Маленькая страна (СИ) - Борисова Алина Александровна. Страница 69

- О-о, так это поэтому у нас в стране так пропагандируют здоровый образ жизни? - представив Анхена в обнимку с унитазом, я почему-то здорово развеселилась. Как-то я всегда себе представляла вампиров...возвышенней, что ли. Без бытовых подробностей, в общем.

- Вам он тоже весьма полезен. Да вот только привычка какая-то неискоренимая оказалась. Приходится потакать и попустительствовать... А тебя я тогда своим лекарством в норму приводил.

- В смысле "своим"? Ты еще и лекарства создаешь?

- Нет, я их еще и употребляю. Это лекарство не просто создано вампирами. Оно создано для вампиров. Как раз на случай алкогольного отравления через кровь. Тебе подошло идеально.

- Ну вот, а еще говоришь, я в вампира не превращаюсь, - продолжала веселиться я. - А местами я, оказывается, уже вампир.

- Угу, вот только не теми, какими стоило бы, - он лег на бок рядом со мной, оперев голову на локоть, и все смотрел на меня, так задумчиво и, мне даже показалось, печально. - Что мне делать с тобой? Вот скажи мне, что мне делать с тобой, Лариска?

- Любить, - меня сомнения не посещали. Вот только то, что он отодвинулся, мне не понравилось. Я тоже повернулась на бок и прижалась к нему, скользя ладонью по его спине.

- Любить, - он мне улыбнулся, но как-то не весело. - А потом? - его свободная рука гладила мне спину, а впрочем, не только спину.

- А потом укусить, - не задумываясь ответила я. - Я хочу быть твоей. Совсем-совсем твоей.

- Совсем-совсем-совсем... Я не кусаю девочек, не подписавших "Добровольное согласие", - он взглянул мне в глаза неожиданно жестко.

- На кровь и плоть? Ты же знаешь, что я согласна. Я подпишу, когда скажешь. Хоть прям сейчас.

- На кровь и плоть, Лариса, я и сам хоть десяток подпишу. От любого имени, любым почерком. Это формальность, не более. Ради нее и заморачиваться не стоит. Нет, принцесса, мне нужна от тебя совсем другая бумажка.

- Что же ты хочешь?

- Твою жизнь.

Значит, вот как это бывает. Не страшно. Совсем. И почему я раньше боялась? Если любишь, то не страшно.

- Возьми.

- Правда?

- Да. Только обещай мне...

- Что?

- Обещай, что выпьешь. До последней капли. Выпьешь сам, и ни с кем не поделишься. Обещай, что выпьешь, а не прольешь на землю. Скажи мне, что моя кровь не поганая, и ты не станешь проливать ее в землю! - обида, давняя, позабытая, вдруг вырвалась из меня с этими словами, и я рыдала, не в силах успокоиться.

- Значит, ЭТО тебя обидело? - Анхен, похоже, был поражен. - Из всего, что я тебе сделал, ты помнишь только это? Эту фразу?

- Обещай!

- Я обещаю, Ларочка, обещаю, - он перемежал слова поцелуями, и я верила, чувствовала, что он был в этот момент абсолютно искренен. - Ты будешь моей, только моей. И я никогда не пролью твою кровь в землю. Ты прости мне эти слова. Я был зол тогда, себя не помнил. Я много лишнего тогда наговорил и, быть может, сделал. Мне нельзя злиться, Ларка, я потом остановиться не могу. Я знаю, я пытаюсь сдерживаться, но если срываюсь... Тебе повезло, что я не убил тебя в тот день, а ты запомнила эту глупую фразу.

Я обхватила его руками, прижала к себе крепко-крепко:

- Просто люби меня. Я твоя. Вся. До последней капли.

Он любил. Аккуратно снял с меня через голову рубаху и бросил на пол. О, то есть, если за свои деньги куплено, то мы вещи не рвем, снимаем! Да и сам сегодня явно подготовился. Пришел не в рубашке, а в футболке-поло с тремя пуговичками под горлом. В надежде, что хоть эти уцелеют, не иначе. Ладно, можно и через голову.

- Как я люблю, когда ты не в костюме, - прошептала я, целуя его шею, спускаясь дорожкой поцелуев к груди...

- Не в костюме или без костюма?

- Оба варианта вместе.

Я потянулась к застежке его джинсов, но он перехватил мои руки и, заведя их мне за голову, начал целовать меня сам, и мир мой был - Анхен, мой космос, моя вселенная, и имя его было моим дыханием, и жизнь была лишь там, где он меня касался.

