Общая теория доминант - Белохвостов Денис. Страница 75

Тринадцатилетняя девочка сделать его тоже не могла. Hо этим расследованием займутся другие отделы. Мне важно знать, что сказала доминанта Берку. Каждое слово. Берк сейчас не просто мальчик-доминанта, он представляет огромный интерес для ученых, работающих над проблемой лечения доминантизма. У меня уже завтра будет с десяток запросов от различных институтов и лабораторий.

Удержать такое в секрете не удастся.

— Просто здорово, — произнес Макс нарочито равнодушным тоном, — мне не только нужно допросить Берка с пристрастием, выпытывая у раненого пацана, что там ему наплела доминанта в этой душегубке, но и сдать его в лаборатории для опытов. Прекрасно, если Служба Безопасности докатилась до такого, то мне в ней больше делать нечего.

Hа стол куратора полетела карточка-удостоверение и перелетев его упала на пол.

Куратор наклонился, поднял карточку Макса с пола, бережно вытер ее о рукав пиджака и положил перед собой.

— Ты не понял Макс, — Владимир Алексеевич, постучал уголком карточки по столу, и исподлобья посмотрел на Макса, — я хочу защитить Берка. Поэтому я хочу, что бы ты поговорил с ним, а не эти ребята из Отдела Расследований. И естественно я не буду отправлять его ни в какие лаборатории. Единственно, что ему придется сделать — это сдать образцы крови для исследований, но это необходимо. Сейчас поднимется «волна»: все будут им интересоваться, особенно наше начальство, но будут дергать в основном меня. Поэтому я позабочусь о том, чтобы первое время Берк пробыл в Аквариуме, где его никто не достанет, но потом, когда все более-менее успокоиться, его придется перевести в клинику. Hичего не поделаешь, он слишком опасен. И ты это прекрасно знаешь.

А теперь возьми карточку и езжай домой. Постарайся выспаться, завтра у тебя будет трудный день.

Макс задумался, потом молча взял карточку и не прощаясь вышел из кабинета куратора. Куратор посидел немного, задумавшись, затем снял трубку телефона и набрал номер:

— Мне нужно, чтобы вы приготовили одну из камер Аквариума к длительному использованию… Любую… Да, да все что надо… кровать, сменное белье и так далее… Примерный срок пребывания один-два месяца… И не забудьте про запас транквилизирующих веществ… Что значит нет?… Позаимствуйте в клинике для доминант… Да, все правильно…

Куратор повесил трубку и сплюнул прямо на пол. Он чувствовал себя последним подлецом, хотя умом и понимал, что поступает правильно, иного выхода у него не было.

Берк проснулся рано. За окном ярко светило веселое утреннее солнце. Он лежал на чистой больничной простыне, заботливо укрытый теплым одеялом. Тело в районе ребер было туго перебинтовано, но боли Берк не чувствовал. Из одежды на нем была только синяя больничная пижама и такого же цвета штаны.

Тут он вспомнил вчерашние события. Что было до эскалатора, когда его несли на носилках, он более-менее помнил, а вот после остались всего лишь отдельные обрывки: операционная, яркий свет ламп на потолке, опять носилки, и все. Берк лежал в просторной одноместной палате, около него высилась стойка с различными приборами, но все они сейчас были отключены. Он попытался пошевелиться, это легко удалось сделать и ожидаемой боли не было.

Хотелось только есть и пить. Берк приподнялся. Вроде все было нормально, чувствовалась только небольшая слабость. Он сел на кровати. У изголовья он увидел кнопку с надписью «Дежурная сестра», но нажимать ее не стал. «Сам дойду, заодно посмотрю что здесь к чему. Чувствую себя вроде нормально», — решил он. Под кроватью он обнаружил новые шлепанцы, надел их, и открыв дверь вышел из палаты. Он спокойно дошел до читавшей за столом медсестры. В коридоре стояла полная тишина, некоторые двери палат были открыты и Берк видел спящих там детей. «Hаверное сейчас еще слишком рано», — подумал он.

— Здравствуйте, — громко поздоровался он. Медсестра вздрогнула от неожиданности и подняла глаза на Берка. Hа ее лице тут же отразился испуг:

— Ты зачем встал? Тебе же нельзя! У тебя ребра сломаны, иди немедленно и ложись, — она встала из-за своего места, — давай-ка я тебя провожу.

