И придет волчица… - Шевченко Ирина. Страница 70

– Не торопитесь.

Лайс обернулся на голос и почтительно склонился перед Хранителем. Гвейна он видел впервые, но обознаться было сложно.

– Брось церемонии, – отмахнулся старик. – И оставь нас с мальчиком, у меня к нему небольшой разговор. А ты пока погуляй. Пообедать можешь или вздремнуть…

Небольшой разговор, за время которого можно успеть пообедать и поспать? Буревестнику оставалось только посочувствовать.

Парень вышел из домика спустя почти два часа, усталый и серьезный.

– Скоро будем дома. Гвейн откроет портал к заброшенным вратам, он сказал, ты знаешь, где это.

– Да, знаю. Значит, к вечеру будем в Марони. А где…

Уточнять не понадобилось. Посреди двора появилось широкое полупрозрачное окно, в которое без труда удалось провести ящерок. Вышли там, где и предполагалось, – у развалин храма в Паленке. Только тут Лайс рискнул поинтересоваться у Сэла подробностями разговора с Хранителем.

– Это тебя не касается.

– Что? – опешил кард.

– Что слышал. Это мои личные дела.

Эн-Ферро вырвался вперед и развернул своего кера, преграждая воднику путь.

– А теперь послушай меня, Буревестник! Мне уже хватило проблем с мальчишкой, наслушавшимся драконов. Поэтому, если Гвейн…

– Нет, это ты меня послушай! – Водник привстал на стременах. – Я не он! И не нужно нас постоянно сравнивать. Я – это я. И я не просил тебя таскаться со мной, мне не нужна нянька!

Он вывернул вдоль обочины и погнал кера по пыльной дороге.

На душе у Лайса сделалось паскудно. И нужен ему был этот мальчишка? Сам разобрался бы, не пропал. А совпадения – это лишь совпадения…

Сэл ждал за первым же поворотом:

– Извини.

– Забыли.

– Я благодарен тебе за помощь. Одному было бы сложно. Но я не хочу сейчас обсуждать то, что узнал от Гвейна. Он… – Парень запнулся. – Есть вещи, которые выше моего понимания. Что бы ты ни говорил о психологии идущих. Да я и само слово «психология» узнал два дня назад… В общем, мне нужно подумать и определиться.

– Определиться, на чьей ты стороне? – уточнил Лайс.

– Нет. Тут нет сторон. И не волнуйся, старик не просил ни о чем, просто рассказал…

– О Галле? – понял кард.

– Да, но не только. В голове теперь такая каша.

– Он не объяснил, зачем говорит тебе все это?

– Сказал, что я должен знать. Потому что, как ты выразился на Навгасе, теперь я тоже в деле. И не спрашивай, я не знаю, что это значит.

Повеяло тревогой. А может, это ветер с моря? Но успокоился Лайс только дома, когда поднял на руки бросившегося навстречу сына, когда взглянул в лучащиеся счастьем кошачьи глаза и услышал нежное мурлыканье:

– Я соскучилась.

И тут же:

– А что ты мне привез? Раньше ты всегда привозил мне подарки.

– Раньше ты была мне по пояс. И разве я сам не подарок?

В сумке под горой сладостей и игрушек для Ласси лежала завернутая в рубашку коробочка, а в ней – кольцо с изумрудом. Как раз под цвет хитро прищуренных глаз.

Галла

Деревенская свадьба – это что-то! В любом мире. Столы ломятся, музыканты и потешники надрываются, вина, настойки и наливки льются рекой. Я, разумеется, не пью – я при исполнении. Как положено, проверила приготовленный для молодых дом – с порога почувствовала, что никакой порчи на нем нет, но для порядка обошла, даже под кровать, украшенную цветами и лентами, заглянула. Потом пару раз пьяных мужичков утихомирила. Правда, после второго раза голова подошел и тактично намекнул, что свадьба без драки не свадьба, и слишком уж стараться не стоит. Дело их: столкнула лбами двух захмелевших остолопов – пусть народ развлекается.

Затем тучку отогнала, чтобы наметившийся дождик не испортил веселье. Когда танцы начались, сто раз об этом пожалела: лучше бы разошлись уже. Нужно было еще по приезде в Дубочки правильно себя поставить, маги на Каэтаре – народ уважаемый, другую чародейку побоялись бы за руки под каждую плясовую в круг тащить, а мне и минутки посидеть не давали. Но отбилась кое-как. Только ненадолго.

– Потанцуешь со мной, тана?

