друга свысока, хотя был ниже.

— Некоторые идут трамвайными путями, а другие выбирают свободу и волю.

Подошёл трамвай. Двери раскрылись, из вагона посыпались люди.

— Посмотри на них! — не унимался Женька, отойдя в сторону, чтобы его не сшибли. — Стадо баранов спускается на землю!

— Ага. Я ж говорил! — Петька помог старушке вытащить сумку на колёсах и поставил её на асфальт. — Кирпичи перевозим, бабуля?

Бабушка заулыбалась двузубым ртом.

— Кирпячи, а чаво ж ишо перевозить-то? Оградку строить на могилке.

— Себе что ли? — пошутил Петька.

Бабушка отмахнулась:

— Тьфу на тебя, фулиган!

Женька и Петька зашли в заднюю дверь. Петька кинул в кассу две копейки и оторвал два билета.

— Нехорошо, молодые люди, — сказал сидевший напротив кассы пожилой дядя в вышедшем из моды сером пиджаке и парусиновой шляпе. — Не за тем я на фронте очко рвал, чтоб вы, подлецы, по две копейки швыряли! Две копейки на два билета — это по копейке билет получается! [1]

За такую цену только чебурашки кататься могут! Копейка! Копейка — без сиропа! Три копейки — с сиропом! [2] Что ж вы, суки, считать не научились?!

— Отъебись, — Петька отвернулся от пенсионера.

Дальше друзья прослушали за спиной выступление о том, что раньше было не так и таких как они вешали.

3

Петька и Женька слезли на остановке и направились к ипподрому.

У служебного входа уже стоял Лешка и оживлённо беседовал с тремя девицами.

Девиц звали — Лариса, Лена и Рита.

— Сегодня скачки отменили, — сообщил Лешка, — ипподром в полном нашем распоряжении.

Лешка уже давно работал здесь на конюшне.

Они миновали служебный вход, и через конюшни попали в небольшую полутёмную комнату.

В комнате стояло два обшарпанных дивана, стол с металлическими ножками (как в столовых). На столе — несколько бутылок портвейна и две бутылки венгерского литрового вермута (для дам). В углу стоял ободранный холодильник «Саратов», на нем — телевизор «Шилялис» со сломанной комнатной антенной.

Стены комнаты украшали плакаты артистов — Аллы Пугачёвой из кинофильма «Женщина, которая поёт», рок-группы «Машина времени» с Софией Ротару из кинофильма «Душа», Вахтанга Кикабидзе в белом костюме и прошлогодний календарь с полуголой японкой. Рядом висела фанерная гитара с немецкими наклейками и седло.

— Милости прошу к столу! — Лешка сделал приглашающий жест.

— А где у тебя зеркало? — спросила Рита.

— В углу за холодильником.

В углу за холодильником висело старое мутное зеркало, поцарапанное изнутри.

Рита вытащила из холщевой сумки косметичку и стала красить губы.

Лена и Лариса встали в очередь.

— Зачем губы-то красить?! — заволновался Лешка. — Сейчас же пить будем

— вся помада на стаканах останется! Как её потом холодной водой отмывать?!

— Красота требует жертв, — сказала перед зеркалом Лариса с поджатыми губами.

— Ты и станешь первой…

Лешка вытащил из холодильника магазинный холодец, банку килек в томате, банку болгарских маринованных огурчиков, икру минтая, докторскую колбасу и помидоры.

— Лешка, ты — лапа! — захлопала в ладоши Лариса.

— Шикарно подготовился к встрече! — сказала Лена.

А Рита запустила пальчики в банку с огурчиками и вытащила самый маленький.

— А-ба-жа-ю болгарские огурчики!

Расселись по диванам.

Лешка откупорил бутылки, разлил вино по стаканам и сказал:

— Ну, как говорится, чтобы встреча прошла на высшем уровне и увенчалась разрядкой напряжённости.

Девушки захихикали и порозовели.

А парни хмыкнули и посмотрели на девушек.

Со звоном стукнулись друг о друга стаканы.

Петька положил на хлеб кружок докторской, сверху маринованный огурчик и закусил. Лешка закусил холодцом. А Женька съел ложку икры и кильку.

— Вкусно, — Рита поставила на стол стакан. — Кишкимет [3] прекрасный напиток, который нужно пить маленькими глотками с лимончиком. Я хожу в коктейль-бар и там его наливают в длинные стаканы со льдом и соломинкой, а на край стакана вешают дольку засахаренного лимона.

— С лимоном втыкает хуже, — сказал Петька. — Лучше бы колбасу вешали.

— Фу! — сказала Лариса.

Лешка заржал.

— Девушки, — сказал Женька, косясь на Петьку, — у него плебейские вкусы, не обращайте внимания.

Выпили ещё.

Лешка снял гитару и спел песню про коней собственного сочинения:

Припев:

Припев:

Песня на девушек произвела благоприятное впечатление.

— Неужели, ты сам написал? — спросила Лена.

Лешка скромно кивнул и заулыбался.

— Как Макаревич, — выдохнула Лариса.

— Не Макаревич, а Кутиков, — поправил Женька. — Мне всегда во все года с ко-нем ве-е-зло… Макаревич — фигня. Вот Кутиков — это да! Кутиков в тысячу раз талантливее!

— А кто это Кутиков? — спросила Рита.

Женька присвистнул.

— Вы что, Кутикова не знаете?!.. Ну такой с усами, бас-гитара.

— А, знаем тогда! — обрадовалась Лариса и затянула. — Бе-е-лый аист ле-е-тит…

Женька махнул рукой и налил себе стакан портвейна.

— Давайте выпьем!

Выпили.

— Вон он Кутиков! — закричал вдруг Женька, ткнув пальцем в плакат. — Белый аист!

Девушкам захотелось танцевать. Лешка вытащил из шкафа магнитофон «Электроника 302». Врубили Бони М.

Стриженная брюнетка Рита танцевала, откидывая голову назад и виляя в такт крутыми бёдрами.

Женька снял пиджак и выплясывал перед Ритой, как лезгин.

— Сани ай лаф ю-ю-ю!.. — подпевала Рита.

Лариса и Лена танцевали медленный танец с Петькой и Лешкой.

Лариса положила голову Петьке на плечо и жарко дышала ему в ухо.

— Пётр, — спросила она, — вам какие артисты больше нравятся — наши или зарубежные?