Дверь распахнулась. Ну конечно, больница же. Здесь стучать не принято. Санитарка посуду после завтрака забрать решила. Не забрала. Ойкнув, удалилась. Я покраснела. Анхен рассмеялся.

- Пора завязывать с этой любовью вампира и девы, - весело сообщил он мне. - И так вся больница сутки на ушах стоит. Они и вампира-то первый раз в жизни видят, а тут такой роман! Да у них на глазах! Сэлисэн и Елена горько рыдают в уголке. Теперь лет сто детям и внукам о нашей неземной любви рассказывать будут.

- Ну что ты смеешься? Это же неприлично! Вот что они теперь обо мне подумают?

- Все-то у вас неприлично на ровном месте! Завидуют они тебе. Всей больницей. И чего в этом неприличного? - вопреки разговорам о необходимости завязывать, он явно был намерен продолжать, и я не могла не согласиться с его доводами.

Страсть сжигала меня, я стонала и выгибалась в его умелых руках. Вот только джинсы он так и не снял, и снова взял меня только пальцами, да еще и перевернув при этом на живот, так, что я не могла его даже касаться. Мои руки мяли больничные простыни, я выдыхала в подушку его имя, я умирала от наслаждения... Вот только...если бы...он взял меня...по-настоящему...и еще укусил, это было бы...я не знала, можно ли чувствовать острее, сильнее, чем сейчас, но наверное...иначе зачем... И тут я почувствовала, как его большой палец медленно, но неудержимо врывается мне в попу. Ах, нет! Я дернулась, но он меня удержал, и вновь начал двигаться во мне, заставляя принимать его и там тоже, и это было...не больно, еще не больно, но...ощутимо и, главное, совсем не нужно...но он не прекращал, двигаясь уверенно и энергично...ах! резко даже, но...Анхен!.. если ты так хочешь...если тебе так нравится, то пускай...я приму...я любого тебя приму...ах, Анхен! Анхен!!

Мир рассыпался на осколки, и вновь собрался. Больничной палатой. Больничной кроватью. Простыней, сжатой в моих пальцах. Подушкой под моей щекой.

Анхен потянул меня за плечо, переворачивая на спину. Очень медленно приблизил к моему лицу свое. Убедился, что я сфокусировала на нем свой взгляд. И разомкнул плотно сжатые губы. Рот открылся, и я увидела это. Черный провал. Голые десны. Только спереди, сверху, как он и показывал, два острых и длинных игольчатых зуба. Ничего общего с теми резцами, по которым я водила пальцем. Гадюка. Этот жуткий рот - это челюсти гадюки, по-другому не скажешь. Вот так у них все трансформируется? Разве такое возможно?

Медленно протянула руку и коснулась этих, настоящих зубов вампира. Это были не клыки. Но вот как назвать их, я не знала. Анхен перехватил мою руку, взяв мой указательный палец в свои. Поднес к зубам, позволил коснуться острия. И резко укусил. Я закричала, палец дернуло острой болью. Гораздо больнее, чем когда прокалывают палец для анализа. Он сразу отпустил, лишь слизнул языком выступившую капельку крови. И все смотрел мне в глаза, ища там... Страх? Желание? Я не знала. Я просто позволила своим пальцам запутаться в его волосах, и притянула его голову к своей шее, туда, где билась трепетная жилка, отмеряя последние удары моей жизни.

- Я люблю тебя, - прошептала ему в волосы. - Люблю тебя, люблю тебя, люблю!

Он поцеловал. Очень нежно, едва касаясь. Затем лизнул, скользнул языком от уха и до ключицы. Вновь поцеловал. Оторвал от себя мои руки, положил их на подушку. Встал и отошел к окну. И замер там, вцепившись руками в подоконник и уперев лоб в холодное стекло.

А я осталась лежать. Потерянная, опустошенная. Он не взял. Просил мою жизнь, а сам не взял даже крови. Ненужная. Я лежала, бессмысленно глядя в потолок. Он стоял, упершись лбом в стекло. И время текло мимо нас, ничем нас не задевая.

Потом я шевельнулась. Я вспомнила, что это больница, и в любой момент зайдет кто угодно, а я лежу, обнаженная, поверх одеяла. Нагнулась, подобрала рубашку, оделась. Сняла со спинки кровати халат, одела и его. Старательно завязала пояс. Подобрала с пола его футболку, подошла к окну, нахлестом бросила на его плечо. Он вздрогнул, стянул ее с плеча одной рукой, но так и остался стоять, упершись лбом в окно и сжимая одежду в кулаке.