Темнейшая ночь (ЛП) - Шоуолтер Джена. Страница 36
Подле него Эшлин чмокнула губами и перекатилась на спину. Одна рука легка на лоб, а другая сжалась на животе. Он понял, что она просыпается, но сопротивляется этому.
«Ты скажешь им»? Опять потребовал голос, теперь слишком жаждущий, слишком неуверенный.
В этот миг Мэддокс узнал. Это был не бог. Не мог быть богом. Всемогущее создание просто бы перенесло Повелителей на кладбище. Всемогущее создание не выдало бы себя дрожью сомнения. Он стиснул зубы.
«Не заставляй меня спрашивать снова».
«Конечно, я скажу им», ответил он, и это не было ложью. Он расскажет им – но не то, чего хотело существо.
«Тогда до вечера», сказал голос, почти мурлыча от удовлетворения.
До того как мы узнаем правду. Конечно же Мэддокс не озвучил эту мысль. Когда не последовало ответа, он медленно ухмыльнулся. Существо могло вложить свои мысли в его ум, но не могло прочесть его. Хорошо. Очень, очень хорошо.
Поток силы внезапно исчез из воздуха.
Размышления завертелись в мозгу Мэддокса. Возможно, существо могло подслушивать разговоры на расстоянии. Возможно, как Мэддокс и остальные, говорящий с ним был бессмертен с особыми способностями.
Бессмертный Ловец?
Бережно, чтобы не потревожить Эшлин, Мэддокс выбрался из кровати и прошелся по цитадели пока не разыскал Люциена. Воин сидел на диване в комнате развлечений, один в тишине со стаканом скотча.
Мэддокс поведал другу о случившемся и тот побледнел, даже шрамы его побелели.
«Ловцы. Титаны. Женщины. А теперь безымянные создания с неопределенными силами? Когда это закончится?»
Он пригладил волосы.
«С каждой минутой появляется нечто новое» Сдается, лишь вчера Мэддокс жаловался на монотонность жизни?
«У нас, по крайней мере, есть пару часиков, чтоб решить, что делать с этим. Мне надо подумать, прежде чем рассказать остальным. Слишком много происшествий за раз, слишком много изменений»
Мэддокс кивнул.
«Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь» Он вернулся в свою комнату, радуясь отсрочке. Он был не готов покинуть Эшлин.
Она лежала так же, как он ее оставил – видение в его скучной светлице. Он прилег рядом, случайно толкнув матрас.
«Мэддокс» пробормотала она.
Единственное слово было сонным, хриплым стоном, который зажег его кровь, точно так же как это сделают ласки ее изящных пальчиков. От возобновившейся страсти Насилие вновь подало голос, его настроение было темным и жаждущим. Требуя…чего-то. Крови? Боли? Воплей? Он не знал, не мог сказать. Я буду управлять собой. Я не обижу эту женщину.
Эшлин потерлась об него щекой и замурлыкала как довольный котенок.
«Мэддокс?»
Насилие заурчало в ответ.
Он впился в простыни, холодная ткань рвалась под его воздействием. К чему пыталось принудить его Насилие? Его желания были туманны. Пот выступил на коже Мэддокса. Его челюсть плотно стиснулась, он чувствовал жилы, напрягшиеся на шее.
«Мэддокс?» повторила Эшлин. На этот раз ее голос звучал встревожено. Она приподнялась, прелестные медовые пряди волос каскадом спадали по плечам. Солнечные лучи струились из окна, окутывая ее ярким янтарным нимбом. Ее взор скользнул по нему.
«Что-то не так?»
Он не мог ответить, не мог разговаривать из-за кома в горле.
Беспокойство явно нарастало: она наклонилась и запустила руки под его рубашку, проводя ладонями по его голой груди. Прикосновение было живительным, всепоглощающим. Как и всегда между ними возникла эта энергия. Он никогда не ощущал ничего подобного.
Духу это также нравилось, осознал он. Он рычал: не от злобы, а от возбуждения. Больше… Скрытые потребности напомнили о себе снова, наконец-то выявляя себя. Наслаждение и страсть. Экстаз и чрезвычайное томление.
«Как ты себя чувствуешь?» спросил, поглотив ком в горле, Мэддокс. Восхитительно жаждать чего-то, кого-то без ощущения глубинной нужды наносить вред.
«Лучше»
«Я рад» Он долго оставался на месте, позволяя Эшлин ласкать его грудь и наслаждаясь ощущениями. Это был мягкий, сладкий и эротичный сон, и ему бы не хотелось, чтоб он заканчивался. Он вздрогнул, или дух сделал это. Опасность. Он разденет ее и возьмет за пару минут, если сейчас не остановит.
