Обжегшись однажды - Фрост Джанин. Страница 24

— Поднеси телефон к моему уху, — сказала я Владу. — Зачем? — спросила я, как только он сделал это. Марти снова вздохнул.

— Когда мы встретились, ты умирала. Ты не знала об этом, но я мог это унюхать. Ты лишь человек, твое тело не могло заживать достаточно быстро, чтобы отменить причинённый вред твоему организму от всей той власти, что внутри тебя. Я думал, если буду давать тебе понемногу моей крови каждую неделю, это компенсирует ущерб, и даже даст некую устойчивость от последствий твоей силы. Я оказался прав на счет первого, но, очевидно, не во втором.

В этот момент я была рада, что Влад не дал мне подняться, поскольку я почувствовала, как мое тело оставили все силы. Я умираю? Могла ли я поверить ему в этом, после его признания, что он лгал мне все четыре года, что мы знали друг друга?

— Почему ты не сказал мне об этом раньше? — по крайней мере, хотя бы мой голос был сильным. В этом мне очень помог мой гнев.

— Я хотел, но боялся, что ты бы отказалась, — это прозвучало так, словно Марти всхлипнул, хоть он и не должен был дышать. — Ты знаешь, что случилось с Верой. Когда мы познакомились, ты напомнила мне о ней, что я просто не мог… я не мог позволить тебе умереть, это было бы слишком.

Я покачала головой, все еще разъяренная, но уже со слезами на глазах. Я хотела бить Марти за этот обман, пока мои руки не устанут, а затем мне хотелось бы обнять его и сказать, что в смерти Веры не было его вины, и чтобы он прекратил себя наказывать за это.

— Я должна идти, — сказала я, делая вдох.

— Я не виню тебя, если теперь ты меня ненавидишь, — сказал грубо Марти.

— Я не ненавижу тебя, тупое ты дерьмо, — отрезала я. — Но я надеру твою задницу, когда снова тебя увижу. Можешь рассчитывать на это.

Он испустил сдавленный смех.

— Я буду с нетерпением ждать этого, малыш.

Влад забрал трубку и, наконец, отпустил меня.

— Мартин, я не доволен, — сказал он прохладно. — В следующий раз скроешь от меня информацию, и будь уверен, я сожгу тебя до смерти.

Марти начал что-то говорить, но Влад повесил трубку. Я сдвинулась в сторону от него, мои эмоции по-прежнему разрывались.

— Я хотела бы убить его за то, что он скрывал это от меня, если бы он не сделал этого из-за страха все испортить, как было с его дочерью, — пробормотала я. — У гномов бывают дети обычного роста, но тебе стоит знать кое-что. У Веры были тонкие и длинные темные волосы, голубые глаза… она была так похожа на меня, ей было двадцать, когда Марти убил ее. Я увидела это в первый раз, когда прикоснулась к нему, поскольку это было его худшим грехом.

Влад ничего не сказал, но его лоб изогнулся в тихом приглашении продолжать дальше.

— В начале девятнадцатого столетия, Марти и Вера работали вместе, как мы с ним сейчас. После шоу, на него напали несколько вампиров, но он не умер. Они обратили его и просто оставили там. Марти стал вампиром, пока Вера плакала над тем, что считала мертвым телом. Думаю, ты знаешь, что произошло потом. Не один новообращенный вампир не может контролировать свой голод.

— Нет, — сказал равномерно Влад, — ни один новообращенный не может. Ты права, ее смерть не была его виной, но я имел в виду то, что сказал. Если он снова утаит от меня информацию, я убью его.

Я уставилась на него. Его взгляд темно медных глаз был совершенно бесстрастным, а слова были сказаны так, словно они не имели никакого значения. Или, быть может, его просто не волновало, как много причинит мне это боли.

— Иногда, я думаю, что ты самый холодный человек из всех тех, кого я когда-либо встречала, — сказала я, вставая на ноги.

— Ты могла умереть.

Когда он заговорил, Влад по-прежнему сидела на мате, пятна моей крови окрасили его серую рубашку и сгубили его элегантный ансамбль из трех частей. Но прежде чем я сделала следующее вдох, он был уже прямо передо мной.

— Когда кто-то угрожает мне или угрожает человеку под моей защитой, я поступаю также. Это уже второй раз, когда я позволил Марти жить из уважения к тебе, но он не получит третьего прощения. Я не могу позволить, чтобы другие стали думать, что им сойдет с рук подобное поведение.