Тин-Тивилира, как я и предполагала, приняли в Дубочках с радостью. Филана ни с кем делиться гостем не захотела и в какой-то час, пока тот занимался водными процедурами, организовала ему спальное место в комнатушке Рада, отправив мальчишку ночевать с друзьями на сеновал. А тот и рад был: до этого мать его, как ни просился, не пускала. Говорила, они там с ребятней балуют, историйки похабные рассказывают и курят тайком. Но отпустила-таки, на свой страх и риск. Зато теперь у нее в доме и магичка квартирует, и эльф.

– Так потанцуешь?

После нескольких чарок местного самогона он стал еще симпатичней: с молодого лица слетел вековой налет отрешенности, а глаза задорно блестели.

– Потанцую.

Дракон, танцующий с демоном. Извечная вражда наших предков никак себя не проявила, когда я положила руки ему на плечи.

– Чему ты улыбаешься, тана? Я выгляжу смешно?

– Нет. Ты выглядишь живым. Настоящим.

– Я и так живой, – обиделся он. – Даже живее тебя. Та женщина рассказала мне твою историю. Это не очень интересная история, но я запомнил. Она сказала, что весной ты похоронила мужа. А я посмотрел на тебя и подумал, что вместе с мужем ты похоронила сердце.

Танцевать расхотелось. Я вырвалась от него и пошла – неважно куда, только бы подальше от радостного гама. Остановилась уже у частокола, окружавшего поселок по периметру. Я ведь не думала! Я честно весь день даже не думала, не вспоминала, утонула в чужих хлопотах, и мне было почти хорошо… Ну зачем он спросил?!

– Я расстроил тебя, тана? – Наверное, тэвк все это время шел следом.

– Да, – обернулась я к нему.

– Я не хотел. Только сказал то, что подумал. Я ошибся?

– Нет.

Полудемон нахмурился, пытаясь собраться с мыслями.

– Вы называете это любовью, да? Я знаю много историй о любви, и почти все они грустные. Наверное, и твоя такая. Но ты мне ее не расскажешь, потому что ее нельзя разменивать, я помню. Ты странная, тана Галла. Но я не часто встречал детей твоего народа, и мне трудно судить…

Он покачнулся, и я придержала его за плечо. Тэвк перехватил мою руку и пристально всмотрелся в лицо.

– Мне трудно судить. Может, ты такая, как все таны. Вот, например, то, что у тебя четыре глаза, – это нормально?

– Ты пьян, Тин-Тивилир, – улыбнулась я. – Видимо, ты пил так же часто, как и встречал драконов. Давай я проведу тебя до дома.

– И мы не будем больше танцевать? – надулся он.

– Сегодня – нет. Пойдем, я заварю тебе чая.

После того как Тин-Тивилир выпил приготовленный мной травяной отвар и с полчаса просидел в маленькой деревянной будке в конце огорода, тэвку значительно полегчало.

– Зачем люди пьют эту отраву? – спросил он, когда правильно ответил на вопрос о количестве глаз на моем лице.

– По разным причинам: когда весело, чтобы было еще веселей, когда грустно, чтобы не было так грустно. Наверное, у вас другие развлечения. Почему все же вы не живете с людьми? Или с эльфами?

– Вы часто убиваете друг друга. А мы не любим умирать.

– Никто не любит умирать, Тин-Тивилир.

Мы сидели по разные стороны узкого деревянного стола на тесной Филаниной кухне, никогда не знавшей таких разговоров. Тут обычно болтали о ценах на дерево и хлеб, а не вели беседы о жизни и смерти.

– Это другое, тана. Я не знаю, что случается с вашими душами, когда умирают ваши тела. А у нас нет душ. Внутри меня живет демон, и я не хочу, чтобы, после того как я лишусь тела, он вернулся туда, откуда попал в этот мир. Я не помню того места, но не думаю, что там мне было хорошо, раз я решил прийти сюда. Мы все так не думаем. Поэтому и не живем с вами, и не сражаемся в ваших войнах. Мы не любим умирать. Нам нравится быть живыми. Есть пищу, пить воду, греться у огня и мерзнуть под снегом. Живое тело, тана. Наверное, ты должна понять это.

– Понять что?

– Каково это – жить без души, но с живым телом. Ты ведь понимаешь? – Изящные длинные пальцы коснулись моей ладони. – Тело живет само по себе. Ты можешь не испытывать чувств, но тело… У него свои чувства и желания, не только голод и жажда…