«Твое лицо выглядит получше», сказал он. «Не так измучено»
«Я быстро исцеляюсь»
«Пойдем» Он скатился с кровати и протянул ей руку.
Ее золотистый взор переместился с его лица на руку, затем обратно к лицу, выискивая ответа.
«Твое настроение меняется быстрее, чем у кого-либо из моих знакомых» проворчала она, но послушно поднялась, словно не в состоянии остановить себя. Их пальцы переплелись.
Опять всплеск энергии.
Она явно тоже ощутила его, задыхаясь при первом соприкосновении.
Содрогаясь от потребности завладеть ею, он поставил ее на ноги. Она покачнулась и сильнее ухватилась за него.
«Куда это мы идем?»
В Рай, если ему было позволено.
«В душ» Не дожидаясь ответа, он увлек ее в направлении ванной.
На удивление она не возражала.
«Я должно быть ужасно выгляжу» Она пригладила волосы и поморщилась. «Ух. Страшила»
«Ты никогда не сможешь выглядеть ужасно»
Ее щеки зарделись.
«Да нет, могу. Просто…ну не знаю. Отведи глаза, что ли, пока я вымоюсь»
«Я пытался не смотреть в твою сторону. Поверь мне» Но его глаза всегда видели ее по своему желанию, притянутые более великой силой, чем его собственная.
Они достигли ванной, и он отпустил ее. Острое чувство утраты пронзило его.
Время почти пришло. Еще совсем немного.
Повернувшись спиной, он открутил краны в кабинке душа. Вода брызнула – холодная поначалу – она постепенно нагревалась. Вскоре пар заполнил ванную, клубясь под потолком, оседая, потом скапывая крошечными дождевыми каплями.
Сдерживаясь, он взглянул Эшлин в лицо.
«Извини за твою комнату. Я, ух, я уберусь там позже» проговорила она, рассматривая свои босые ноги. Ногти не были накрашены, но кончики пальцев были очаровательной формы.
«Я сам уберу», сипло сказал он.
Ее взгляд взлетел к его.
«Нет. Я бы не хотела этого. Мне и так стыдно. То есть, меня рвало на твоих глазах. Несколько раз. Может даже и на тебя. Все это – о, Господи – это так унизительно. Все то, на полу, на моей совести»
«Вина моя. Комната моя. Я и приберу» Ему не понравилось, что она желает заняться физическим трудом. Он желал ее в постели, отдыхающую. И обнаженную. Да, обнаженную. В таком случае, возможно, и не отдыхающую, а облизывающую и покусывающую его.
Его плоть восстала в ответ.
«Снимай свою одежду». Он произнес это более хрипло, чем намеревался.
Она моргнула, ресницы отбросили тени на щеки.
«Ч-что?»
«Снимай свою одежду»
«Прямо сейчас?» взвизгнула она.
Его брови сдвинулись.
«Ты обычно принимаешь душ в одежде?»
«Нет, но обычно я принимаю его одна»
«Не сегодня» Он почувствовал, будто вечно ожидал этого мгновения. Эшлин. Обнаженная. Вся в его распоряжении – изгибы ее тела молили об исследовании.
«Почему не сегодня?» спросила она: слова срывались с губ в тайной мольбе.
«Потому» Заупрямившись, он скрестил руки на груди.
«Мэддокс…»
«Эшлин. Снимай свою одежду. Ты грязная».
Позади него вода продолжала биться о белый кафель. Перед ним, Эшлин, как вздорная девчонка, продолжала таращится на него.
«Нет» сказала она. Попятилась к выходу. Один шаг, другой.
Он наклонился вперед, нос к ее носу. Но не поцеловал ее. Не притронулся. Он просто дотянулся до двери и закрыл ее, отрезая пути к отступлению.
Мягкий щелчок эхом отразился от стен, и девушка сглотнула. Побледнела.
Мужчина вздохнул. Ему не хотелось пугать, он желал возбудить ее.
«Не бойся»
«Я…я не боюсь»
Он не поверил ей, не ведая, какие мысли вертятся в ее голове. Не ведая, почему она сопротивлялась тому, чего, казалось, хотела только минуту назад. Потому процедил «Как ты себя чувствуешь? Ты соврала, что тебе лучше?»
Лгать или не лгать, размышляла Эшлин. Скажи она ему, что еще больна, он уйдет и позволит ей самой принять душ. А если скажет, что действительно выздоровела, он настоит, чтоб наблюдать за ее раздеванием. Этого она не делала ни для одного мужчины, тем более для незнакомца. Да к тому же бессмертного.