Булавки и бабочки - Белохвостов Денис. Страница 29

–Мда, – заметила Настя, слушая их пререкания, – говорила мне мама: «алкоголь до добра не доводит».

–Да ладно, вроде выпили немного, – тихо ответил Гробовщик, но вину за собой он все-таки чувствовал.

–Ага, заказали на копейку, а выпили на рубль, – иронично заметила Настя, – хорошо, что Максим отказался, – последняя фраза адресовалась именно ему.

–Уф, – мальчик стер рукавом пот со лба, – последнее закончил, – и как ни в чем ни бывало стал собирать баночки и тюбики в небольшую матерчатую сумку. Кисти он вымыл в большой банке с водой. Затем тщательно вытер, и завернув в чистую тряпочку, бережно положил в сумку, застегнув ее на молнию. После чего повернулся к незваным гостям.

–Это Комната Кривых Зеркал, ловушка, – как-то сразу сбивчиво и немного заикаясь начал объяснять он, – отразитесь сразу в двух и каюк. А пройти ее и не отразится – невозможно. Но я нашел выход, я как вошел, на них картины стал рисовать, – он грустно улыбнулся, – так что теперь можете идти куда захотите.

–А ты сам-то кто? – удивленно спросил Максим.

–Сашкой меня зовут, я из Питера, – назвал он свои имя. И пододвинулся вплотную к тусклому огню догорающих свечей. Это был очень бледный с большими темными глазами и аккуратной стрижкой с пробором посередине подросток. А еще Максиму показалось что Сашка все время чего-то боится и стесняется. Он был по крайней мере на год старше Максима, но эта разница возрасте сейчас почему-то не чувствовалась.

–А здесь ты что делаешь? – задала вопрос Настя.

–Как что? – удивился Сашка, – пытаюсь выбраться, как и вы. Слушайте, давайте вместе. Вместе, я так думаю, больше шансов будет.

–Нет, не в этом случае, здесь ты парень ошибаешься, – сухо констатировал Гробовщик, – они, – он указал на Настю и Максима – связаны. И что самое главное, у него один из Камней Медальона. Теперь у них нет выбора, они должны или найти их все и сам медальон, или прямиком… ты сам должен знать куда.

–А может мне и не хочется возвращаться? – вдруг с вызовом ответил Сашка.

–Как это? – спросила Настя, – там же у тебя дом, родители, школа, друзья.

Сашкины кулаки непроизвольно сжались и тут его прорвало:

–Друзья говорите? Родители? Школа? Вот благодаря друзьям, если этих сволочей так можно назвать, я и оказался здесь! – он теперь почти кричал, – меня забили до полусмерти! Понятно вам?! Мои одноклассники это сделали. Родителям на все наплевать, кроме того, чтобы я был сыт и одет, теперь вот сидят, дежурят в больнице. Об учителях вообще молчу, за такую зарплату которую им платят, понятно, что они ничего сделать не могут.

–А за что тебя так избили? – спросил Максим.

–Просто так, за то что не такой как все, – с Сашкой началась истерика, – одноклассники! Как думаешь, когда они узнали, что я в коме и могу умереть, знаешь что они сделали? Стали прорабатывать варианты как отмазаться. И в случае если я в себя приду, и если умру. Родители сейчас дежурят в больнице, а они что раньше синяков у меня не видели? Или просто не хотели лишних проблем?

–Понятно, – жалостливо протянула Настя, – это и у нас бывает. Белых ворон не любят.

–Да ничего бы не понимаешь! – заорал Сашка, – я одиночка! Терпеть не люблю их тупые компании, где похабные разговоры, циничные взгляды и культ силы. Меня «попросили», это так, мягко сказано, нарисовать портрет одноклассницы голой, причем в порнографической позе. Я отказался, потом один «лидер» заказал свой портрет, естественно с приукрашиванием. Я нарисовал его таким как он выглядит. Это и есть мой талант, я рисую людей не просто так, я рисую их такими, какие они в душе. А это немногим нравился. Вот поэтому меня подкараулили после школы и избили. Вдесятером на одного. От смерти меня спасло одно, я хотел рисовать дальше. Вот так оказался здесь. В самом начале, как попал сюда – повстречал Художника. Мы долго говорили, он рассказал мне о Междумирье. Потом я посмотрел на всех кто меня окружал в той «нормальной» жизни, здесь это легко. Стало противно. И все же я так и не решил, что мне делать, вот иду, а куда сам не знаю для чего, избегаю ловушек, а смысла во всем этом не вижу. Сам не знаю, что лучше остаться здесь или вернутся.

После его последних слов все замолчали. Минуту или больше в тишине каждый опустив глаза, раздумывал что он может ответить на то что им рассказал мальчик.