— Потому что тогда ты потеряешь свою страшную репутацию? — спросила я с горькой издевкой.

— Да, и из-за этого пострадает мой народ, — ответил он, наклоняя мой подборок так, что мне пришлось на него посмотреть. — Я не убиваю из порочного чувства удовольствия. Я делаю это, чтобы защитить тех, кто принадлежит мне, поскольку потеряв однажды жизнь, она будет утеряна навсегда. — Его голос ужесточился. — Ты видела меня. Ты знаешь, чем обошлась мне та потеря.

Ох, как бы я хотела, чтобы он лгал. Было бы намного легче, если бы Влад был самовлюбленным убийцей, который не ценил никого, кроме себя, но я знала, что это было не так. В извилистом образе, он ценил жизнь той больше, чем большинства людей, но в случае с его народом это было довольно специфично.

Неудивительно, что они не боялись никого, кроме него самого.

— Позже я хотела бы, чтобы ты позвал Марти, и я снова смогла бы с ним поговорить, — сказала я уверено. — Дай ему шанс выйти на чистоту без своей угрозы смерти, нависшей над ним. А после этого он станет скрывать что-нибудь от тебя на свой страх и риск. Договорились?

Его губы скривились.

— Договорились.

Я начала уходить, но его голос остановил меня, прежде чем я успела отойти на несколько футов.

— Мы еще не закончили, Лейла.

Хотела бы я не знать, что он имел в виду, но Влад расстегнул манжет рубашки и засучил рукав своего пальто, и этим лишь подтвердил мои подозрения.

— Что, если я скажу, нет? — спросила я. — Ты заставишь меня?

Он посмотрел на меня измученным взглядом.

— Мне не нужно тебя заставлять. Ты не хочешь этого делать, но жить ты хочешь гораздо больше.

Из-под его свернутой рубашки и пиджака, я увидела на его руках шрамы, тянущиеся к его предплечью, а прекрасный пучок темных волос охватывал некоторые из них. Я задумчиво потерла свой шрам. Я не помнила боли от того как мою кожу расщепляло, пока ток разрывал мою плоть от линии электропередачи. Помнил ли он, что происходило, когда у него появлялись все эти шрамы, и стерлись ли эти впечатления в его разуме за века.

— Я помню.

Я отдернула мой взгляд, встречаясь с его немигающим взглядом.

— Тогда я был еще человеком и вел свои войска с фронта, и я храню память о своих шрамах по той же причине, что и ты, так что да я никогда о них не забываю.

Я вздрогнула от его правильного ответа, Марти предлагал мне избавиться от шрама. Если бы он налил свою кровь сразу же после вскрытия шрама, то ее невероятное регенеративное качество исцелило бы мою кожу обратно в ту же безупречную гладкость, что у меня была, когда я была еще ребенком. Но я хотела оставить доказательство того, что произошло. Каждый раз, когда кто-то вздрагивал, увидев мой шрам, я вспоминала, что мой эгоизм стоил моей матери жизни.

— Повторю тебе вновь, — сказала я хриплым голосом от воспоминаний. — У каждого человека под кожей свои грехи.

Его клыки заблестели на мгновение, прежде чем Влад воткнул их в свое запястье, прокалывая два глубоких алых отверстия.

— Тогда подходи, — сказал он, поднимая руку. — И вкуси мои.

Глава 17

Я подошла и взяла его запястье. Если бы я заколебалась, или подумала бы об этом, я могла бы свихнуться, и он был прав. Я хотела жить намного больше, чем меня отталкивало от мысли выпить крови вампира. Влад встретился со мной всего лишь несколько дней назад, и он уже знал об этом. Марти же жил со мной в течение многих лет и не полагался на меня в этом достаточно, чтобы рассказать, что он делал.

Когда мой рот обхватил его запястье, я закрыла глаза. Представляя, что это было вино. Сильно острая, медная — дегустация вина. Моя первая реакция заставила меня сгримасничать, но я вынуждена была скользить своим языком по его плоти, ловя каждую капельку. Его рука была сильной, словно дуб, со всеми этими мышцами, но кожа была гладкой. Горячая, как и мои губы, и когда я провела языком по ней во второй раз, я просто не смогла удержаться, чтобы не выяснить, какова была на вкус его чистая кожа без резкого вкуса крови.