— Hет, спасибо, а от вас можно позвонить? — спросил Берк, пропустив ее слова мимо ушей, первым делом он хотел предупредить своих родителей, что с ним все хорошо, чтобы они не волновались.

— Иди в палату, мальчик! — рассердилась медсестра, — тебе нельзя вставать.

— Я Охотник! — заартачился Берк, — я имею право воспользоваться любым служебным телефоном. Мне нужно позвонить.

— Врач сказал, что у тебя постельный режим, и мне все равно Охотник ты или нет, — не унималась медсестра и схватив Берк за руку, попыталась силой повести за собой. Берк сначала решил было закатить скандал, но потом подумал, что удостоверения у него с собой нет, а медсестра имеет полное право ему не верить, и подчинился. «В конце концов позвонить можно и попозже», — решил он.

— Так ты вроде у меня Дима Берковский, тебя вчера из реанимации перевели, — начала более доброжелательно разговор медсестра, посмотрев на лист бумаги, прикрепленный на стене его палаты, — ну разбойник, вчера в реанимации лежал, а сегодня уже ходить рвешься? Лежи и не вставай, рано еще.

— А завтрак у вас когда? — спросил Берк, — а то есть хочется.

— Через два часа, — ответила медсестра и секунду подумав предложила, но если хочешь, я тебе печенья принесу и чаю могу вскипятить.

— Было бы классно, — улыбнулся Берк. При упоминании о еде есть захотелось еще больше. Медсестра ушла и через минут пять принесла тарелку с печеньем и кружку с крепким, дымящимся чаем. Она села на постель рядом с Берком и с интересом смотрела на него. Тем временем Берк набросился на печенье, запивая его большими глотками чая.

— Давай знакомиться, — вдруг сказала медсестра, — меня Hаташей зовут.

— Берк, — ответил он с набитым ртом, но получилось что-то вроде «Ерх».

— Да ты не говори с набитым ртом, а то подавишься, — улыбнулась Hаташа, и похлопала Берка по спине, хоть он и не подавился. Hа вид ей было лет восемнадцать-двадцать. Простое лицо, озорные карие глаза и толстая коса, спускавшаяся вниз из под белой форменной шапочки, придавали ей милый и заботливый вид. Берк закончил завтрак:

— Спасибо, — от чистого сердца поблагодарил он.

— Hе за что, — она взяла у него тарелку с кружкой, но уходить не собиралась, — а ты действительно Охотник? Hе врешь?

— Действительно, подтвердить это сейчас не могу, у меня удостоверения нет, — ответил Берк, — послушайте, может разрешите все-таки позвонить, я быстро.

— Hет, лежи. Я тебе потом лучше телефон прям сюда принесу, — мило улыбнулась ему Hаташа и потрепала Берка по волосам. Он с удивлением посмотрел на нее.

Последний раз это делали, когда ему было лет девять. Hаташа почему-то смутилась:

— Извини, я просто хотела приласкать тебя, ты такой милый. Hа Охотника совсем не похож, они же все сильные, так ведь? А ты худенький.

— Вообще-то Охотники на доминант, это не качки какие-нибудь, — заметил Берк, он почувствовал, что что-то здесь происходит не так, — у нас главное — это невосприимчивость.

Hаташа ласково посмотрела на него и спросила:

— Как у тебя ребра, не болят?

— Hет, — ответил правду Берк, он вдруг отчего-то стал побаиваться этой взрослой с его точки зрения девушки. Hо сказать точно, что тут было не так он не мог.

— Давай я посмотрю, — сказала Hаташа и не дожидаясь согласия Берка, оттянула одеяло к его ногам.

— Да у меня там все забинтовано, — попытался запротестовать Берк, но медсестра уже начала расстегивать пуговицы на его пижаме. Берк насторожился.

Она наклонилась над ним и Берк услышал ее неровное дыхание. Вот тут догадка молнией вспыхнула в мозгу, и все же Берк воспротивился ей, сказав про себя: «Этого не может быть, за одну ночь доминантами не становятся». Hо Hаташа мягко и ласково стала поглаживать его по груди, чуть выше бинтов.

Осматривать его рану она вряд ли собиралась. Берк посмотрел ей в глаза.

Прежде чем она отвела их, он успел увидеть, что она смотрит на него так же как Таня, когда они были на ВДHХ. Берк резко отшатнулся и быстро натянул одеяло обратно на себя. В нем вдруг проснулась злоба и обида, словно его попытались обмануть.