И в этой тишине вдруг раздался звонкий голос Насти:

–Ты хочешь написать еще картины? Ты хочешь нарисовать людей, которые тебе нравятся? Ты хочешь…., а впрочем ты просто должен выбрать: сдаться и остаться в Междумирье, где ты будешь одним из гениев, или попытаться в реальном мире стать настоящим Художником. Тем чье имя еще долго не забудут, но для этого ты должен не только выбраться отсюда, там, – она сделала рукой жест вверх, – ты должен остаться собой. Только так твое имя встанет в один ряд с Микеланджело, Репиным, да Винчи и другими великими. Которые стали великими не за почтение перед властью, а за то что их картины будили чувства в душах людей. Портретист напишет портрет, не более, а Художник – отразит в нем душу.

–Это… тяжело, – с трудом выговорил мальчик, смотря не на Настю, а на только что написанную картину.

–А думаешь другим было легко? – спокойно ответила Настя.

Сашка немного помолчал, а затем повернулся к гостям, он словно уговаривал их:

–Слушайте… знаете, давайте я с вами пойду, а там видно будет. Я еще не решил, слишком долго был один. Не понимаю многого, – и после паузы выдавил из себя, – помогите мне.

–Ты с ними не можешь идти, не пустят тебя, – грустно ответил Синий Крокодил, сочувствуя Сашке, – мы, и то не можем пойти. А ты вроде как посторонний, сам по себе. Тебя не пропустят.

–Погоди, – остановил его Гробовщик, – до конца он с ними действительно не может пройти, но пару переходов думаю преодолеет. Правилами это впрямую не запрещено. Но вот потом…

–Что потом? – спросил Максим.

–Он должен будет пойти своей дорогой, – твердо ответил Гробовщик, – какой бы она ни была.

–Принято! – мгновенно согласился Сашка, – краски и кисти у меня с тобой, я тут их сделал. Никогда еще у меня не было таких хороших красок и кисточек. Если что-то понадобится для рисования – сделаю. Это без проблем. Так что давайте я с вами пока поду. Можно? А там сам решу, возвратится или остаться.

–Ладно, – пожал плечами Максим, – я не против, пусть у нас Художник будет.

–Я не Художник, – сделал ему замечание Сашка, – я только учусь и хочу им стать. Поэтому права называться Художником у меня еще нет. Мне так настоящий Художник сказал. И я с ним согласен. Рисовать умею, вот и все.

–Хорошо, – примирительно ответил Максим, – мы сейчас к этому как его.. магу собираемся. За вторым Камнем. Но опасно это, предупреждаю сразу.

–А мне к опасностям не привыкать, – усмехнулся Сашка, – здесь просто надо думать. А вот там, думай, не думай, все равно побьют. Впрочем я к этому уже привык, вроде как боль, от которой не избавишься.

–К боли нельзя привыкнуть, – осторожно сказала Настя.

–Верно, извини, соврал, – кивнул Сашка, – ну пошли чтоли.

Максим бросил прощальный взгляд на Синего Крокодила с Гробовщиком, которые так и стояли у входа.

–Чего нам там ждать? – спросил Максим.

–Мы ничем не можем тебе помочь, – отрицательно покачал головой Гробовщик, а Синий Крокодил наоборот закивал, соглашаясь с ним, – если вас просто надо было бы вывести, то мы бы помогли, а когда дело касается Камней и Медальона, то вы все сами должны сделать. Главное не бойтесь, и думайте. И еще, – Гробовщик указал на Сашку, – если будет совсем плохо, то ты можешь сбежать, вернуться в любую комнату, но ниже на один уровень. Это все.

Сашка так посмотрел на Гробовщика, что казалось он готов сейчас его ударить, но Гробовщик стоял неподвижно и Сашка презрительно отвернулся.

–Хорошо, спасибо за совет, – поблагодарил их Максим, потом вместе с Настей и Сашкой пересек комнату и решительно открыл неприметную дверь.

Они оказались в ярко освещенном просторном зале, но ни зал ни его хозяин не понравились Максиму с первого взгляда. Пол выложен крупной керамической черно-белой плиткой, явно новой и полированной, стены, наоборот, соложены из серого гранита как в средневековье. На них висели большие, то ли ковры, то ли гобелены, но все одинаково мрачных, темных тонов. Что там на них изображалось понять, не вглядываясь, было трудно. Но самое удивительное – освещался зал не люстрой или магическими огнями, а самыми обыкновенными люминесцентными лампами, как в школе. Правда потолок находился довольно высоко, его подпирали квадратные серые столбы, стоящие вдоль стен. Сам маг выглядел под стать обстановке. Старик с неприветливым, злобным взглядом, длинными нечесаными волосами и такой же неопрятной бородой. Одет он был тоже как-то несуразно. На плечах наброшено что-то вроде тяжелого плаща, богато расшитого разными знаками и блестящими драгоценными камнями в проволочных оправах. А вот на ногах, Максим сумел рассмотреть, когда маг решительно направился в их строну, поношенные кроссовки.